Чувство вины - Энн Мэтер

Лаура вздохнула, чувствуя, как ее одолевает брюзгливость. Это все Джейк виноват, подумала она, поскольку больше винить было некого. Если бы он не спустился так рано, она, скорее всего, так и сидела бы сейчас в халате, допивая вторую чашку чаю и решая кроссворд из вчерашней газеты. Именно так она обычно проводила субботние утра. А сегодня весь распорядок дня пошел прахом.

Она неведомо зачем изучала содержимое холодильника, когда отворилась задняя дверь и вошел Джейк. Вместе с ним в кухню проник вкуснейший аромат сежеиспеченного хлеба.

— Не скучали без меня? — с этим возмутительным вопросом он водрузил на стол пакет, из которого тут же вывалились булочки, простые и сдобные, пшеничные лепешки и покрытый хрустящей корочкой французский батон. — Не знал, что вы предпочитаете, поэтому набрал всего понемногу.

Лаура уставилась на стол, потом на Джейка.

— Но… где вы?..

— У булочника, — сообщил Джейк, вытягивая из-под стола стул и плюхаясь на него.

Лаура нахмурилась.

— У нашего булочника?

— А у кого же еще?

— Но… мистер Гаррис открывает не раньше девяти!

— Вот как? — Джейк изобразил комичное недоумение. — Если вы хотите сказать, что я все это украл, то, поверьте, вы не правы.

— Разумеется, я не хочу этого сказать но… Лаура запнулась, подыскивая слова, и Джейк, сжалившись над ней, наклонился вперед, опершись локтями о стол.

— Ему как раз привезли хлеб, — с обезоруживающей улыбкой объяснил он, — и я… уговорил его позволить мне стать его первым покупателем. Он не возражал. Я упомянул ваше имя, и он с радостью пошел мне навстречу.

Лаура покачала головой.

— Но я… я с ним практически не знакома.

— Верно. Он сказал то же самое, — глаза Джейка улыбались. — Нужно поддерживать местные лавочки. Без ваших покупок они захиреют.

— Я и поддерживаю, — рассердилась Лаура. — Во всяком случае, гастрономы. Хлеб я обычно покупаю там.

— И разумеется, расфасованный, — сухо заметил Джейк, чем окончательно вывел ее из себя.

— Для меня и такой достаточно хорош, — отрезала она, стараясь не обращать внимания на запах теплых булочек, от которого у нее уже текли слюнки. — Я не делаю из еды культа. Ем, чтобы жить. А не наоборот. Как вы, вероятно, заметили вчера вечером.

Джейк посерьезнел.

— А это что же должно означать?

— Ничего, — Лаура боялась сказать нечто такое, о чем она потом пожалеет, но Джейк уже вскочил на ноги, его рост и размах плеч заставили Лауру почувствовать себя пигалицей.

— Ну-ка, ну-ка, — сказал он, и хотя тон его был приятен, о выражении лица сказать того же было нельзя. — Что там такое насчет вчерашнего вечера? Что я должен был заметить? Я сказал, что обед был вкусен, не так ли? Чего еще вы от меня ожидали?

— Ничего, — повторила Лаура, отворачиваясь и пристраивая в сушилку заварочный чайник. — Мне не следовало говорить того, что я сказала. Это… это была просто защитная реакция, вот и все.

— А почему вы решили, будто от меня нужно защищаться? — требовательно спросил Джейк, явно не желающий сдаваться столь легко.

Лаура вздохнула.

— Я не знаю…

— Ой ли?

Теперь уже она, забыв об осторожности, уставилась на него.

— Прошу прощения?..

— Не надо, — резко сказал он. — Не повторяйте этого снова! С той минуты, как я встал сегодня утром, вы со мной на ножах. И каждое мое слово вызывает у вас возражения…

— Неправда!

Лаура вышла из себя, но Джейк не обращал на это внимания.

— Я вам не нравлюсь, — продолжал он. — Ладно, полагаю, это мне как-нибудь удастся пережить. Если придется. Но мне хотелось бы все же знать — почему? Каким образом я успел обратить вас в своего врага?

— Я вовсе… Я не… Господи, как глупо! — Собираясь с мыслями, Лаура на миг сжала губы, затем ровным тоном продолжила: — Я… я не могу сказать, что вы мне не нравитесь, мистер Ломбарди…

— Джейк!

— Хорошо, пусть Джейк. — Произнеся его имя, она на мгновенье примолкла, пытаясь хотя бы немного прийти в себя. — Я не настолько близко вас знаю, чтобы делать какие-то выводы…

— …и потом, Джулия к вам неравнодушна. Вот что самое главное.

— Scusi[3], но я говорю не о Джулии, — отрезал Джейк и, когда она повернулась к нему спиной, протянул руку и взял ее за запястье. — Только не уходите опять от меня.

Тонкие пальцы обнимали ее запястье с неосознанной силой, а после вчерашнего вечера руки ее еще побаливали чуть выше локтей. Но и сейчас лицо Лауры невольно исказилось от боли, когда он развернул ее к себе, пристально вглядываясь в нее сузившимися глазами.

— Что с вами такое? — требовательно спросил он с внезапно прорезавшимся акцентом. Это случается, когда он теряет власть над собой? — полуобморочно подумала она. Когда жар чувств растопляет его ледяную сдержанность?

Однако куда важнее был ее собственный отклик на близость Джейка. На этот раз он коснулся ее намеренно, не случайно, и кровь, свободному течению которой препятствовали его пальцы, словно обезумев, рванулась вспять к своему источнику. Сердце Лауры забилось так, что толчки его гулким эхом отдались в ушах. Пульсирующее биение отзывалось в каждой жилке ее тела, от этой буйной дроби ее бросило в жар.

— Мне кажется, — сказала она, тщательно подбирая слова, — вам следует меня отпустить.

— Что? О… — он опустил глаза на свои руки, сомкнувшиеся вокруг ее хрупких запястий, и рот у него дернулся. — Я сделал вам больно?

— Дело не в этом.

— А в чем? — вызывающе спросил он. — Мне разрешается только смотреть, но не трогать, так? Вы это хотите сказать?

Лаура не решалась взглянуть на него. Она немного боялась того, что он может увидеть в ее глазах.

— Я… это смешно…

— Согласен.

— Тогда почему вы не можете?..

Она умолкла, взгляд ее метнулся к лицу Джейка, но не задержался на нем даже на долю секунды. Джейк вопросительно приподнял брови.

— Продолжайте. Почему я не могу — что? Может быть, мы могли бы теперь перейти — как это у вас называется? — к основам?

Лаура вздохнула.

— Вам очень хорошо известно, как это у нас называется, — хрипло сказала она. — Не думайте, что вам удастся одурачить меня, притворяясь, будто вы толком не знаете языка.

— А вы не думайте, будто вам удастся одурачить меня, неизменно уклоняясь от ответов на вопросы, которые я задаю, — негромко парировал он. — Мне казалось, что мы с вами могли бы стать друзьями.

Друзьями! Лаура едва не поперхнулась. Разве об этом шла речь? Она покачала головой. Господи, надо как-то совладать с собой.

— Прошу вас, — неуверенно сказала она, — если… если вы хотя бы отпустите мою руку, мы, вероятно, сможем все обсудить.