Иосип Броз Тито - Евгений Матонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1974–1975 годах была перестроена главная резиденция Тито в Дединье. Здесь возвели целый комплекс, состоящий из самой резиденции, канцелярии, служебных и подсобных помещений. Был построен и знаменитый теперь Дом цветов — зимний сад — с кабинетами для работы и отдыха Тито. Площадь Дома цветов составляет более девятисот квадратных метров, он состоит из трех частей, центральную из которых занимают оранжереи. Для Тито построили также закрытую террасу, с которой открывается превосходный вид на Белград. Некоторые из представителей окружения Тито утверждают, что в перестройке его резиденции и сооружении Дома цветов самое активное участие принимала Йованка и что по ее замыслу все служебные помещения были соединены между собой подземными ходами. Так что когда они с Тито прогуливались по парку, то не встречали озабоченных повседневными делами служащих администрации[756].
Тито пришлось по душе это место. Неслучайно он завещал похоронить себя именно здесь, среди роз, которые особенно любил.
Любовь, интриги и развод
Тито и Йованка жили вместе уже больше двадцати лет. Время брало свое: Тито старел и начинал болеть, а его жена находилась в самом расцвете своих сил. Она была не просто супругой президента, но важной политической фигурой. У нее были свои сферы деятельности, куда до поры до времени даже Тито не вмешивался: например протокол или кадровая политика в администрации президента. Многие считали, что примером для Йованки была жена румынского лидера Николае Чаушеску Елена, которая получила официальные посты в партии и государстве и превратилась во второго по значимости человека в партийно-государственной иерархии. Кстати, Елена и Йованка находились в приятельских отношениях, что не мешало им соперничать в области нарядов и украшений.
В окружении Тито Йованку не любили — за ее вздорный и надменный характер. Некоторые даже удивлялись, как Тито может жить с ней? Парадокс заключался в том, что с ней ему было действительно трудно, но без нее — еще труднее.
Тито до самого конца жизни был неравнодушен к молодым симпатичным женщинам. Несмотря на то что ему перевалило за 80, он сохранял образ покорителя дамских сердец и немного плейбоя. О любовных связях маршала в Югославии ходило много слухов.
В 1973 году на работу в администрацию Тито устроились сестры Радойка и Дарьяна Грбич — физиотерапевты. Первой было 22 года, а второй 20 лет. По иронии судьбы, Дарьяну привела Йованка. Но потом она на время «уступила» ее Тито, но назад так и не получила.
Каждая из сестер Грбич работала «вахтовым методом» — 15 дней на дежурстве, 15 дней отдыха. Они два раза в день делали Тито массаж — в любом месте страны и мира. Во время массажа никому не разрешалось входить в помещение. Кроме массажа Тито полагались и другие процедуры — гидротерапия, электротерапия, плавание и своего рода «аквааэробика» — упражнения в бассейне.
Маршал очень ценил сестер Грбич, говорил, что они не только хорошо знают свое дело, но и хорошо образованны. Радойка больше любила психологию и философию, а Дарьяна — искусство и литературу, и Тито во время сеансов вел с ними интересные беседы. Все это не нравилось Йованке. В конце концов Тито не выдержал: ему надоели постоянные вмешательства в его дела, излишняя навязчивость жены и ее ревность. Более того, семейные неурядицы переросли в подозрения, что Йованка ему «политически неверна».
Как и почему это произошло, трудно сказать. Версия Йованки сводится к тому, что она старалась защитить Тито от тех, кто метил на его место, и стала жертвой их клеветы. Противоположная версия гласит, что она сама собиралась занять место наследницы президента, что и стало причиной опалы. Существует еще и третье предположение: у жены Тито проявлялись признаки душевной болезни, которые и стали причинами всех ее поступков.
Если верить личному врачу Тито Александру Матуновичу, президент однажды пожаловался ему, что Йованка делает записи о нем, и — кто знает, — может быть, опубликует их в один прекрасный день за границей. И он предстанет перед всем миром как неприятная и негативная в историческом плане личность. «На каждую мелочь, которая ей во мне не нравится, она говорит: „Тито, что о тебе скажет история?“ И я спрашиваю себя: а что она обо мне знает?»[757]
Летом 1973 года подозрения Тито были столь сильны, что он приказал службе госбезопасности наблюдать за Йованкой. Выяснилось, что она якобы читает секретные документы, которые Тито берет для работы домой, а также подслушивает разговоры мужа с его соратниками.
В январе 1974 года Тито распорядился создать партийную комиссию, которая расследовала бы «случай товарища Йованки». Заседание проходило в «охотничьем домике» в Караджорджево. Йованка все категорически отрицала и вела себя очень странно. Она то плакала, то смеялась, впадала то в состояние эйфории, то ярости и истерики. Она говорила, что в окружении Тито находятся только негодяи и шпионы, и прославляла «товарища Тито». Тито открыто сказали, что Йованка, скорее всего, хочет власти. Тито ответил: «Я ничего не имел бы против, если бы она была способна на это. Но она не способна»[758].
Йованка заявила, что у нее есть «компромат» на тех, кто устроил всю эту акцию, и когда она его опубликует за границей, это будет «политической бомбой». «Если так, покажи эти бумаги мне», — сказал Тито. «Почему именно тебе?» — «Потому что я твой супруг и секретарь Коммунистической партии Югославии!» От волнения Тито ошибся в названии своей должности и даже в названии партии — он был тогда председателем СКЮ. Она причитала: «Товарищ Тито, я живу с тобой тридцать лет, а ты для меня ничего не сделал!» Тито, видимо, не выдержал. «А Четвертый Пленум!» — воскликнул он. «Тогда ничего не было!» — закричала Йованка и выбежала из комнаты. Потрясенные члены комиссии молчали — им стало ясно, ради кого была устроена вся история со свержением всемогущего Ранковича, который считался наследником Тито.
Когда же Йованка вернулась, Тито решил снизить напряжение: «Мы здесь уже долго сидим. Пойдемте-ка на прогулку, а потом на обед». Комиссия в очень осторожной форме рекомендовала Тито развестись. Тито, однако, не решился этого сделать. «Если бы я их послушался, что бы я сейчас делал без Йованки?» — скажет он доктору Матуновичу полтора года спустя[759].
Тито любил и жалел Йованку. Он понимал, что он перед ней в долгу. «Йованка из-за любви ко мне осталась без детей, без материнства, — сказал он однажды. — Она потеряла зачатого ребенка, потому что в то время мне было совсем не до детей»[760]. Он не сказал, когда это произошло, но в его голосе и во всем поведении угадывалось сочувствие к ней. Он был сыт по горло ее выходками, но стоило ей написать ему письмо и признать, что она была не права, и Тито возвращался в зону ее влияния.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});