Дикпиковая дама - Джеки Бонати

— Пиковая дама, приди! — хором повторили дети, кажется, в последний раз и замерли в ожидании. Саша постояла минутку и решительно встала над ними.

— Так, все, спускайтесь вниз, скоро уже приедут родители. Это просто глупая игра.

То ли кто-то из детей задел зеркало в темноте, то ли еще что, но Саша услышала треск стекла, и все, что она успела сделать — это оттащить кого-то из близняшек в сторону. А дальше зеркало вывернулось из держащей его рамы и упало на Сашу, разбившись на мелкие осколки и отправив ее в нокаут.

Глава 5

Сколько времени прошло, пока она не пришла в себя, она не знала. Но первым вернулся слух — она поняла, что ее окружает множество голосов. Легче всего оказалось идентифицировать голос Ларисы, которая, кажется, то отчитывала сына, то общалась с врачами.

Затем стали возвращаться тактильные ощущения, и Саша поймала себя на неприятном зуде в руках и лице. Саша разлепила один глаз, второй почему-то отказывался открываться. И увидела, что она в больнице.

— Черт… — ей показалось, что она сказала это довольно громко, но на деле едва просипела. Но на нее тут же обратили внимание.

— Саша! — Леня чуть на кровать не запрыгнул, если бы Лариса его не удержала.

— Лень… вы в порядке? — воспоминания о случившемся накрыли Сашу мгновенно, и она одним глазом попыталась охватить мальчика с головы до ног. — Не пострадали?

— Дети в порядке, Саша, мне очень жаль, что вы пострадали из-за их глупости, — вздохнув, сказала Лариса. — Леня мне во всем признался. Я много раз говорила не трогать это зеркало, ему лет сто, наверное. Давно пора было выкинуть. Кого-нибудь из детей оно прибило бы насмерть. У вас сотрясение мозга и порезы. Мы с мужем оплатим ваше лечение, это наша вина.

В ответ Саша только кивала, голова у нее кружилась, ее подташнивало, и говорить было трудно.

— А порезы… сильные? — не удержалась она, подняв руку, та была забинтована, но хоть не загипсована.

К Саше подошел врач, чтобы успокоить.

— Не переживайте, это скорее ссадины от стекла, крупных порезов всего несколько, но и они заживут без следа. Швы накладывать не пришлось. Сильнее всего досталось вашей голове, так что пару дней мы вас тут подержим.

— Можно как-то сообщить моим родителям? — вздохнув, попросила Саша.

Беспокоить их ей совершенно не хотелось, но она понимала, что тревога будет только сильнее, если она на несколько дней пропадет с радаров.

— Я позвоню Людмиле Львовне, — пообещала Лариса. — Не переживайте, просто отдыхайте, хорошо?

— Куда деваться, — Саша вяло ей улыбнулась. — Простите, что не уследила за детьми. — Умом она понимала, что те и сами хороши, но от мысли, что могло случиться с ними, у нее холодели коленки.

— Вы не виноваты, Саша, не берите в голову. Отдыхайте пока, — Лариса погладила ее по руке и оставила. Леня сделал страдальческое лицо и еще раз извинился и осторожно обнял Сашу, успев шепнуть ей на ушко:

— Спасибо, что спасла нас… Там в зеркале, перед тем как оно упало, и правда что-то появилось. Я точно видел…

На следующий день Сашу пришла навестить семья, и конечно, не обошлось без слез, причем Викиных.

— Очень больно? — всхлипывала она, аккуратно поглаживая Сашу по забинтованной руке. Родители держались получше, но было видно, что и они ужасно переживают за старшую дочь.

— Нет, не больно, только чешется, — ответила Саша. — Я теперь красотка, да? — пошутила она, в очередной раз порадовавшись, что ей хватило ума не делиться с родителями информацией о насилии.

— Врачи сказали, все пройдет, никаких следов не останется, — подбодрила ее мама, стоя с другой стороны от ее кровати.

— Что тебе принести, Шурик? — спросил ее папа. Он держался лучше всех.

— У врача спрашивай, меня тут сутки не кормили, пока меня тошнило и штормило, — хмыкнула она. — Я, правда, в норме. Представьте, если бы зеркало упало на кого-то из мелких. Меня бы точно посадили.

— Лучше бы оно вообще ни на кого не падало, Шурик, — покачал головой папа, мягко сжав ее руку. — Ладно, ты отдыхай, а мы поговорим с врачом, и вечерком я приеду, привезу тебе вкусняшек.

— Не переживайте, я относительно в порядке. У меня довольно крепкая черепушка, как оказалось, — заверила их Саша.

— И то хорошо! — Людмила Львовна наклонилась и поцеловала ее в лоб над повязкой. — Отдыхай, доченька. Вечером спишемся или созвонимся. Я не смогу с папой приехать.

— Не страшно, мам. Я уже взрослая, в конце концов. Мне просто скучно, потому что ничего нельзя, ни читать, ни смотреть. Только спать остается, — ответила Саша.

— Послушай аудиокниги или подкасты, — посоветовал Виктор Петрович, который был довольно прошаренным в этих вопросах. Они попрощались с дочерью и оставили ее отдыхать. Вечером папа заехал и привез ей несколько контейнеров, в том числе и со сладостями.

Вставать Саше было не запрещено, но она радовалась, что в душевой зеркало небольшое — смотреть на себя пока не хотелось.

Ее продержали в больнице три дня и выписали, порекомендовав отдыхать и больше лежать, а главное, не напрягать глаза. Выполнить это было трудно, но Саша пообещала и уехала из больницы на такси, все равно никто в будний день ее встретить не мог.

Разумеется, Лариса практически потребовала, чтобы Саша даже не думала возвращаться к занятиям, пока не восстановится. Конечно, ее не особо радовала перспектива остаться без заработка недели на две, но Ленины родители и правда более чем щедро оплатили внеплановую подработку, моральный ущерб, так сказать, да и лекарства.

Итак, Саша тупила у себя в квартире и ощущала себя дурой. У нее даже складывалось ощущение, что ее кто-то проклял. Раньше с ней таких ситуаций просто не происходило. У нее все было хорошо на работе, у нее было какое-то понимание, чего она хочет. А последние четыре месяца все шло под откос, то быстрее, то медленнее, и Саша просто не успевала что-то исправить, поскольку не знала, за что хвататься.

Как бы она ни держала лицо перед родными и знакомыми, ей почти всегда было грустно. И еще чаще она была ужасно, бесконечно злой. Причем ей было сложно сказать, злилась она на себя или на других. Наверное, на саму жизнь в принципе.

Первым желанием после больницы было хорошенько помыться, благо, ранки на руках затянулись, только один порез у брови был поглубже остальных, и его врач советовал пока не мочить, так что Саша заклеила его водостойким пластырем.

Забравшись под душ, Саша дала воде унести больничный запах и хоть какую-то часть хандры, а выбравшись,