Дитя Зла (СИ) - Химченко Павел

И хотя он смог удержать голову над водой, ему стало не хватать воздуха, он почувствовал удушье и сильно испугался, ибо его лёгкие свободно дышали.

Отчаянно барахтаясь, пытаясь выбраться из западни, Алистер не заметил, как сначала потемнели звёзды, а потом потемнело и в мыслях.

Паладин потерял сознание.

Глава 2 ч.1 Вероломство и предательство

Алистер пришёл в себя возле костра посреди вековых деревьев. Оглянувшись и с трудом сев, мужчина обнаружил себя на тканевой подложке. Его голова раскалывалась от боли, мысли путались, он не мог вспомнить или понять, как сюда попал.

Осмотревшись повнимательнее, Алистер решил, что сейчас день и возле костра нет абсолютно никого. Он рассмотрел причудливую конструкцию из длинных веток, которые конусом сходились над костром, внутри конструкции висело два сапога, сушились. Сверху на ветках лежали шоссы, тоже сушились. На мгновение ему показалось, что он сам сюда пришёл, всё это устроил и заснул — эти мысли Алистер отбросил сразу, вспомнив, что убегал от дикарей по лесной поляне вместе с оруженосцем.

«Оруженосец… Стасик. Где Стасик? — думал про себя мужчина. — Вероятнее всего, это он всё устроил, значит этот везунчик где–то рядом.»

Алистер ощущал лёгкое онемение в ногах и решил встать, чтобы размяться. Поднимаясь на ноги, он с ужасом обнаружил себя в одном исподнем белье: шерстяная нательная рубаха и брэ. Испытывая истинный страх, ощущая себя голым, мужчина стал быстро озираться по сторонам в поисках своих небесных доспехов.

«Если бы Стасик меня раздел, то доспех точно был бы где–то рядом.» — проговорил про себя паладин.

Не найдя ни своей брони, ни оружия, мужчина на полусогнутых ногах подошёл к костру и быстро снял шоссы и сапоги, торопливо надевая их на себя. Он взял из огня самую большую, горящую палку и стал медленно изучать бивак, в котором очутился. На земле располагалась ещё одна тканевая подкладка и больше ничего. Паладин медленно заглядывал за деревья, стоящие вокруг бивака, но ни за одним из них не обнаружил ничего подозрительного.

Позволив себе расслабиться, паладин сел напротив костра, вернув массивную ветку в огонь.

— Ты ведёшь себя как вор, что пойман был, но смог сбежать. — раздался колкий женский голос за спиной Алистера.

В испуге мужчина снова схватил палку, которую только что вернул в костёр. Он моментально вскочил и в развороте перепрыгнул пламя, снося ветки, на которых сушились вещи.

Его взору предстала женщина в приглушённом массивными кронами деревьев дневном свете, она оперла́сь плечом на то самое вековое древо, которое он осматривал последним.

— Право акробат из тебя недурный мог бы выйти, если бы не стезю воина выбрал ты. — спокойно проговорила женщина.

Холодный, низкий и глубокий женский голос неожиданно показался Алистеру приятным и мелодичным. Незнакомка протягивала некоторые слова с придыханием и чётко выделяла гласные буквы. В её устах чистый славиземский язык удивительно смешивался со странным говором. Она загадочно расставляла смысловые ударения в предложениях.

— Кто ты?! — грубо и с опаской, спросил мужчина, сжимая в руке тлеющую большую палку.

— Меня ты уже видел, известна я тебе. А что до тона твоего, то мягче будь. Невежлив ты к спасителю своему.

— Что значит «известна»? Я тебя в первый раз вижу!

— Спесив и глуп, не пользуешься разумом. Предрассудки свои оставь и страхи; напрягись умом и вспомни то, о чём все твои мысли вот уж третий день.

Голос женщины казался Алистеру невероятно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где его слышал.

— Хватит говорить загадками! Отвечай прямо! — выпалил мужчина.

— Моя речь тебе загадкой кажется? Печаль. Но гонор свой ты всё равно убавь, не гневи меня своею глупостью.

Алистер не понимал, кто перед ним стоит, но всё же решился ослабить враждебность и перестал смотреть собеседнице в лицо. Всё ещё сжимая палку в руке, он пустился своими глазами по телу юной женщины, осматривая её всю.

Перед ним стояла особа не больше тридцати лет с густыми, чёрными волосами, которые, вероятнее всего, имеют длину чуть ниже плеч, но собраны на затылке в хвост; хвост, в свою очередь, собран в небрежный пучок, из которого веером торчали концы волос. Сама же причёска фиксировалась шнурком и двумя ровными палочками, что удерживали её от распада. Выступающие за контур головы волосы образовывали некий венец, если смотреть анфас.

Спереди косая чёлка, со спущенными по вискам прядями, обрамляла белое лицо. Она разделялась в две стороны над правой бровью, бо́льшей своей частью закрывая левую бровь и уходя к виску.

На торс женщины накинут цельнотканый тёмно–бордовый шарф, который вплотную прилегал к шее сзади, а спереди спускался по грудям до пупа, где переплетался с тканевым поясом такого же цвета; тканевый пояс завязывался на спине.

На шее женщины красовалось причудливое ожерелье, сделанное из одинаковых костяных пластинок длиной с палец, закреплённых вертикально на плотной ткани. Спереди ожерелья, под костяным рядом, расположились металлические медальоны, разделённые волчьими клыками. По середине доминировал солидный медный медальон с крупным малахи́том в центре, вокруг минерала вытравлены незнакомые Алистеру руны; размер диска соотносился с размером женской ладони. От главного медальона расходились по обе стороны два простых бронзовых диска, вдвое меньшего размера.

Груди женщины закрывал лиф под шарфом, представленный плотными тканевыми чашечками, соединёнными верёвкой из шерсти. Верхние верёвки крепились к костяному ожерелью под медальоном, вторые завязывались на спине. Лиф скрывал бюст не полностью, оставляя кливидж и грудь по бокам открытыми, что выглядело очень вызывающе, если не сказать — вульгарно.

На левом плече располагался лёгкий кожаный наплечник, который крепился на теле с помощью такой же верёвки из шерсти, перекинутой наискосок под правую руку. На нём закреплены несколько вороньих перьев, торчащих наружу.

От наплечника до кисти на всю руку надет чёрный облегающий рукав из тонкой кожи. Он заканчивался металлическим браслетом, такой же браслет был и на правой руке. В отличии от левой руки, на правую надета только чёрная перчатка из тонкой кожи, которая крепилась под браслетом. На белой коже правого бицепса резко выделялась чёрная тканевая повязка, закреплённая двумя плоскими ремешками.

Нижняя часть одежды вызывала меньше вопросов, но также выглядела странно: к широкому ремню, что держался на бёдрах, были плотно пришиты друг ко другу куски ремней разной длины, образуя некую «юбку». Некоторые ремни имели пряжки и заклёпки, будто это трофеи, отобранные у славиземских егерей и охотников.

Под ремнями находились чёрные шерстяные штаны, идеально подогнанные под форму бёдер женщины и подчёркивающие их. Штанины заправлены в высокие кожаные сапоги с острыми носами. Сапоги, само собой разумеется, тоже чёрные.

Разглядывая незнакомку, Алистер потерял счёт времени, и когда полностью закончил осмотр, ощутил себя в неловкой ситуации, ибо не знал, как долго пялился на женщину.

— Глаза свои насытил вдоволь? — подняв брови, поинтересовалась женщина.

— Что? Нет! Я… Я ещё не до конца очухался. — мужчина чувствовал себя глупо и отчаянно искал, чем бы сгладить неловкий момент.

— В глазах твоих я вижу, сказать желаешь что–то мне. Иль вопрос хочешь задать?

— Эм… Садись к костру. — Алистер указал палкой на место возле костра. — Начнём с этого.

— О, как мило! Ты пригласил меня к моему костру. Благодарю.

— Что значит «твоему костру»?

— Ни то ты глуп, ни то прикидываешься. Не думаешь совсем. А на вопросы глупые давать ответы не хочу. — женщина медленно подошла к костру и опустилась на корточки, протянув руки раскрытыми ладонями к огню.

В свете костра Алистер смог лучше разглядеть своего визави. Глазницы и веки женщины были татуированы тёмно–лиловым цветом, будто тени для макияжа — такие используют светские женщины в столице; тёмно–лиловое тату небрежными мазками уходило к вискам и пряталось за свисающими прядями. Глаза с пышными, густыми ресницами обведены чёрным карандашом; такой макияж резко выделялся на бледном, молодом лице. Две тонкие полоски чёрных бровей заканчивали привлекательный и устрашающий образ глаз.