Искупление - Олег Рой

Надо было срочно что-то делать, но Стас понятия не имел, что именно. Связаться с кем-либо, хотя бы с Сергеем Головиным, он не мог, потому что, убегая в панике, оставил все мобильные телефоны дома. Впрочем, в этом была и своя положительная сторона, потому что по сотовому полицейские уже сумели бы установить его местоположение… Да, полиция наверняка продолжает его искать – а значит, в квартиру даже соваться нельзя, там наверняка засада. «К тому же в таком виде я и до дома не доберусь», – усмехнулся про себя Стас. В грязной и рваной одежде, без каких-либо документов, он все равно дойдет не дальше первого встреченного полицейского. В больницу тоже нельзя, нечем платить врачам – бумажник со всеми деньгами и кредитками также остался дома. Теоретически можно было бы попросить девчонку позвонить Сергею или кому-то еще – но у Стаса была отвратительная память на телефонные номера, и номера мобильного своего начальника службы безопасности, как и номеров друзей, он, как назло, наизусть не помнил. В памяти прочно сидели лишь номера офиса, но связываться с Сергеем через городской телефон Стас не решался, наверняка все линии в его компании прослушиваются полицией. Так что же делать? Может, собраться с силами, выйти на Тверскую, поймать машину и поехать к кому-нибудь? Но к кому? Даже если его не задержат по дороге, даже если найдется водитель, который согласится везти пассажира в таком виде и без денег, с оплатой на месте, то ехать Стасу все равно некуда. В офисе его наверняка дожидается полиция, а никого из друзей и близких нет в Москве, даже мамы, которая сейчас гостит у своей подруги в Италии. Разве что поехать к Олесе? Так не факт, что он застанет ее дома, в какое бы время суток ни приехал, а ключей от ее квартиры у Стаса с собой не было. Так что, как ни крути, ситуация получалась безвыходной…

Пока он размышлял, девочка окончила завтрак и снова обратилась к нему:

– Вот что, Стас, давай посмотрим твою рану, пока светло.

Нельзя сказать, что предложение вызвало у него прилив энтузиазма, но делать было нечего, он осознавал, что процедура необходима.

Ему снова пришлось стаскивать пальто, пиджак и рубашку, что показалось чуть ли не труднее, чем вчера. Плечо все еще очень сильно болело, и, осмотрев рану, Таня покачала головой.

– Не похоже, чтобы стало лучше… Даже наоборот. Надо срочно обработать рану, пока не поздно!.. Нужны лекарства, хотя бы бинт. Вот только где бы их взять?..

Задумавшись, Таня в полном молчании снова кое-как замотала его плечо лоскутом от рубашки, на котором уже не было живого места от пропитавшей его крови, и помогла Стасу одеться. Затем старательно вытерла руки обрывком газеты, бросила его в камин, отошла в угол комнаты, повернулась спиной к своему квартиранту, расстегнула куртку, повозилась где-то под своей одеждой и наконец торжественно извлекла помятую сторублевую бумажку.

– Это моя заначка на черный день, – пояснила девочка. – Немного, конечно, но хотя бы на бинт и йод хватит…

В первый момент Стасу даже стало смешно, настолько серьезный вид был у Тани, демонстрировавшей эту жалкую купюру. Но вскоре он понял, что потешаться тут совершенно не над чем. Эта девочка, которая впервые в жизни увидела его только вчерашним вечером, достала свои по-настоящему последние деньги и собирается потратить их на его лечение. Вот интересно, мог бы он, Стас, отдать все деньги со своих банковских счетов малознакомому человеку? Нет конечно. Даже близко знакомому не отдал бы. А эта нищенка, для которой сотня – огромная сумма, готова с ней расстаться, чтобы помочь ему. Стасу стало мучительно стыдно, даже кровь прилила к щекам – давно забытое ощущение, которого он не испытывал с далеких времен юности.

– Спасибо, Таня, я очень тронут твоей заботой, – прочувствованно сообщил он. – Но в такой жертве с твоей стороны нет необходимости. Спрячь свою заначку. Я сейчас пошарю по своим карманам, там наверняка найдется какая-нибудь…

Он хотел сказать «какая-нибудь мелочь», но вовремя спохватился, поняв, что его спасительница отнюдь не считает сто рублей мелочью.

– …какие-нибудь деньги, – закончил он и приступил к поискам.

К его удивлению, содержимое карманов ухитрилось не растеряться во время вчерашней безумной беготни, скачек по крышам и лазания по пожарным лестницам. Кое-что удалось наскрести, но очень немного. Стас редко пользовался наличкой, предпочитая повсюду, где только можно, расплачиваться кредитками, и потому в пальто обнаружились лишь тысяча и полтинник. Кроме этой скромной суммы и совершенно бесполезных в сложившейся ситуации ключей от дома, в карманах пальто не нашлось ничего полезного. И как он не догадался, убегая, хоть что-то с собой взять? Ну, хоть кредитку! Но он так торопился, так испугался, что вообще ни о чем не думал…

Еще сотня и пара десяток завалялись в кармане пиджака. Извлекая эту ничтожную, по его меркам, сумму, на свет божий, Стас кинул случайный взгляд на Таню, и от ее выражения лица у него дрогнуло сердце. Бедная девочка, для нее-то это целое состояние…

– Вот возьми, – он протянул ей все деньги. – Купи, пожалуйста, в аптеке все, что нужно для перевязки и обработки раны. Еды побольше купи, воды питьевой обязательно…

– Ой, конечно! – Таня вся светилась и в то же время выглядела ошарашенной, точно не могла поверить во внезапно свалившееся на нее счастье. – Тут же целая куча денег! Столько всего можно накупить! И хлеба, и колбасы, и «Роллтона» много-много… Можно даже конфет!.. И печенья! А первым делом я пирожков горячих накуплю! И сосисок в тесте! А может, даже на блин с начинкой хватит…

– Бутылку водки еще возьми, – попросил Стас.

– Водки? – тут же нахмурилась девочка. – Ты будешь пить водку?

– Ну да. Нужно снять стресс, да и согреться хоть немного. Никак не могу привыкнуть к этому проклятому холоду.

– Не куплю водку, и не проси, – отрезала вдруг Таня. – Не хочу, чтобы ты пил! Это плохо и легче тебе от этого не будет!

Подобный ответ возмутил Стаса до глубины души. Не хватало еще, чтобы всякая козявка учила его жить!

– Ты что, будешь мне тут еще указывать, что мне делать, а что нет? – вскипел он.

Стас был уверен, что девчонка сейчас начнет шуметь, кричать на него и препираться. Но Таня среагировала совсем иначе.

– Не надо водки, пожалуйста! – воскликнула она, и Стас с удивлением отметил, что в ее голосе появились просительные, почти жалобные интонации. Ничего подобного он от нее еще не слышал.

– Да что такое-то? – не понимал Стас.

– Не надо, не пей! – продолжала умолять девочка. – Ты начнешь пить – и сопьешься… Я знаю, так со всеми бывает, кто попал в беду, я столько раз видела людей, оказавшихся на улице… И с тобой будет так же!

– Слушай, что за чушь ты несешь! – Стас повысил голос, собственный крик тут же отозвался усилением боли в плече, и лицо его перекосилось.

– Что ты меня сравниваешь с какими-то бомжами? – продолжал он уже тише. – Я не имею ничего общего с этими твоими… знакомыми. Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей ситуации! Да и не тебе об этом судить, ты еще слишком мала!

– А что с тобой случилось? – тут же задала вопрос девочка, в ее голосе теперь зазвучала язвительность. – Такого особенного, не как у других?

– Не твоего ума дело, – буркнул он.

– А раз так, – фыркнула Таня, – то я могу и не ходить за продуктами. И в аптеку тоже не пойду.

Отвернувшись от него, она вновь нырнула под стол, вытащила пакет с кусками булок и принялась жевать. В этом поступке виделась даже какая-то демонстративность. Похоже, девочка не на шутку обиделась.

Со стороны эта сцена могла бы показаться даже забавной, но Стасу было совсем не до веселья. Он вдруг осознал, что полностью зависит от маленькой нищенки – раненый, обессиленный, холодный и голодный, без связи с цивилизованным миром, средств к существованию и каких-либо надежд на спасение. Кроме Тани, ему некому помочь, а один он не в состоянии справиться с навалившимися на него несчастьями – как ни прискорбно это признавать. Потом, когда он встанет на ноги, он, конечно, найдет способ как-то связаться с Сергеем. Но до этого еще слишком далеко… Если такой момент вообще когда-нибудь наступит, если он, Стас, не сдохнет в этом бомжатнике от голода, холода и заражения крови… А сдыхать не хотелось. Очень не хотелось, даже несмотря на то что сил на борьбу за жизнь почти не было.

– Прости, Таня, я погорячился, – примирительно сказал Стас. – Я совсем не хотел тебя обидеть. Ты пойми, я сейчас в таком состоянии, сам не понимаю толком, что говорю… И водка мне нужна прежде всего затем, чтобы дезинфицировать рану. Иначе будет воспаление, и тогда мне уже ничего не поможет.

– Правда? Только за этим? – Это было удивительно, но девочка почти сразу же поверила ему. У Стаса даже мелькнула мысль, насколько она еще наивна, в сущности, совсем ребенок… Несмотря на тот образ жизни, который она ведет.