Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Теперь Марана совершенно точно растерялся и снова глянул на толпу за капитаном словно в поисках подсказки.

– Кажется где-то недалеко после полуночи, – проговорил охранник.

Время подходящее, с неудовольствием подумал Лург. Его почему-то начали раздражать показания Мараны и вся его манера поведения, словно он искал одобрения у кого-то в толпе.

– Кто-нибудь может подтвердить что вы отлучались из караула именно в это время?

Марана отрицательно покачал головой.

– Наверно нет, Ваша честь, я отошел буквально на пять минут, когда был один на своем участке, чтобы взять трубку.

– Вы говорили что ходили за табаком.

Марана поглядел на Лурга испуганно.

– Ну да, за табаком. И трубкой.

Судья решил его больше не мучить, хотя его уверенность, что охранник лжет только усилилась.

– У вас есть что еще сказать по этому делу? – быстро спросил он, ожидая, конечно же услышать отрицательный ответ и увидеть облегчение на лице свидетеля.

Но Марана снова взял паузу и казалось задумался.

– Не знаю важно ли это, Ваша честь, но просто я слышал один разговор между Ливаром и Корией…, – произнес он и замолчал.

Вокруг площадки возникла напряженная тишина. Буквально все впились взглядами в молодого охранника. Лург откинулся на неудобную спинку стула. Он вдруг понял что перед ним разыгрывается какое-то представление и почти не сомневался, что сейчас услышит факты так или иначе указывающие на вину симпатичной торговки пряностями. Он больше не смотрел в её сторону. Если большинство желает видеть на виселице именно её, он в принципе не против.

– Прошу вас, господин Марана. Мы все в внимании.

Охранник покусал верхнюю губу и, положив правую руку на стоящий рядом стул, переминулся с ноги на ногу.

– Это было поздно вечером, дней семь назад. Я лежал в палатке и уже вроде как засыпал, как вдруг услышал снаружи голоса. Я узнал голос Ливара и Кории. Я слышал только небольшую часть разговора, затем они отошли дальше и я уже не мог разобрать слов. Но все же из услышанного я узнал о том, что Ливар и Кория знакомы очень давно.

Мастон подумал о том что наверно пора сказать об ответственности за лжесвидетельство. Но затем решил повременить пугать молодого охранник, пусть выложит все что задумал. Хотя, сказал себе судья, он не очень-то похож на того кто мог бы что-то задумать.

– И знакомы очень близко. Ливар упомянул имена Формозы и Жужуя, которые как наверно кое-кто здесь знает были мужьями госпожи Кории, но оба погибли не своей смертью, оставив своей жене немалые деньги. И Ливар вроде как хотел знать ждет ли господина Радвига та же участь.

Люди взволновано зашумели, на этот раз уже без всякого стеснения. И результирующей направленностью этого возмущенного гула была молодая женщина в темно-зеленом платье. Но Мастон Лург наблюдал не за ней, а за Шайто и его офицерами. Ведь именно они были инициаторами этого «королевского правосудия», они желали возмездия за своего убитого человека. Но как показалось судье, они тоже удивлены таким поворотом событий и глядели на Корию не с праведным гневом, а скорее с изумлением и раздражением.

Мастон Лург ненавидел повышать голос и в Туиле ему в общем-то и не приходилось этого делать, там ловили каждый его взгляд, не то что его слова, но здесь всё было иначе. Очень мощно и басовито он гаркнул:

– Попрошу тишины у собравшихся! – Он еще повысил голос: – Я сказал требую тишины! Иначе объявлю закрытое заседание суда и всем придется удалиться. Это ясно?!

Люди постепенно умолкли и обратили свои взоры к королевскому судье. Последний обводил грозным взглядом толпу и казалось выискивал на ком можно сорваться. Собравшиеся опускали глаза. Лург счел себя удовлетворенным. Он поглядел на притихшего Марану, который явно чувствовал себя очень некомфортно, и спросил:

– То есть вы утверждаете, что Ливар намекал на то, что госпожа Кория была причастна к смерти своих супругов и намерена подобным же образом поступить с господином Радвигом? Суд правильно вас понял, господин Марана?

– Не-ет, Ваша честь, – волнуясь, произнес охранник, – я хотел сказать… то есть мне показалось, что Ливар говорил о том что он помогал госпоже Кории в том чтобы избавиться от мужей и готов помочь ей еще раз с господином Радвигом.

Люди снова зашумели. Мастон Лург спокойно откинулся на спинку стула и допил свою воду. Что ж, отлично, подумал он, пусть будет эта девка. У него было стойкое неприятное ощущение фальши происходящего, но он велел себе не волноваться на этот счет. Если кому-то очень нужно подставить эту Корию, то он мешать не собирается. Ему бы только поскорее убраться отсюда. Хотя почему подставить, подумалось ему, может это всё и правда, про мужей и наследство. Но вот только представлялось очень сомнительным, что эта стройная, относительно хрупкая женщина устроила силовую борьбу с погибшим охранником.

– Господин Марана, – лениво произнес Мастон Лург, когда страсти чуть поутихли, – я только хотел бы вам напомнить или возможно просветить вас, на случай если вы не знаете. В королевстве Агрон предусмотрена юридическая ответственность за лжесвидетельство.

Вокруг снова настала столь милая сердцу судьи тишина.

– И наказания за это преступление достаточно суровы, господин Марана. До четырех лет работ в подземельях Иврона или на Кадионских рудниках, либо усекновение языка с выжиганием соответствующего клейма клеветника, либо, если ваши инсинуации не повлекли тяжелых последствий, порка "болтливой плеткой". Вы знаете что такое «болтливая плетка», господин Марана?

Молодой охранник, бледный и вспотевший, отрицательно покачал головой.

– Это плеть в «хвосты» которой вшиты металлические кусочки. И тут уж все зависит от искусства палача. Возможно он превратит вашу спину в кровавую кашу и только, а возможно он искалечит вам кости да так что и вы ходить не сможете. А в Доме Ронга смею вас заверить весьма искусные палачи.

Наступившая тишина казалась чуть ли не звенящей. Мастон Лург едва подавил довольную улыбку.

– Я могу прямо сейчас потребовать от достопочтенного господина Эркхарта взять вас под стражу и передать для дальнейшего разбирательства в ближайшее отделение Судебной палаты с моим сопроводительным письмом, если сочту что вы намеренно оговариваете других людей.

– Клянусь Всемилостивейшим Богом, Ваша честь, – испуганно и чуть ли не заикаясь произнес Марана, – я сказал вам только правду… я же как на духу.... только то что слышал, я просто решил что это важно для суда, я хотел быть честным перед Богом и своей совестью, господин инрэ.

– Весьма похвальное желание, господин Марана. И поверьте, я ничуть не сомневаюсь в вашей искренности. Просто хотел чтобы вы, – судья поглядел на толпу, – да и все здесь собравшиеся отдавали себе отчет, что любые слова лжи, сказанные на заседании официального королевского суда не останутся безнаказанными.

– Я прекрасно это понимаю, Ваша честь, – дрожащим голосом произнес молодой охранник.

– Вы свободны, господин Марана, – сказал Мастон Лург. – Следующим свидетелем я вызываю госпожу Корию.

64.

Элен остановилась возле огромного волосатого мужчины, расположившегося на раскладном стульчике возле борта фургона. Незнакомец сидел с закрытыми глазами и казалось дремал, хотя у него изо рта торчал длиннющий чубук курительной трубки, из которой шел слабый дымок.

Мужчина был до такой степени импозантен и внушителен, что девочка, против воли, понимая что это не прилично, заворожено разглядывала его. Его загорелое лицо было покрыто десятками маленьких шрамов, которые образовывали какой-то симметричный относительно носа узор. На лбу же присутствовала разноцветная татуировка волнистых линий расходящихся от переносицы. Его густые, пышные светло-русые волосы на голове и в бороде были во множестве украшены какими-то привязанными палочками, косточками и ленточками, кроме того часть волос заплетались в разнообразные косички, к которым цеплялись фигурки животных и даже колокольчики. Его наряд и амуниция также являли весьма пеструю и эклектичную картину. Два тонких шарфика. Один белый, другой черный. Зеленый камзол с какими-то блестящими позументами и серебряными шнурами, темная рубаха с кучей завязок, широкий кожаный пояс, ремни через грудь, на которых были ножи, какие-то крюки и вроде как гвозди, огромная сабля и два длинных кинжала, а также бесчисленные мешочки. Широкие кожаные штаны заправлялись в здоровенные высокие сапоги с залихватскими широкими складками и начищенными до блеска металлическими набойками на носках и каблуках. От мужчины веяло дикостью и силой, какой-то необузданной удалью и бурлящей энергией. Несмотря на то что он вроде как дремал. «Одна сплошная экспрессия», весело подумала Элен.