Бог велел делиться - Марина Серова

— И что же он от вас хотел, вы так и не сказали. И как получилось, что его забрали в психушку?

Анжела покраснела.

— Психиатрическую бригаду я вызвала сама, поскольку мне ничего другого не оставалось, — призналась она. — Но, честно говоря, я не думала, что все окажется так серьезно. Я хотела только его припугнуть, думала, что психиатры его увезут в больницу, успокоят с помощью лекарств и потом выпустят! А оказалось, что он у них на учете и что отпускать его нельзя, потому что он буйный. Он, оказывается, может быть опасен для общества! И это, наверное, действительно так, если принять во внимание то, как он вел себя со мной и в чем обвинял.

— А в чем он вас обвинял?

— В связи с Березниковым, — нервно ответила Анжела, глядя в сторону. — В интимной связи, и не только, — уточнила она. — Голубков кричал, что мы с Артемом Николаевичем сговорились, что наш начальник взял кредит и решил уехать вместе со мной! Вернее, сначала уехал сам, а потом я поеду к нему — Голубков так считал. И требовал от меня сказать, где Артем Николаевич находится. Хотя я, естественно, об этом ни сном ни духом! Я вам сто раз могу повторить, что не была его любовницей — ни постоянной, ни на один раз. Между нами никогда не было ничего, что выходило бы за рамки служебных отношений. Можете расспросить наших общих знакомых, соседей — никто не сможет сказать, что видел нас вместе в нерабочее время! Это предположение тем более абсурдно, что у Артема Николаевича была невеста, и все о ней знали.

— Вот как? И кто же она? — заинтересовалась я. — Где она живет?

— Увы, этого я не знаю, — призналась Анжела. — Она откуда-то из другого города, приезжала периодически к нему сюда, в Самару. В фирме она никогда не появлялась, так что никто из нас ее не видел. Мы даже не знаем, как ее зовут. Расспрашивать же Артема Николаевича об этом я считала неудобным — с какой стати?

— И что же, Голубков, не обнаружив дома Березникова, тут же решил, что он сбежал?

— Ну я же говорю, он психопат! — с нажимом повторила Анжела. — Хотя надо признать, что он оказался прав — Березников действительно сбежал, кинув всех. Это еще раз подтверждает, какое у Голубкова потрясающее чутье на такие вещи. Но тогда я всерьез испугалась: Голубков на меня накинулся, начал трясти за плечи, ударил… Я боялась, что он меня просто убьет. Пригрозила милицией, так он только рассмеялся. А потом он сказал, что изнасилует меня… И пошел в туалет.

«Совсем хорошо», — мысленно усмехнулась я.

— И тут я позвонила, воспользовавшись его отлучкой.

— Приехали быстро? — спросила я.

— Вы знаете, да! — с радостным удивлением сообщила Анжела. — Он как вышел из туалета, вроде как немного успокоился и уже бубнил просто себе под нос, сидя передо мной, что, мол, сейчас он со мной разделается, и я ему все скажу! И вы знаете, он даже полез не то душить, не то насиловать, во всяком случае, на пол хотел повалить, и тут как раз они приехали. Начали в дверь барабанить и кричать, что сейчас сломают. Голубков дернулся сразу, испугался, а я вырвалась и побежала открывать. Он за мной, но я успела повернуть замок, они ворвались, ну и… Скрутили его. Знаете, там какие санитары? Таких бы в охранники…

— И больше вы Голубкова не видели?

— Нет. Наверное, он и сейчас в психушке. Не знаю даже, выйдет когда или нет.

— И только на основании этого эпизода его, что называется, упекли навсегда? — удивилась я.

— Я не знаю, но я же говорю, что он давно у них на учете. Может быть, определили, что у него неизлечимое заболевание? Как же его отпускать, особенно если он признан опасным для общества?

«Нужно будет уточнить, что у него за заболевание, — подумала я. — А для этого придется съездить в психиатрическую больницу. Собственно говоря, я туда и собиралась».

— Теперь я понимаю, что сделал Артем Николаевич, — продолжала тем временем Анжела.

— Что же? — поинтересовалась я.

— Он просто уехал к этой девушке, — пояснила Анжела. — К своей невесте. Представляете, как просто? Никто ее не знает — ни где она живет, ни имени ее, ничего. Очень просто! Можно уехать в ее родной город, жениться, взять фамилию жены и не волноваться, что тебя когда-то найдут.

— Да уж… — невольно проговорила я, сама удивляясь подобной простоте осуществления авантюрного плана. — Уехать, жениться и взять фамилию жены… Об этом я не думала.

— Да что толку думать? — возразила Анжела. — Вы все равно их не найдете.

— Ну почему? Можно постараться разузнать что-то об этой девушке. Может быть, остались какие-то ее следы, раз она частенько приезжала сюда? А может быть, о ней знает кто-то из близких людей Артема Николаевича — например, родители?

— Родители у него, по-моему, не отсюда, — пожала плечами Байкалова. — И потом, неужели вы думаете, что они выдадут собственного сына? А если он и от них скрывается, тогда и про невесту ничего не стал бы им говорить.

Я была вынуждена согласиться с аргументами Анжелы, но мне никак не хотелось смиряться с мыслью, что найти Березникова никак не удастся. Должен был быть какой-то выход. Интуиция подсказывала, что нужно не опускать рук и пытаться все же отыскать невесту исчезнувшего руководителя фирмы. И еще Голубков… Может быть, он что-то знает? Почему он связал Березникова с Анжелой? Нет, с этим человеком необходимо поговорить, и как можно скорее. Я поспешила завершить разговор с Анжелой, записала на всякий случай номер ее домашнего телефона и попрощалась с девушкой.

Когда я выясняла у прохожих месторасположение городской психиатрической больницы, те довольно подозрительно окидывали меня взглядом, и, видимо, только мой вполне респектабельный вид убеждал их в том, что со мной можно иметь дело. Так или иначе, но довольно скоро я оказалась обладательницей нужного адреса и от Анжелы Байкаловой прямиком отправилась в психушку.

Как это водится, данное заведение находилось на самой окраине города, только на другом конце от дома Анжелы Байкаловой, так что мне пришлось потратить немало времени на дорогу. Однако я была слишком окрылена предстоящим разговором, от которого ждала многого, поэтому не чувствовала усталости.

Естественно, здание психиатрической больницы было окружено высокими стенами и не менее высоким забором, в котором я никак не могла обнаружить ворота. Когда же мне это удалось, я, совершив длительный моцион вдоль чугунного литья, с удовлетворением нажала на кнопку звонка. Долгое время никакой реакции на мои действия не было. После неоднократного их повторения я наконец добилась того, что в приоткрывшееся окошечко высунулось сонное, равнодушное лицо женщины в белой косынке.

— Простите, мне нужно навестить одного пациента, — попросила я.

— Неприемный день, — таким же равнодушным голосом отозвалась женщина, собираясь уже захлопнуть окошко.

— Я приехала только на один день, — поспешно остановила ее я. — Мне совсем ненадолго.

— Не положено, — с непробиваемым выражением лица сказала та.

— Мне очень нужно, — продолжала настаивать я, боясь, что сейчас окошечко захлопнется и я уже никогда не добьюсь контакта с обитателями больницы.

Женщина отрицательно качала головой.

— А можно мне побеседовать с кем-нибудь из врачей? — в отчаянии крикнула я, а рука моя уже привычным движением скользнула в сумочку и выдернула оттуда довольно крупную купюру.

Я быстро просунула эту купюру в окошечко, и выражение лица женщины утратило сонное выражение. Правда, совсем ненадолго — после того, как купюра исчезла в кармане халата, оно стало прежним. Но нужный эффект был произведен: женщина чуть подумала и сказала:

— Сейчас я сообщу Анатолию Павловичу, главврачу.

Я снова осталась один на один с захлопнутым перед моим носом окошком. Ждать Анатолия Павловича, к счастью, пришлось недолго. Точнее, его самого я так и не увидела, зато услышала приглушенный мужской голос, донесшийся из динамика, расположенного с правой стороны от окошечка и на который я первоначально не обратила внимания.

— Да, слушаю…

— Простите, мне нужно встретиться с Андреем Голубковым, — отозвалась я. — Это ваш пациент.

— Это невозможно, — после короткой паузы ответствовал Анатолий Павлович.

— Но мне очень нужно, по важному делу, — не отставала я.

— Нет, не положено, — отрезал невидимый Анатолий Павлович, после чего раздался некий хриплый звук, свидетельствующий о том, что связь отключилась.

Напрасно я звонила в звонок и стучала в ворота — окошечко больше уже не приоткрылось. Казалось, жизнь за чугунными воротами психиатрической больницы совсем остановилась. Я потратила около часа на то, чтобы добиться контакта, затем, поняв, что мои попытки ни к чему не приведут, медленно развернулась и направилась к своей машине, признавая собственное поражение.

Впрочем, оставался еще один адрес. Это был банк, который ссудил Березникову тот самый злополучный кредит. Его адрес и координаты человека, которого допрашивал по этому делу лейтенант Владимир Викторович, я тоже на всякий случай выяснила. На часах было уже пять. Конец рабочего дня, но можно успеть. В конце концов, выехав из Самары в шесть, к полуночи-то я точно смогу вернуться домой. Поэтому я нисколько не раздумывала и направила свою машину на одну из центральных улиц города, где и находилось здание банка.