Соседские войны (СИ) - Чар София

Стоять в стороне и наблюдать за трудами друга было неловко. Впрочем, сам Вася так не считал и только отмахнулся.

– Постой там… А лучше скажи, вот ты же девушка?

От такой постановки вопроса я на мгновение просто выпала из реальности, на всякий случай посмотрев вниз. Наличие определенных выпуклостей намекало на положительный ответ, но в свете современного развития пластической хирургии аргументом уже не было.

– Ну… Да. – все же осторожно ответила я, пытаясь понять причину внезапно возникшего физиологического уточнения.

– Так скажи, что девушке надо? – бойко поинтересовался он, отшелушивая остатки штукатурки.

Понятно, уточнение было психологическим.

– Ну… Здесь от девушки зависит. Мне, вон, потолок нужно сделать, кому-то, может, пол, а кому-то и стены. Мы вообще существа разноплановые. – отозвалась я. – Вы, что, с Алёнкой поссорились?

По тому, как насупился друг, несложно было угадать, что я попала в точку.

– Ну, и из-за чего? – стоически уточнила я.

Как бы там ни было, а за эту парочку я болела, и ратовала за продолжение их отношений. В конце концов, где еще можно отыскать такое дивно гармоничное сочетание?

– Да, как всегда… Замуж звал.

– И на том, чтобы она фамилию твою взяла, настаивал.

Что ж, в какой-то мере я даже понимаю Алёнку, и пока не особенно понимаю Ваську. Ну, умный ведь парень, да и не средневековье у нас, чтобы с родовым именем так таскаться! Впрочем, в голос я этого так и не сказала, и, как оказалось, прикушенный язык оказался очень даже кстати. Спустившись на пол за грунтовкой, Васька тяжело вздохнул и, признаться, видеть, как он нахмурился, мне было непривычно.

– Машка, понимаешь, у меня дед воевал, дважды героя Союза получал. Пришел с войны, недолго и прожил, а только все просил, чтобы фамилию его не забывали. А у него три дочки. Две старшие рукой махнули, а мамка моя вот настояла, с отцом едва до скандала не дошло, пока не договорились. Она не отступила, а я что – предатель памяти дедовой, выходит? – совсем уж уныло признался он.

В этот момент я дважды порадовалась, что не полезла с возмущениями. Вот так вот, товарищи, не спешите со своими томатами на чужую колокольню, если в душе не чаете, по ком там колокол звенит.

– Васька, а ты Алёнке это рассказывал?

– Нет. А, что, стоило? – с уже привычной наивностью уточнил он, вызывая у меня острое желание стукнуть его.

Ну, чего все в рост пошло, а в мозг так мало!

– Стоило, дятел ты мой трехцветный! Так, Василий Пупкин, закончишь с работами – дуешь к Алёнке. Трудись, а я пока сбегаю, букетик тебе соображу, чтобы ты времени не терял!

– Думаешь, поможет?

От этого полного надежды голоса захотелось рассмеяться. Ну, какой же дурак! И я имею полное право говорить это, поскольку знаю и его с песочницы, и Алёнку.

– Поможет! – уверенно отозвалась я.

Захватив сумку, я бросилась к двери. Оказавшись на лестничной площадке, невольно покосилась в сторону двери Воронова. За ней слышалось какое-то странное копошение, то и дело раздавались ругательства. Не знаю, что там происходило, но раз ругался Воронов – наверняка что-то веселое.

Паршивенько улыбнувшись, я от щедроты душевной послала закрытой двери любимого соседа воздушный поцелуй и быстро сбежала по лестнице. Благо, цветочный магазинчик был недалеко, и я искренне надеялась успеть и букет купить, и что-то поесть приготовить.

И когда же я наконец-то пойму, что надеяться на что-то мне категорически запрещено? В мире есть много типов людей, примечательных и не очень. Но, когда вы куда-то спешите, вам обязательно попадется только один из всего этого многообразия типов – до безумия занудный и ревностно любящий свое дело продавец, который не отпустит вас, пока не продемонстрирует весь ассортимент магазина.

На мои слабые попытки вставить слово экзальтированный фанатик флористики только быстро махал руками, начиная говорить еще громче. Как итог, вырваться мне удалось едва ли не с боем, почти оглушенной, но зато с букетом. Букетом, полностью соответствовавшим ситуации, дарителю, принимающей стороне, фазе Луны, Сатурна, Венеры, Марса, и был предопределен руническим раскладом окурков на ближайшей остановке. Едва оказавшись за дверью, я тотчас рванулась в сторону дома. Во-первых, не хотела заставлять ждать Ваську – вдруг он уже закончил, во-вторых, всерьез опасалась, как бы этот маньяк не начал меня преследовать. И так быстро и вдохновленно я не бегала еще никогда.

Как итог, взлетевшая торпеда в моем лице едва не врезалась в монолитную плиту в лице вышедшего из квартиры Васьки.

– О, Машка, я думал, уже не дождусь. Я там все сделал! – просиял улыбкой Пупкин, принимая от запыхавшейся меня букет.

– Дуй! – едва сумев перевести дыхание, я махнула в сторону лестницы. – И… Это… Спасибо… Фух!

– Да не за что, обращайся, – великодушно отмахнулся он. – О, да, там какой-то мужик к тебе только что приходил. Я сказал, что ты через час-два будешь.

Едва сумев собрать силы на то, чтобы кивнуть, я почти ввалилась в квартиру и, закрыв дверь, прислонилась к ней, сползая на пол. Кто бы мог подумать, что покупка цветов – такое тяжелое дело?

Постепенно удалось немного успокоить дыхание и унять дрожь в ногах. А по мере того, как я приходила в себя, подступало и недоумение.

Что еще за мужик?

Из всех мужиков ко мне могли прийти только госслужащие, друзья, но тех Васька знал, и… От воспоминания о последнем мужике, которому могла понадобится моя душонка, я невольно скривилась. Ладно, если это он, через час меня здесь уже точно не будет.

С горем пополам поднявшись, я собралась было направиться в комнату, но в дверь требовательно позвонили. Первой мыслью было, что Васька что-то забыл. И лучше бы я вначале дождалась вторую мысль, прежде чем развернуться и щедро распахнуть предательски быстро открывшуюся дверь.

– Ну и что ты за…

Договорить я не успела, замерев тушканчиком.

– Поверьте, вы меня тоже за… – мрачно ответила моя скорая погибель в лице Воронова под салют моего внутреннего «Я» в честь закона мировой подлости.

Впрочем, на достигнутом эффекте Воронов останавливаться явно не собирался, резко потянув дверь в свою сторону, лишая меня последней возможность скрыться. На миг просто опешив от такого поворота, я едва успела выпустить ручку, чтобы не полететь следом за дверью.

Вселенная, ау! Умоляю, дай объявление, может, кому-то эта гадская птица понадобится, потому что меня она уже заклевала. Где моя птица счастья? Выдайте мне уже хоть не синицу, так дятла, можно перышко от дятла даже, только заберите это чудовище!

Но, судя по тому, что исчезать это чудище не спешило, Вселенная меня снова не услышала.

– При чем насколько вы меня «за…», я сейчас продемонстрирую! – совсем уж нехорошим тоном протянул мужчина.

И прежде, чем я успела, почуяв опасность, дать деру и скрыться за баррикадой в ванной, меня бесцеремонно схватили за шиворот.

– Ты что творишь?! – возмущенно трепыхнувшись в попытке освободиться, недовольно выпалила я.

Попытка оказалась безуспешной и едва не окончившейся весьма бесславно. Футболка опасно затрещала, угрожая и мне, и Воронову внеплановой обнаженкой.

– Пока ничего. – мрачно сообщил мужчина, не спеша отпускать меня, и целенаправленно потащил к своей квартире.

Так, а это мне уже не нравится. Воображение, подогретое множеством романчиков, прочитанных на скучных лекциях, мигом нарисовало достаточно своеобразную картину с пометкой «от ненависти до любви».

– Так, отпусти, я не такая! – взбрыкнув, я едва успела вцепиться в дверной косяк.

– Вот и прекрасно! – мрачно бросил он, бессовестно наподдав мне коленом, пропихивая в квартиру. – Будь таких, как ты, много, этому миру пришел бы конец.

Едва не полетев в гостиную подбитой ласточкой, я с горем пополам успела выпрямиться, быстро развернувшись к нахалу. Нет, я конечно предполагала, что то ведро мне так просто не подарят, но на подобный поворот как-то не рассчитывала.