Брежнев - Леонид Млечин

Брежнев особое значение придавал кадрам госбезопасности, сам отбирал туда людей, находил время побеседовать не только с руководителями комитета, но и с членами коллегии КГБ, начальниками управлений.

Разумеется, Брежнев сам утверждал кандидатуру начальника Девятого управления КГБ, отвечавшего за охрану генерального секретаря и членов политбюро. Начальник «девятки» подчинялся непосредственно генеральному секретарю, получал от него приказания и по собственному разумению информировал об этом председателя КГБ.

Прежнего начальника «девятки» Владимира Яковлевича Чекалова как человека Семичастного сместили сразу после смены председателя КГБ, выдвинули его заместителя — генерал-майора Сергея Николаевича Антонова, пришедшего из разведки и не имевшего связей в политическом истеблишменте.

Летом 1967 года второго секретаря Днепропетровского обкома партии Виктора Михайловича Чебрикова неожиданно вызвали в Москву, ничего не объяснив. Он решил, что его направят в другой обком. До вечера бродил по коридорам на Старой площади, ожидая решения своей судьбы. Только в девять вечера его принял Иван Капитонов, секретарь ЦК по кадрам, проверил, всё ли в анкете указано правильно, и велел ждать в приемной. В одиннадцатом часу вечера Капитонов повел его к Брежневу. Чебриков, как он сам вспоминал, «обомлел» от неожиданности.

Леонид Ильич прочитал анкету Чебрикова, и та ему понравилась: фронтовик, выходец из Днепропетровска, на партийную работу пришел с производства. Брежнев задал несколько вопросов о делах в области и доверительно сказал:

— Юрия мы направили в КГБ. Нужно несколько человек, чтобы помочь ему и укрепить органы.

— Леонид Ильич, я же никогда в КГБ не работал, — возразил Чебриков.

Брежнев отмахнулся:

— Освоишь это дело. У тебя опыт есть, воевал. Чебриков, еще один днепропетровец, был утвержден членом коллегии КГБ и начальником управления кадров.

Бывший начальник Управления КГБ по Москве и Московской области генерал Виктор Иванович Алидин вспоминал, как у него возникла серьезная проблема, решить которую мог только генеральный секретарь. Поскольку Алидин знал Брежнева еще с тех времен, когда оба работали на Украине, он позвонил Леониду Ильичу и попросил о приеме. Тот сразу сказал:

— Приходи завтра утром часам к десяти…

Леонид Ильич встретил его радушно, по-товарищески приветливо, вспоминает Алидин. Генеральный секретарь вышел из-за стола, тепло обнял гостя. Они расцеловались…

Брежнев был внимателен и откровенен. Не называя фамилий, рассказывал о сложных взаимоотношениях с некоторыми членами политбюро, которые не во всем его поддерживают. По его подсчетам, баланс сил где-то пятьдесят на пятьдесят.

— Обидно, — жаловался Брежнев, — ведь с некоторыми из них я долгое время работал вместе на Украине.

Алидин понял, о ком идет речь, и горячо поддержал идею увеличить состав политбюро, ввести туда свежие силы, то есть преданных Брежневу людей.

Возник разговор о «молодежной группе» Шелепина, которого к тому времени освободили от работы в аппарате ЦК, перевели в профсоюзы. Леонид Ильич сказал Алидину, что знает о «неблаговидных действиях» этой группы, которая даже вынашивала мысль «упрятать нынешнее руководство в подземелье». Но группа эта небольшая, ее участников мало кто знает в народе, поэтому политической опасности они не представляют.

— Мы уже решили этот вопрос организационным путем, — сказал Брежнев.

Провожая Алидина, Леонид Ильич заметил:

— Виктор Иванович, если что понадобится, звони, приходи ко мне. Всегда помогу, чем могу…

В день пятидесятилетнего юбилея органов госбезопасности утром Брежнев принимал у себя всю коллегию КГБ. Председатель комитета Юрий Андропов попросил подчиненных надеть военную форму. Брежнев с каждым поздоровался за руку, произнес теплые слова. Подойдя к Алидину, генеральный секретарь демонстративно его обнял и сказал Андропову:

— Виктор Иванович — мой давний партийный друг. Андропов понял, что имел в виду Брежнев. Алидин стал членом коллегии КГБ, получил погоны генерал-лейтенанта и орден Ленина.

Внеслужебные отношения на трех верхних этажах власти — члены политбюро, кандидаты в члены, секретари ЦК — исключались. Личного общения между руководителями партии практически не было. Они недолюбливали друг друга и безусловно никому не доверяли. Брежнев, как и Сталин когда-то, не любил, когда члены политбюро собирались за его спиной, и страх перед гневом генерального сохранился.

Даже на любимую охоту можно было ездить или в одиночку, или с генеральным секретарем. Члены политбюро не были уверены, что их не подслушивают. Скорее наоборот. Исходили из того, что телефонные разговоры контролируются. На деликатные темы говорили вполголоса, отойдя подальше от телефона. И друг к другу в гости не ходили.

Горбачев пишет, как, став членом политбюро, он обосновался на даче рядом с Андроповым. Однажды пригласил его с женой Татьяной Филипповной в воскресенье пообедать. Андропов отказался и объяснил:

— Если я к тебе пойду, завтра же начнутся пересуды: кто, где, зачем, что обсуждали? Мы с Татьяной Филипповной еще будем идти к тебе, а Леониду Ильичу уже побегут докладывать…

Первый заместитель председателя Совета министров Кирилл Трофимович Мазуров вспоминал, как он ездил в Кемеровскую область, занимался шахтерскими делами. Когда вернулся, его вызвал Брежнев:

— Как это ты был в Кемерове и мне ничего не сказал? Знаешь, так нельзя. Надо все-таки спрашивать…

И на политбюро Брежнев поставил вопрос:

— Товарищи, нам надо навести порядок. Надо, чтобы политбюро знало, кто куда едет, чтобы было решение политбюро о поездке и чтобы знали, что он там будет делать.

Кто-то из членов высшего руководства засомневался:

— Стоит ли так регламентировать?

Но Леонид Ильич настоял на своем.

Высшим руководителям партии и государства Брежнев не позволял заводить своих людей в ведомстве госбезопасности. Генерал-майор Эдуард Болеславович Нордман рассказывал мне, как не состоялось его назначение председателем КГБ Белоруссии. Нордман был родом из Гомеля, перед войной работал в Пинском райкоме комсомола, там и партизанил всю войну. После войны стал первым секретарем одного из райкомов, потом его взяли в КГБ. С 1965 года работал во Втором главном управлении в Москве. В 1968 году его назначили начальником управления КГБ по Ставропольскому краю.

Зимой 1970 года с ним беседовал Андропов. Вручая генеральские погоны, Юрий Владимирович предупредил:

— Готовься к возвращению в Белоруссию. Будем рекомендовать тебя председателем комитета.