Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953 - Марина Сванидзе

Это решение Политбюро — главный документ о начале Большого террора. В нем содержится требование в пятидневный срок представить в ЦК состав троек. В тройку входят: представитель НКВД, 1-й или 2-й секретарь республиканской или областной парторганизации, а также прокурор соответствующего уровня. Тройка — главная боевая единица в войне Сталина против страны. Большой террор, начавшийся в 1937-м, — это не громкие политические процессы и отстрел бывших соратников по партии, это даже не расстрелы маршалов, которые остались в памяти. Большой террор — это хорошо спланированная операция в масштабах целой страны. Эта операция имеет дату своего начала.

"Приказываю с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников".

Это цитата из приказа наркома внутренних дел Ежова за № 00447 от 30 июля 1937 года под грифом "Сов. секретно". В пункте II приказа читаем: "Все репрессируемые разбиваются на две категории. А) К первой категории относятся все наиболее враждебные элементы. Они подлежат немедленному аресту и по рассмотрению их дел на тройках — расстрелу. Б) Ко второй категории относятся все остальные менее активные, но все же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагере на срок от 8 до 10 лет. Приговоры приводятся в исполнение по указаниям председателей троек, то есть наркомов республиканских НКВД или начальников областных управлений НКВД".

Проект оперативного приказа Ежова рассматривается на Политбюро на следующий день после поступления и утверждается практически без поправок.

Из протокола № 51 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) 31 июля 1937 года: "Отпустить НКВД из резервного фонда СНК на оперативные расходы, связанные с проведением операции, 75 миллионов рублей.

Подпись: Секретарь ЦК Сталин".

Сталин выделил на террор 75 миллионов рублей.

В соответствии с приказом № 00447 операция, начатая 5 августа 1937 года, должна закончиться в четырехмесячный срок.

В приказе дается готовая разнарядка: сколько людей должно быть расстреляно и сколько должно быть отправлено в лагеря. В первую, то есть расстрельную, категорию по приказу попадает 75 950 человек. Цифры разложены по регионам в соответствии с численностью населения. Все цифры крутые. Это означает, что они не базируются ни на каких реальных оперативных сведениях. Эти цифры имеют чисто политический смысл.

По второй категории проходят те, кто подлежит отправке в лагеря, 193 тысячи человек. Это по приказу № 00447. Вслед за ним появляется серия приказов, ориентированных против лиц конкретных национальностей, проживающих на территории СССР. Под них подпадают: немцы, поляки, харбинцы, греки, китайцы, афганцы, латыши, иранцы и иранские армяне. Отдельная статья — иностранцы в СССР, проходящие как граждане враждебных государств. По национальным приказам норм на аресты и расстрелы нет. Предоставляется свобода действий.

Представителей советских этнических меньшинств и иностранцев осуждают двойки. Двойка — то же самое, что и тройка, но без представителя от партии. Через двойки проходят также арестованные квалифицированные специалисты, партийные работники и старые большевики, которые не принадлежат к высшей элите страны. Документы собираются в так называемые альбомы и направляются к Высшей двойке в составе прокурора СССР Вышинского и наркома внутренних дел Ежова.

Дела высших советских, партийных, комсомольских, профсоюзных деятелей, а также народных комиссаров и их замов, высших военных чинов, деятелей культуры и искусства рассматриваются Военной коллегией Верховного суда.

Дела рядовых граждан СССР идут через тройки.

Система вынесения приговоров четкая, простая в эксплуатации и не обремененная процедурными сложностями.

По приказу № 00447 соотношение расстрел-лагерь 1 к 2,5. В реальности тройка выносит около 50 процентов смертных приговоров.

Высшая двойка выдает 73 процента смертных приговоров.

Военная коллегия Верховного суда — 85 процентов.

Чем выше инстанция, тем больше ответственность, тем больше крови. В четырехмесячный план репрессии в 1937-м не укладываются. Не могут уложиться. В 1937-м сотрудники НКВД снизу требуют увеличения плана. Высшее партийное руководство встречает эти требования с пониманием. Главный технологический термин 1937 года — "лимит". Лимит — это разрешенное сверху количество подлежащих репрессиям — расстрелу и отправке в лагерь. Две области — Омская и Смоленская — просят увеличить лимит еще до официального начала террора. По разнарядке в приказе № 00447 Омской области разрешено взять 1000 человек, подлежащих расстрелу. Еще до начала операции арестовано 3000. Председатель Омской тройки Григорий Горбач рапортует в Москву, что Омское НКВД работает "стахановскими методами". Через две недели уже 5000 в ожидании расстрела. Горбач просит Москву о повышении лимита до 8000. На письме Горбача Сталин ставит резолюцию: "Товарищу Ежову. За увеличение лимита до 9000. И. Сталин". В Красноярском крае лимит на расстрел по указанию Сталина и Молотова увеличен в 8,8 раз.

Под новый, 1938 год ударная работа НКВД достигает рекордных темпов Сотрудники органов еще не знают, что операция будет продлена до января 1938 года, а потом и на весь 1938 год. Они торопятся, они хотят максимальный результат. Работают даже 20 декабря, в праздник, в День чекиста. Под Новый год интервал между приговором и расстрелом сокращен до минимума.

Москва. Леонтьевский переулок. Короткий переулок, В 1937-м здесь забирают из всех домов подряд. В доме 2 из квартир Nq 2,7,8, 10,17,18,19, 20, 21,22, 23. В доме 9 из квартир № 2,4, 5. 7, 9. В доме 11 — из квартир № 4,11,23,27. И из дома 14, и из 15-го, из 16-го, Из всех. Арестовывают людей разных национальностей, разного рода занятий. Счетовод швейно-ткацкой фабрики райпромсовета. Преподаватель энергетического института. Служащий пассажирской службы Казанской железной дороги. Академик, секретарь АН СССР. Начальник монтажно-ремонтной конторы "Дизель-монтаж". В этом маленьком переулке за 4 месяца 1937 года арестованы 50 человек. Все расстреляны.

С августа 1937-го по ноябрь 1938-го, когда была завершена эта хорошо организованная массовая операция, арестованы 1 миллион 575 тысяч 259 человек. Расстреляно 681 тысяча 692 человека. Личная подпись Сталина стоит на 40 тысячах смертных приговоров.

Террор как технологический процесс оставляет отходы. Отходы террора — дети.

15 августа 1937-го появляется приказ Ежова № 00486. Он охватывает жен и детей врагов народа. Аресту подлежат жены, состоящие в юридическом или фактическом браке с осужденным. Аресту подлежат также и жены, состоящие с осужденным в разводе, но не сообщавшие органам власти о контрреволюционной деятельности осужденного. Жены изменников родины, имеющие грудных детей, после вынесения приговора без завоза в тюрьму направляются непосредственно в лагерь. Грудные дети направляются вместе с осужденными матерями в лагеря. По достижении годовалого возраста дети передаются в детдома. Детей в возрасте от 3 до 15 лет содержат в детдомах вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси, Минска, приморских и пограничных городов. Дети старше 15 лет подлежат заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД.

Со станции "Ленинград-товарная" трогается большой состав из 45 теплушек с арестованными. Два вагона матерей с грудными детьми. Везут в Томский лагерь. Едут восемнадцать дней. Одна буржуйка не дает тепла на весь вагон. У многих грудных детей воспаление легких. Температура за сорок. Вспоминает Мария Карловна Сандрацкая:

"Две матери от отчаяния разрезали себе горло стеклом. Истекли кровью. Сласти их не удалось. Одна мать сошла с ума. Все время кричала, рыдала, хохотала, выла, кусала тех, кто пытался ее сдержать. Воды очень мало. Нет возможности постирать детское бельишко как следует. То, что все-таки выстирали, сушили придуманным нами способом. Детские рубашонки, пеленки, чулочки мы обматывали вокруг своих ног, рук, спины, груди и так сушили.

В Томске нас привезли в "Мертвый дом", так называлась дореволюционная пересыльная тюрьма. Шестьдесят три матери с закутанными грудными малютками идут по коридору. В камере лежали день и ночь на топчанах. Возле нас лежат наши дети. Детей кусают клопы. С обледенелых окон днем стекает вода. Ночью она застывает. Была одна мечта, чтобы согласно приговору всех отправили из тюрьмы в лагерь, гда детям полагались какие-никакие ясли. В лагерь матерей с детьми перевели только через два года".

Мать писателя Василия Аксенова Евгения Гинзбург проведет в лагере на Колыме 10 лет. Потом она напишет книгу "Крутой маршрут". Евгения Гинзбург вспоминает: "Деткомбинат в лагере — это тоже ЗОНА. На дверях обычных лагерных бараков неожиданные надписи: "Грудниковая группа", "Ползунковая", "Старшая". В старшей группе только двое — Стасик и Верочка — знают загадочное слово "мама". Я нарисовала домик и спросила у Стасика — что это такое? "Барак", — четко ответил мальчик". Возле домика она нарисовала кошку. Но ее не узнал никто из детей. Они никогда не видали кошку. Тогда она нарисовала вокруг домика забор: "А это что?" "Зона! Зона!" — радостно закричала Верочка и захлопала в ладоши.