Каос и Бьёрнар - Анне Вестли

— Можно, я подложу ещё дров? — спросил Каос, ему хотелось почувствовать себя помощником кузнеца.

— Не надо, я уже кончил. Сейчас мы с тобой пойдём в мастерскую.

Каос не мог понять, зачем дяде понадобилась такая зазубренная железная палка, но дядя надел на эту палку ручку и сказал:

— Это у нас тормоз. Ясно? — Потом он открыл дверцы шкафа и выкатил из шкафа коляску.

Каос от удивления забыл закрыть рот. Коляска как две капли воды была похожа на коляску Бьёрнара и вместе с тем не похожа. У этой коляски имелся настоящий руль! Он был прикреплён между двумя маленькими передними колёсами и стальным тросом соединялся с задними колёсами.

— Смотри! — сказал дядя и стал крутить ручку, приделанную сбоку коляски. Колёса приподнялись, и их место заняли полозья! Да-да, два больших полоза вместо больших колёс и два поменьше вместо маленьких. Эти полозья были шире, чем полозья у санок, и уже, чем лыжи. На них не было креплений, зато были крючки, и к этим крючкам дядя прикрепил стальной трос, соединённый с рулём.

— С помощью руля Бьёрнар сможет править коляской, неважно, едет ли он на колёсах или на полозьях, — сказал дядя. — Установить на коляске руль дело нехитрое, труднее сделать так, чтобы колёса и полозья не нужно было менять каждый раз. Иначе, какая радость от прогулки? Теперь по улице Бьёрнар может ехать, как на санях, а захочет заехать, к примеру, в магазин, покрутит ручку — и вместо полозьев опустятся колёса. Здорово, а?

— Здорово! — согласился Каос. — Я тоже нарисовал коляску для Бьёрнара, но её должны тянуть олени. — Каос давно мечтал покататься на оленях и надеялся, что он проедется вместе с Бьёрнаром на придуманной им коляске.

— Коляска с оленями? Замечательная мысль! — сказал дядя. — Такую коляску мы соорудим для Бьёрнара, когда он поедет в горы. Вы сядете в коляску, а мы, взрослые, впряжёмся в неё, будто олени. Договорились? А сейчас давай закончим ту коляску, что придумал я. Нам осталось только приделать тормоз, чтобы Бьёрнар мог в любую минуту сам ее остановить. Вдруг она нечаянно поедет вниз по склону, всё-таки у нас тут горы. — И дядя снова принялся за работу.

— А как ты сделал, что коляска может подниматься и опускаться? — спросил Каос.

— Придумал такой хитрый домкрат. — Дядя засмеялся. — Я хотел, чтобы Эве было легко обращаться с коляской. Теперь ей достаточно покрутить ручку — и готово!

Каос, не отрываясь, глядел на коляску. Как интересно: сидишь и крутишь руль! Как будто едешь на автомобиле или даже на автобусе! Ему захотелось тут же испытать коляску, но дядя не разрешил.

— Нет-нет! Первым наше изобретение должен испытать сам Бьёрнар! — сказал он.

— А как к тебе попала его коляска? — спросил Каос.

— Сосед привёз на грузовике, — объяснил дядя. — Вчера вечером я сам ездил с ним в город. Сегодня Бьёрнару пришлось отправиться на физиотерапию на такси, но вечером коляска будет уже у него. Вот и посмотрим, одобрит ли он нашу работу. Ну, а теперь нас ждёт обед, мы его заслужили.

— Много работы ещё осталось? — спросила тётя, когда они сидели за столом.

— Нет, я уже почти кончил. Вот отполирую руль и ручку, покрою всё лаком — готово!

После обеда дядя прилёг отдохнуть — каждый день вставал в пять часов. Тётя тоже отдыхала, читая на кухне книгу или слушая радио. А Каос пошёл гулять. Он знал, нельзя выходить на шоссе, где ездят машины, но ведь и на усадьбе было много интересного! К тому же он мог гулять по узкой дорожке, что вела к шоссе, — по ней ездил на машине только дядин сосед.

Больше всего Каос любил у тёти маленькие финские сани. Они вместе с большими санями жили в дровяном сарае. Когда Каос с тётей бывало, отправлялись в лавку, они брали большие сани, потому что в лавку ездили по шоссе, а маленьким саням выезжать на шоссе не разрешалось. Им, как и Каосу, можно было ездить только по узкой дорожке недалеко дома.

Тётя пошла с Каосом в сарай. Сани уже ждали его, их вид как бы говорил: «Ну когда же мы пойдём с тобой кататься?» Так, по крайней мере, казалось Каосу. Тётя вытерла сани тряпкой и несколько раз прокатила их по рассыпанному на полу песку и опилкам. Полозья заблестели как солнце. А то, если Каос долго не бывал у тёти, полозья даже покрывались ржавчиной. Тётя вывезла сани на двор и ушла домой.

— Ну, поехали? — спросил Каос у саней.

«Давно пора», — всем своим видом ответили сани.

— Куда мы поедем сначала, с горы или в гору? — спросил Каос.

Узкая дорога, что, сворачивая с шоссе, проходила мимо тётиного дома, сперва шла по ровному месту, а потом поднималась по склону к соседней усадьбе. По этой дороге можно было съехать вниз, к шоссе, или подняться наверх. Каос и сани решили, что лучше сначала подняться наверх.

Стоя одной ногой на полозе, Каос отталкивался другой. Сани быстро скользили вперёд. На дороге никого не было, и он начал развлекаться. Сперва он проехался, задрав одну ногу, потом, посильнее оттолкнувшись, лёг животом на спинку сиденья и поднял вверх обе ноги. Со стороны казалось, будто он стоит на голове. Наконец он сел на сани и притворился, что его кто-то везёт. Но интересней всего было толкать сани вверх по склону. Каждый раз Каос волновался: вернутся к нему сани или нет? Конечно, сани съезжали к нему обратно, и он радовался, что у него такой преданный друг.

Каос с санями забирался всё выше и выше. Тётин дом остался уже далеко внизу, но ему не хотелось возвращаться. Хотелось так идти долго-долго, придумывая всё новые и новые развлечения. Гуляя с Бьёрнаром, они всегда во что-нибудь играли. Им бывало очень весело. Но кто из них придумывал все эти игры? Каос не был уверен, что придумывал их он, и потому сегодняшняя игра особенно нравилась ему. Сегодня всё придумывал он сам. Он громко разговаривал с санями, и никто, кроме птиц, не слышал его.

— Сейчас это как будто плуг, я пашу землю, — говорил он, и птицы с удивлением слушали его.

Каос приподнял полозья и стал толкать вперёд зарывшиеся носом в снег сани. Получился настоящий плуг! Но пахать было трудно, и Каос быстро устал.

— Давай вернёмся! — предложил он саням и повернул их назад.

Став обеими ногами на полозья и крепко ухватившись за спинку, он заскользил вниз. Сперва сани скользили медленно, потом покатились быстрей, быстрей. Каос твердо стоял на полозьях и, когда скорость казалась ему чересчур большой, осторожно тормозил, опуская ногу на снег. Вокруг саней взметалось снежное облако. Потом он переставал тормозить, сани снова набирали скорость, и Каосу чудилось, будто он летит по воздуху. Так он пролетел мимо тётиного дома, но дальше спуск кончился, дорога пошла по ровному месту, и Каос без труда остановил сани.

Теперь он решил играть, будто его сани — обыкновенные дровни. Он снял шарф и привязал его спереди к поперечной планке. Взявшись за конец шарфа, он потащил сани к дому.

— Я лошадь, и меня впрягли в сани, — сказал он сам себе. — Нет, я хозяин, — поправился он, — я слез с саней и иду рядом, чтобы лошади было легче тащить сани в гору. У меня есть собака, она убежала вперёд, но сейчас вернётся ко мне.

Он сделал вид, что разговаривает с собакой и гладит её. При этом Каос не забывал что он в то же время и лошадь, запряжённая в сани, и возчик. Игра была очень сложная.

— Тпру! — говорил он, превращаясь возчика.

— Иго-го! — отвечала возчику лошадь. Иногда лошадь останавливалась, крутила головой и тянулась к земле, словно искала травку на снежной дороге.

— Как же я забыл про овёс! Вот он! — сказал возчик лошади.

Лошадь радостно всхрапнула и захрустела овсом, а собака, громко лая, носилась вокруг неё. Шарф очень пригодился Каосу: когда он был лошадью, то тянул за него сани, а когда превращался в возчика, то вставал сзади на полозья и держал шарф, как вожжи.

Время пролетело незаметно, и Каос даже удивился, увидев в дверях дядю, который успел выспаться и пришёл за ним. Маленькие сани вернулись в сарай к большим, и только тогда Каос обнаружил, что у него замёрзли ноги. Тётя сняла с него сапоги и носки и долго растирала ему ноги, потом Каос переоделся во всё сухое, а его одежду повесили над плитой сушиться: времени у них оставалось в обрез, потому что дядин сосед должен был отвезти их в город вместе с коляской.

Коляску поставили в кузов и накрыли брезентом, а Каос с дядей сели в кабину.

— Не люблю я возить малышей в кабине, но что поделаешь, — сказал сосед. — Пристегнитесь оба одним ремнём, а я уж постараюсь ехать потише.

И хотя грузовик действительно ехал не спеша, они добрались до города гораздо быстрее, чем на автобусе. Ведь грузовику не надо было останавливаться, чтобы высадить или забрать с собой пассажиров. Вскоре они были уже у дома, где жили Бьёрнар и Эва. Коляску спустили на землю, и дядя позвонил в дверь. Открыла Эва; должно быть, она ждала их, потому что на ней было пальто, а за её спиной в прихожей Каос увидел Бьёрнара, одетого, как для прогулки. Дядя положил на коляску коврик — коляска промёрзла в кузове и сидеть в ней было бы холодно. Потом дядя с шофёром сцепили руки так, что получилось кресло, и на этом кресле вынесли Бьёрнара на улицу.