Коллапс - Джаред Даймонд

Мужество общественных лидеров и народов внушает мне надежду. Оно позволяет мне верить, что эта книга, посвященная столь пессимистическому предмету, на самом деле оптимистична. Глубоко задумавшись над причинами прошлых неудач, мы, как президент Кеннеди в 1961–1962 годах, сможем скорректировать свой путь и увеличить собственные шансы на успех в будущем (илл. 32).

Глава 15. Крупный бизнес и окружающая среда: равные условия, разные результаты

Добыча природных ресурсов. — Два нефтяных месторождения. — Интересы нефтедобывающих компаний. — Добыча руды. — Интересы горнодобывающих компаний. — Различия между добывающими компаниями. — Лесозаготовительная отрасль. — Совет по управлению лесными ресурсами. — Рыболовная отрасль. — Бизнес и общество

Все современные сообщества зависят от добычи природных ресурсов — невозобновляемых (как, например, нефть и металлы) и возобновляемых (таких как древесина и рыба). Большую часть энергии мы добываем из нефти, газа и угля. Фактически все наши инструментальные средства, емкости, механизмы, автомобили и здания сделаны из металла, дерева, пластмасс и других синтетических материалов. Мы пишем и печатаем на бумаге, произведенной из древесины. Наши главные природные источники пищи — рыба и другие морепродукты. Экономика десятков стран в значительной степени зависит от добывающих отраслей. Скажем, в трех странах, где я провел большую часть своих изысканий, главными столпами экономики являются заготовка леса и разработка месторождений (в Индонезии), заготовка леса и рыбный промысел (на Соломоновых островах), добыча нефти, газа, рудных ископаемых, а также растущая высокими темпами заготовка леса (в Папуа — Новой Гвинее). Таким образом, современные сообщества просто не могут не пользоваться природными ресурсами. Вопрос лишь в том, где, в каком количестве и какими средствами их добывать.

Поскольку добыча природных ресурсов обычно требует значительных капитальных вложений, она в основном осуществляется крупными компаниями. Между компаниями и защитниками окружающей среды существуют известные разногласия. Защитники окружающей среды обвиняют компании во вредительстве, разрушении окружающей среды и предпочтении экономических выгод общественному благу. И такие обвинения часто справедливы. В свою очередь компании обвиняют защитников окружающей среды в отсутствии интереса и внимания к существующим в бизнесе проблемам, игнорировании потребности в рабочих местах и несправедливости по отношению к компаниям, которые тем не менее проводят правильную экологическую политику. Такие обвинения тоже часто справедливы.

В этой главе я берусь утверждать, что интересы крупного бизнеса, защитников окружающей среды и общества в целом совпадают гораздо чаще, чем можно предположить из взаимных обвинений. Впрочем, конфликт интересов действительно существует: то, что выгодно отдельной компании, может оказаться вредным для общества в целом. При существующем положении дел, если ссылаться на предыдущую главу, «рациональное поведение» бизнеса как группы влечет принятие неверного решения всем обществом. В этой главе будут приведены примеры (коим я был непосредственным свидетелем) деятельности четырех добывающих отраслей и исследованы причины, почему одни компании проводят политику в ущерб окружающей среде, а другие — нет. С практической точки зрения меня интересовало, что необходимо предпринять, чтобы компании, которые наносят экологии урон, немедленно прекратили это делать. Предметом моего обсуждения будут нефтяная, рудо- и угледобывающая, лесозаготовительная и рыболовная отрасли.

Мой опыт знакомства с нефтяной промышленностью Новой Гвинеи связан с двумя месторождениями. Их воздействие на окружающую среду носит противоположный друг другу характер. Этот опыт мне кажется поучительным, поскольку прежде я думал, что нефтяная промышленность чрезвычайно вредит окружающей среде. Вместе с широкой общественностью я с упоением ненавидел нефтяную промышленность и глубоко сомневался в искренности тех, кто осмеливался сказать о ней что-то положительное, а тем более утверждать, что она приносит обществу пользу. Но мои наблюдения заставили меня задуматься над факторами, которые могли бы склонить компании к проявлению себя с положительной стороны.

Мое первое знакомство с нефтяным месторождением состоялось на острове Салавати, у побережья индонезийской Новой Гвинеи. Мой визит на остров не имел ничего общего с нефтью, а был частью программы наблюдения за птицами, обитающими на островах Новой Гвинеи. Большая часть острова оказалась сданной в аренду индонезийской национальной нефтедобывающей компании «Пертамина». По ее приглашению я и посетил Салавати в 1986 году. Руководство любезно предоставило мне автомобиль для передвижения по территории компании.

Учитывая оказанную любезность, я прошу прощения, что пишу о фактах, с которыми столкнулся. Расположение месторождения можно было определить с большого расстояния по факелу, вырывающемуся из высокой трубы. Так сжигался попутный природный газ — другого применения ему не было, а оборудование для его сжижения и транспортировки отсутствовало. При строительстве подъездных путей в джунглях были вырублены просеки шириной сто ярдов. Для большинства лесных обитателей Новой Гвинеи — млекопитающих, птиц, лягушек и рептилий — это слишком большое расстояние, чтобы его пересечь. На земле виднелись многочисленные нефтяные пятна. Кроме того, я насчитал только три вида голубей, а ведь всего на Салавати зарегистрировано четырнадцать видов. Правда, голуби пользуются популярностью у охотников Новой Гвинеи, поскольку довольно крупны, мясисты и пригодны в пищу. Один из служащих «Пертамина» сказал мне, что неподалеку есть колония голубей и он охотится на птиц с ружьем. Тогда я предположил, что количество голубей в районе месторождения сократилось из-за охоты на них.

Затем я познакомился с нефтяным месторождением Кутубу, разрабатывавшимся крупной транснациональной корпорацией «Шеврон» в бассейне реки Кикори в Папуа — Новой Гвинее. (Для краткости я буду называть ее «Шеврон» и говорить о ней в настоящем времени, хотя фактическим разработчиком была компания «Шеврон Ниугини», подконтрольная «Шеврон», а месторождение являлось совместным предприятием шести нефтяных компаний, включая «Шеврон Ниугини»; компания-учредитель «Шеврон» в 2001 году слилась с компанией «Тексако» и стала называться «Шеврон Тексако»; в 2003 году она продала свою часть в совместном предприятии, владельцем которого стал один из партнеров — «Ойл серч лимитед».) Условия окружающей среды в бассейне реки Кикори сложные — частые оползни, известняковые почвы, карстовый рельеф и рекордные осадки (430 дюймов в год, 14 дюймов в день). В 1993 году «Шеврон» заказала Всемирному фонду дикой природы полномасштабный проект сохранения и развития бассейна реки Кикори. Компания рассчитывала, что Всемирный фонд сможет сократить наносимый экологии урон, склонить правительство Папуа — Новой Гвинеи к действиям в защиту окружающей среды, собиралась выступить надежным партнером в глазах экологических защитных организаций, оказать помощь населению и привлечь средства Всемирного банка на развитие местной экономики. С 1998 по 2003 годы я четыре раза посещал эти месторождения в качестве эксперта. Каждая командировка занимала месяц. Я свободно ездил по территории на предоставленном фондом автомобиле и брал интервью у служащих компании «Шеврон».

Когда мой самолет рейсом из Порт-Морсби, столицы Папуа — Новой Гвинеи, должен был вот-вот приземлиться на аэродроме Моро, принадлежащем «Шеврон», я посмотрел в иллюминатор, ожидая увидеть промышленные сооружения и другие явные признаки присутствия человека на нефтяном месторождении. Каково же было мое удивление, когда моему взору предстали лишь заросли джунглей, уходящие к самому горизонту. В конце концов я разглядел в лесу дорогу, оказавшуюся узкой просекой всего десять ярдов шириной и во многих местах перекрывавшуюся кронами росших с обеих сторон деревьев. Подобные просеки — просто мечта орнитолога. Дело в том, что наблюдение за птицами в тропическом лесу — дело сложное, а заниматься этим удобнее всего с узких троп, дающих возможность посмотреть на джунгли как бы изнутри. Подобной тропой могла служить и эта просека, протянувшаяся более чем на сто миль от самого высокого нефтяного месторождения (шесть тысяч метров над уровнем моря) на горе Моран к побережью. На следующий день, пробираясь по этой узкой просеке, я наблюдал беззаботно летающих птиц, млекопитающих, ящериц, змей и лягушек, скачущих, бегущих или переползающих через нее. В то же время ширины дороги вполне хватало, чтобы спокойно разъехаться двум машинам. Сейсмологические платформы и нефтяные вышки изначально были введены в эксплуатацию без предварительного строительства каких-либо подъездных путей, а обслуживающий персонал прилетал на вертолетах или приходил пешком.