Самая длинная ночь - Мэй Сандра

– Я не думал в тот момент ни о каких планах, рыжая ведьма! Я просто не мог остановиться, точно так же, как и ты.

– Ошибаешься! Я остановилась!

– И я до сих пор не понимаю, почему?

– Потому что опомнилась! Пришла в себя! Поняла, что на самом деле я тебе отвратительна!

– Серьезно?

– Да, и нечего ухмыляться! Возможно, ты удивишься, но для меня мораль – не пустое слово, а вот ты не узнаешь ее, даже если она выскочит из кустов и даст тебе по голове!

– Выходит, я был просто не слишком сообразителен и неправильно истолковал твои сигналы. Я по глупости предположил…

– Ты меня просто поймал в момент слабости. Я устала. Вкусная еда, много красного вина, задушевный разговор… Я не люблю тебя, Арман, и более того, мне противны мужчины, которые беззастенчиво используют женщин в своих целях, а потом выбрасывают их за ненадобностью, как… как перегоревшие лампочки!

– Лампочки?!

– Да, лампочки! Пощелкал ими, они зажглись, потом перегорели, и ты их выкинул!

– Так ты зажглась?

– Дурак несчастный! А о своем решении проблемы можешь забыть!

– Ты считаешь меня холодным и бессердечным негодяем.

– Да, считаю.

– Но ведь все, что ты обо мне знаешь, ты придумала сама. Может, стоит узнать кое-что и из первых рук?

– Я знаю только то, что ты меня пытался соблазнить.

– Да, и что из этого? Ты красива, привлекательна, с тобой хочется быть рядом, заниматься любовью… Это что, преступление – хотеть красивую женщину? Ты шастаешь передо мной в полупрозрачном халате, а я ведь не каменный. И это вовсе не значит, что я бросаюсь на каждую смазливую бабенку или трахаю все, что хоть отдаленно напоминает женщину.

Джессика отвела взгляд и прошептала:

– А почем я знаю… ты соврешь – недорого возьмешь….

– Но ты не знаешь наверняка. А что, если я невинен, как ангел? Вдруг пострадавшая сторона – это я? Вдруг я пытался остановить Франсуа и не дать ему совершить глупость, и только поэтому он сбежал от меня?! Почему ты не даешь мне возможности оправдаться?

– Потому что мне вообще на тебя наплевать! Ты забыл, что сейчас самое главное? Я не могу рисковать психикой Элисон! Откуда я знаю, что ты станешь делать, если мы приедем к тебе домой! У себя во Франции ты наверняка царь и бог, местный судья будет на твоей стороне, да и вообще все будут за тебя… Может, ты меня вышвырнешь из замка на второй день? Не дашь мне с ней видеться?

– И доведу ее до безумия своими руками? Я же не идиот, Джессика, и не фашист. Ты – залог моего успеха, ты и только ты. Поедем? У тебя появится возможность выяснить, что я за человек.

– Нет!

Она отпрянула, потому что ее очень испугала такая возможность. Джессика Лидделл несколько минут назад уже имела возможность убедиться, как велика сила притяжения, исходящая от Армана Рено, и дальнейшее изучение этого вопроса в ее планы не входило. Она не желала превращаться в рабыню.

– Я не хочу уезжать! У меня здесь работа… друзья… вся жизнь!

– Я поговорю с твоим боссом.

– У меня нет босса. Я сама себе хозяйка.

– Что, и босса нет? Тем более, без проблем.

– С проблемами! Я не могу послать псу под хвост все, чего добилась за годы. Я остаюсь.

– Хорошо, но Элль уедет.

– Через мой труп!

– Не думаю, что мне понадобится заходить так далеко. Достаточно иного.

Он медленно, не сводя с нее глаз, расстегнул брюки. Джессика метнулась к стене и замерла, дрожа от ужаса и возбуждения. Только сейчас до нее дошло, что в припадке страсти она почти сорвала с Армана рубашку, и теперь ее глаза неотрывно смотрели на могучий торс мужчины. Она вспомнила ощущение его теплой кожи… его прерывистое дыхание… его силу…

– Не смей этого делать, Арман Рено!

– Не знаю, о чем ты подумала, но в этом доме я вообще ничего больше делать не буду, кроме одного. Если ты отказываешься собирать вещи Элизы, я пойду и сделаю это сам.

С этими словами он спокойно заправил рубашку в брюки и снова застегнул их. Джессика вновь ощутила себя непроходимой идиоткой.

– Ты не знаешь, где что лежит.

– Так помоги мне.

Она беспомощно смотрела на мерзавца.

– Я ее опекаю. Я решаю, что с ней будет. Если ты захочешь забрать ее силой, я вызову полицию.

– Давай. Вызывай. Ты, конечно, можешь обвинить меня в насилии, и тогда Элизу… Элисон заберут в приют до полного разрешения дела через суд, а что это для нее будет означать, ты и сама знаешь. Не говоря уж о том, что я тебя за это просто уничтожу. Физически! Джесс, не надо превращать нашу жизнь в ад. Ни ее жизнь, ни твою, ни мою.

– Ты этого не сделаешь!

Арман устало посмотрел на нее и очень тихо сказал:

– Сделаю.

– Ты… ты… варвар!

– Нет. Не я. Это ты дикая кошка. Я предлагаю тебе уехать вместе с нами и остаться с племянницей – хоть до конца жизни, прожить эту жизнь в хорошем доме, имея все необходимое и гораздо более того. Да, для тебя это в определенной степени трудное решение, но ведь ты даже не ищешь вариантов. Ты просто отказываешься. Выбирай: едешь с нами или остаешься одна. Что тебя смущает? Отнесись к этому, для начала, как к отпуску, к отдыху в одном из древнейших и живописнейших уголков Франции. А когда Элль ко мне привыкнет, ты сможешь вернуться к друзьям, работе и прежней жизни. Если захочешь, разумеется.

Как же он хладнокровен! Как спокоен и уверен в себе!

– И что мне это даст?

– Жизнь с Элисон. По крайней мере, некоторое время. Возможность мирно сосуществовать со мной. Жить в моем доме, получать все необходимое и даже сверх того.

– Это ловушка, только я не понимаю…

– Когда ты вернешься, у тебя будет достаточно денег, чтобы начать свой бизнес заново. Или вообще ничего не делать. Как видишь, выбор за тобой. Я вовсе не давлю на тебя.

– Не давишь?! Да разве у меня есть этот выбор! Ты все прекрасно понимаешь, жестокий ты человек, феодал несчастный, ты заставляешь меня бросить все, разрушить всю мою жизнь!

– …И даю тебе Элль. Разве ты не этого хотела? А жизнь… ее ведь никогда не поздно начать сначала. Через пару месяцев ты вернешься.

Она задохнулась от возмущения. Этот наглый барон ошибается! Девочка не сможет привыкнуть за два месяца, она вообще не сможет привыкнуть к такому придурку!

Джессика сжала маленькие кулачки.

– Это громадный риск, ты можешь это понять? Она с трудом привыкла ко мне, я ей нужна…

– И я ей нужен. И бабушка. И свой собственный дом, и сад, и лошадка, и речка, и поле, и солнце, и новые друзья – весь мир ей нужен. Мы должны вернуть ей мир, а ее – миру. А ты мечтаешь запереться с ней в этой халупе и от мира отгородиться. Так ее не вылечить, это ты можешь понять, Джессика?

– Могу. Но ведь ты говорил, что должен вернуться к работе… И что же, она будет опять-таки весь день проводить с няней или воспитательницей, сидеть в твоем холодном замке!

– Дался тебе этот замок!

– …А ты можешь гарантировать, что няня будет любить ее так же как я? Что она останется с Элли до тех пор, пока она не вырастет?

Арман мрачно поглядел на расстроенную и сердитую Джессику и нехотя ответил:

– Нет.

– Вот! Теперь делай свой выбор. Есть ребенок, очень маленький, беззащитный ребенок, чья психика пережила сильнейший удар. Если ты собираешься стать для Элли опорой и защитой, но при этом станешь всего лишь очередным незнакомцем, который успевает только поцеловать ее на ночь, то лучше оставь девочку со мной… в этой халупе. С тобой она никогда не поправится. Надо думать, ты много ездишь?

– Да.

– И с кем же будет оставаться Элли? Опять с няней?

– Я буду брать ее с собой.

– На деловые совещания? И кормить в перерывах чипсами? Не думаю. Ты просто наймешь женщину, которая будет относиться к своей работе, как любой наемный служащий. Или потребуешь от своей очередной сожительницы, чтобы она следила за девочкой?

– Значит, перестану ездить. Перестрою свой график, буду руководить из дома.

– И озвереешь через две недели. Кроме того, мы оба знаем, что это невозможно в принципе, если ты, конечно, не собираешься продавать семейный бизнес, а ты не собираешься.