Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953 - Марина Сванидзе

Президент Академии наук СССР ботаник академик Комаров говорит: "Прав поэт Безыменский, когда он превращает цитату Пушкина в боевой клич нашего времени".

Открывает торжественное заседание в Большом театре нарком просвещения Бубнов. Он говорит: "Сто лет назад наша страна понесла утрату, значение и тяжесть которой можем оценить только мы, люди сталинской эпохи. Пушкин — наш! Пушкин принадлежит тем, кто под руководством Ленина и Сталина построил социалистическое общество".

В феврале 1921 года поэт Владислав Ходасевич по-своему и очень мрачно объяснил, почему должен отмечаться день смерти Пушкина. Ходасевич говорил: "Так мы уславливаемся, каким именем нам аукаться, как нам перекликаться в надвигающемся мраке".

В 1937-м предчувствие Ходасевича оказалось недостаточно мрачным. Именем Пушкина никто не аукается. Нарком просвещения Бубнов под занавес своего выступления приводит отрывок из письма безымянной колхозницы Азовско-Черноморского края: "Книги Пушкина накаляют любовь к великому Сталину".

В. Ф. Ходасевич

В дореволюционной России, в 1899 году, в год 100-летия со дня рождения Пушкина, при Александровском лицее, который окончил Пушкин, было учреждено Пушкинское лицейское общество. В его уставе указывалось: "Общество имеет целью всестороннее изучение творений Пушкина, разъяснение их во всех слоях русского народа". Членами Пушкинского общества были лицеисты разных поколений, известные общественные деятели — знаменитый юрист Кони, академик Веселовский, родственники Пушкина. Пушкинское лицейское общество просуществует около 20 лет. В 1925 году ОГПУ сфабрикует так называемое "Дело лицеистов", по которому будет осужден 81 человек. Обвинения всевозможные: "монархический заговор", "помощь международной буржуазии", "попытки убить Сталина и Троцкого".

Искусствовед Николай Пунин, муж Ахматовой, в дневнике пишет: "Расстреляны лицеисты. Говорят, 52 человека, остальные сосланы, имущество вплоть до детских игрушек и зимних вещей конфисковано". В числе приговоренных к расстрелу — бывший директор Лицея семидесятилетний Владимир Александрович Шильдер. Он умрет до расстрела в тюрьме, узнав, что смертный приговор вынесен также его жене и сыну.

Расстрелы по делу лицеистов происходят ровно через 100 лет после написания знаменитого пушкинского стихотворения "19 октября":

Друзья мои, прекрасен наш союз!Он, как душа, неразделим и вечен.

В архивах ОГПУ "дело лицеистов" проходит под названием "Союз верных".

10 февраля 1937 года Сталин в Большом театре. На сцене члены Пушкинского комитета по главе с Ворошиловым и Ждановым. Заседание в Большом театре транслируется на всю страну по радио.

В детском доме радио работает постоянно, почти не умолкая. Черную тарелку включают с самого утра. Утром детям дают на завтрак воду и 100 граммов хлеба. В обед — суп из картошки. Вечером — 100 граммов хлеба. Посуды нет, ложки отсутствуют, воду пьют по очереди. Иногда на ужин к 100 граммам хлеба добавляют 100 граммов соленого огурца. Топлива не подвезено ни одного кубометра. Нет ни одной пары годной к носке обуви. Хром, выделенный на пошив обуви, пошел на куртку директору и его жене и на сапоги сотрудникам. Эта информация из актов обследования детских домов. Очень редко подобные сведения под грифом "секретно" идут в партийные и советские органы. Эю в случае, если кто-то из проверяющих вздумал просить о помощи. Что происходит очень редко, потому что о помощи просить бесполезно.

В тех же актах обследования читаем: "Ночная няня ведет среди детей контрреволюционную агитацию разговорами о том, что детям живется плохо, и воспоминаниями о семье". У Наташи Носковой, 13 лет, к 1937 году из родных в живых нет никого. Она из семьи сосланных крестьян. Отца завалило в шахте. Стали жить на единственный паек матери. Четверо детей перешли на подножный корм в тайге вокруг спецпоселка. Мать, работавшая на раскорчевке леса, пошла в больницу за семь километров, по дороге упала и умерла. Дети узнали о ее смерти через неделю. Через две недели их отдали в детдом. Это было в 1933-м. Детдом размещался в бараке дореволюционных времен, предназначавшемся под местную холодную тюрьму. Все жались к единственной буржуйке. На ней же пекли куски мороженой картошки.

Заседание в Большом театре, посвященное столетию со дня смерти А. С. Пушкина

У старшей девочки из семьи Носковых, Ани, от печки вспыхнуло и сгорело единственное, еще из дома, платье. Другого не было и не дали. Она сидела теперь постоянно на нарах, завернувшись в мешковину. К весне умерла.

Наташа болела полгода. Момент возвращения в сознание помнит. Над ней склоняется чье-то лицо, чужой голос произносит: "Эта, видно, оклемается, а соседку Бог прибрал, наконец-то отмучилась". Наташа поворачивает голову и видит, что рядом лежит умершая ее сестренка Маня. Мане было пять лет. Ее слабенькое желание жить прорывалось, когда она просила: "Нянечка, не бейте меня, я ведь и так мало хлеба ем".

Младшему братику Лене было три года. Он умер зимней ночью, тихо, никого не беспокоя. Его завернули в тряпицу и зарыли где-то в снегу.

Детдомовцы, чтобы прокормиться, просят милостыню. Подают плохо. Потому что голод повсеместный. К тому же беспризорные дети в начале 30-х уже не вызывают сострадания у населения. Толпы оборванных детей, чьи родители уже умерли в ссылке, мечутся по стране, стараются пробиться на родину. Воровство — единственный источник жизни для бывших крестьянских детей, которых власть сделала сиротами. Страна с лагерной экономикой поглощает жизни взрослых и воспроизводит все новых и новых сирот.

Беспризорники. Начало 30-х годов

На детей, бежавших из ссылки, устраивают облавы и конвоируют в детприемники, которые еще называют коллекторами. В коллекторах положено держать детей в течение двух месяцев. Обычно этот срок растягивается до полугода и более. Детприемник — это барак или стоящее на отшибе полуразрушенное строение. Из быта свердловского детприемника имени Луначарского: "Дети сидят на грязных койках. 7 коек на 38 детей. Играют в карты, которые нарезаны из портретов вождей, дерутся, курят, ломают решетки на окнах".

Это дети из крепких крестьянских семей, которые были совсем маленькими в момент раскулачивания. Навыков нормальной жизни у них нет, в семье они просто не успели выработаться. В нормальной ситуации из них выросли бы здоровые кормильцы своей страны.

В партийные и советские органы идут бесконечные просьбы о помощи: "Вышлите деньги на детприемник!" Большинство детей раздеты и разуты. Средств нет. Детские дома от детей из детприемников отказываются. Детские дома переполнены.

Первый детский дом Наташи Носковой — в Богословске. Ребята из старшей группы как-то залезли в пристанционный склад и вскрыли бочку с солеными огурцами. Их поймали. Мгновенно появился директор детдома. Расправа была страшной. Он валил мальчишек с ног, пинал, таскал за волосы, бил головой о рельс. Саша Лаптев от побоев вскоре умер. У Володи Комаровского отнялись ноги. Вместе с Наташей Носковой он переберется из Богословского детдома в Ирбитский. Ходил на самодельных костылях. В 1940-м его направят в Тагильский детдом для инвалидов и умственно неполноценных. По дороге, из милосердия, ему сделают смертельный укол, чтобы больше не мучился.

Детдомовцы совершенно беззащитны. Поэтому они самый подходящий материал для идеологической обработки. Чем голоднее дети, тем меньше их сопротивляемость. Детдома обязываются организовывать кружки по истории партии и революции, политсуды над Папой Римским, политбои между детьми. Директор детдома на методической конференции делится опытом. Силами детей и педагогов воссоздан шалаш Ленина в Разливе. Головешки в костре у шалаша натуральные. Каждый вечер дети сидят по полчаса молча перед шалашом. При этом в актах медико-санитарного обследования этого детдома указано: среди детей — двое больных костным туберкулезом, два случая сифилиса третичной стадии, четыре случая глубокой умственной отсталости, десять больных трахомой, у шести человек чахотка, все малокровные.

С детьми регулярно проводятся беседы о жизни детей раньше и теперь, у нас и за границей.

Наташа Носкова попадает во второй в ее жизни детдом в 1937-м, как раз перед празднованием 100-летия смерти Пушкина. Антикрестьянская кампания 1929–1931 годов, названная раскулачиванием и сломавшая Наташину жизнь, предоставляла детям ссыльных определенную свободу действий. В том смысле, что власть не привязала детей умерших ссыльных к местам поселений. Они могли бежать, кому повезет — добираться до родных мест или просто умирать на дороге. На самом деле власть уже сожалела, что детей ссыльных выпустили на волю. В ссылке они умирали бы незаметно. В 1936-м из-за отсутствия средств идут на послабление: разрешают смешивать ссыльных сирот с обычными сиротами в общих детдомах. Дети, пережившие раскулачивание и его последствия, в 1937-м к своим 10–13 годам имеют огромный опыт выживания. Правда, таких выживших детей очень немного. В 1937-м появляется второе поколение детей, которых советская власть целенаправленно и технологично превращает а сирот. У них жизненного опыта еще нет.