Инфицированные - Скотт Сиглер

— Его зовут Малколм Джонсон, — догадавшись, хмуро подсказал Дью. — Заботливый муж и отец семейства.

Маргарет кивнула.

— Да, конечно, агент Джонсон. Я очень сожалею.

— Приберегите это для медицинских книжек, док. Полагаю, я должен отвечать на ваши вопросы, но, знаете ли, мне как-то не по себе. Плохо себя чувствую. Подташнивает от здешних запахов.

Дью повернулся и направился к двери.

— Я должна знать, как все произошло. Мне нужна вся информация, какую только можно получить.

— Прочти мой отчет, — бросил Дью через плечо.

Агент миновал воздушный шлюз и скрылся.

Эймос подошел к разделочному столику. Помимо других инструментов и приспособлений, у них в распоряжении была цифровая камера. Эймос взял ее и принялся методично снимать труп с разных точек.

— Маргарет, почему ты позволяешь ему так с собой обращаться?

Она повернулась к Эймосу, ее лицо полыхало от гнева.

— Не уверена, что ты бы действовал иначе.

— Это потому, что по натуре я слишком мягкий, да и вид у меня… — ответил Эймос. Он сделал еще один снимок. — Тем более, главный здесь не я, а ты.

— Закрой рот, Эймос, — раздраженно проговорила Маргарет. По правде говоря, она даже обрадовалась, что Дью ушел. Этот человек обладал своеобразной аурой, неким ощущением того, что является не только посредником между жизнью и смертью, но и с нетерпением ожидает собственной кончины. В общем, Дью обеспечивал ей нервную дрожь.

Она снова повернулась к столику, где лежал труп, и дотронулась до треугольного нароста. Под обгоревшей кожей он казался мягким. Из одной из вершин треугольника сочилась тонкая струйка черной жидкости.

Маргарет вздохнула.

— Давай ближе к делу. Вырежи образцы нароста, и мы прямо сейчас вышлем их на анализ — тело уже разлагается, и у нас не так много времени.

Она подняла брошенную Дью обертку от карамели и швырнула в мусорный бачок, потом надела большие перчатки и приступила к работе.

11

Шум, свист, гам

— Какого черта он свистит? — Звучный голос Перри слился с протестующими криками других завсегдатаев бара, осуждавших решение судьи в поле. — Не было никакого нарушения!

В заведении яблоку негде было упасть от беснующихся и улюлюкающих футбольных фанатов, но столик, за которым сидели Перри с Биллом, находился в стороне от основной толпы. Такое же перекошенное лицо у Перри было всегда, когда в молодости он сам выходил на поле. Посетители часто бросали в сторону Перри почтительные взгляды, отмечая его огромные габариты и крайне возбужденный вид, как у хищника, готового в любую минуту схватить добычу.

На проекционных телеэкранах мелькали накачанные игроки из Сан-Франциско в темно-красных футболках и золотистых шлемах, яростно боровшиеся за овальный мяч с соперниками из Грин-Бей в традиционной желто-зеленой форме. На замедленном повторе было отчетливо видно, как в одном из эпизодов мяч по замысловатой траектории летит в руки принимающего из «Упаковщиков», затем до него отчаянным броском дотягивается кто-то из «Золотоискателей» и отбивает в сторону.

— Видал? — не отрывая глаз от экрана, вскрикнул Перри. В бессильной ярости он повернулся к Биллу, который спокойно потягивал из бутылки «Бад». — Нет, ты видел это?!

— Да, вроде, все нормально, Перри, — сказал Билл. — Что ты так разволновался?

Перри издал протестующий рев. Он машинально дернул рукой, и из бокала на столик пролилась изрядная порция пива.

— Ты что, спятил? Теперь «Упаковщики» получат право на первую попытку выиграть десять ярдов!

— Лучше постарайся не расплескать пиво, приятель, — предупредил его Билл, сделав еще глоток из бутылки.

Перри вытер пролитое пиво салфеткой.

— Извини. Не люблю, когда рефери творит, что ему вздумается. Он, видите ли, решает, кому должна достаться победа. Вместо того чтобы дать командам возможность доиграть матч!

— Мир жесток и несправедлив, мой друг, — сказал Билл. — Никуда не деться от пристрастий, даже в спорте.

Перри поставил бокал на стол, сосредоточив взгляд на экране. Правой рукой он инстинктивно почесал левое предплечье. Разгоревшаяся схватка возле левого углового флажка преградила путь квотербеку желто-зеленых, устремившемуся было в зачетную зону.

Перри потряс перед экраном сжатым кулаком.

— Вот вам, так и надо! Как же мне это нравится! Ненавижу квотербеков. Чертовы гомики! Хорошо, когда им кто-нибудь вот так утирает нос. — Перри улыбнулся и мощным глотком допил остатки пива, потом машинально почесал бедро.

— Спиртное действует на тебя как крапива, — заметил Билл.

— Что?

— Я опять про твоих блох. Ты все пьешь и пьешь, и с каждой новой кружкой начинаешь чесаться еще сильнее.

— Да ладно тебе, — смутился Перри. — Ерунда все это. Просто укусы насекомых.

— Боюсь даже представить себе, как мы с тобой сидим в одной кабинке… Мне бы не хотелось подцепить вшей.

— Шутник ты, Билл! — Перри подал знак официантке. — Еще выпьем?

— Нет, спасибо, — ответил его друг. — Мне еще домой надо. А тебе, ковбой, лучше остановиться. Ты чересчур возбужден.

— Я в порядке, Билл.

— Что ж, хорошо. Ты ведь знаешь, в кого можешь превратиться, если выпьешь лишку. На сегодня достаточно.

Перри не смог сдержать раздражения.

— Не понял?! — Он резко обернулся к приятелю.

Лицо Билла осталось непроницаемым.

— Знаешь, когда ты злишься, то становишься очень похожим на своего папочку. Не замечал? Так посмотри в зеркало!

Перри вздрогнул, как будто от сильного удара. Сел на место, потом покачал головой. Почувствовал, как к лицу прилила кровь. Смутился. Оттолкнул в сторону пустой бокал.

— Прости меня. — Перри поднял голову, и в глазах его читалась мольба. — Билл, мне действительно очень жаль.

— Ладно, не парься, — улыбнулся его друг. — Все под контролем. В порядке.

— Нет, не в порядке.

Билл нагнулся вперед, и в его голосе чувствовалась искренняя поддержка:

— Сделай перерыв, Перри, отдохни. У тебя не было срывов уже несколько лет. И это хорошо.

Перри уставился куда-то в сторону.

— Я все еще боюсь. Боюсь, что не совладаю с собой. Наброшусь на кого-нибудь и поколочу, прежде чем пойму, что наделал.

— Успокойся, никого ты не поколотил. И не колотил в течение очень длительного времени. А от твоих душещипательных извинений я скоро расплачусь, — улыбнулся Билл.

Перри в который раз поблагодарил Всевышнего за то, что у него есть такой друг, как Билл Миллер. Не будь его, он бы давно коротал свои дни в одной из федеральных тюрем.