Игра Эндера - Орсон Кард

— О, конечно.

Они тут же вспомнили, что находятся слишком далеко от дома. И рассмеялись, вспомнив смешные моменты обучения навигации.

Эндер достал пистолет и продемонстрировал то, что ему удалось выяснить о двух кнопках.

— А что происходит, если прицелиться в человека?

— Я не знаю.

— А почему бы нам не попробовать?

Эндер покачал головой.

— Можно причинить боль. У меня и так слишком много подвигов.

— Я имел в виду, что мы можем испробовать сами на себе. Например, выстрелить в ноги. Я ведь не Бернард. И не мучаю кошек ради шутки.

— О…

— Это вряд ли опасно, иначе они бы не доверили оружие детям.

— Теперь мы — солдаты.

— Выстрели мне по ногам.

— Нет, лучше ты мне…

— Хорошо, давай выстрелим друг другу.

Они выстрелили одновременно. Тотчас Эндер почувствовал, что брючины костюма стали еще более жесткими и это окостенение нарастало, постепенно это сделало недвижимыми колени, но остановилось на середине бедер.

— Ты замерз?

— Окоченел, как доска.

— Давай еще поморозим кого-нибудь, — предложил Элай. — Начнем нашу первую войну. Мы против них.

Они заговорщицки хихикнули. Подумав, Эндер сказал:

— Лучше пригласим Бернарда.

Бровь Элая удивленно взметнулась вверх.

— Кого?

— И Шена.

— Эту маленькую косоглазую задницу?

Эндер решил, что Элай шутит.

— Ну не все же нам быть ниггерами?

Элай хихикнул.

— Мой дедушка тебя бы убил за такие слова.

— Мой дедушка пришил бы твоего первым.

— Ладно, пошли за Бернардом и Шеном и заморозим этих баггеров.

Через 20 минут все в комнате оказались неподвижными и замороженными, кроме Эндера, Бернарда, Элая и Шена. Они вчетвером победно вопили и хохотали до слез, пока не вошел Ден.

— Понятно, вы поняли, как пользоваться обмундированием, — спокойно произнес он. Затем он что-то набрал на пульте управления, который держал в руках. Все начали медленно подплывать с стене, где он стоял. Он обошел замороженных мальчишек, дотрагиваясь до костюмов и вызывая их оттаивание. Сразу возник шум и жалобный ропот, что совсем нечестно со стороны Бернарда и Элая стрелять в них, когда они совершенно не ожидали и не были готовы.

— А почему вы не были готовы? — сурово спросил Ден. — На вас были эти костюмы столь же долго, как и на них. А вы ничему не научились, кроме пустого болтания в воздухе, подобно пьяным уткам. Прекратите стонать и начнем.

Эндер обратил внимание, что лидерство в сражении было приписано Элаю и Бернарду. Отлично, это уже интересно. Бернард знал, что Эндер и Элай вместе выяснили, как действует оружие. Кроме того, Эндер и Элай стали друзьями. Бернард, наверное, решил, что Эндер присоединился к их группировке, но это было не так. Эндер вступил в новую группу. Группу Элая, в нее же, не подозревая того, вступил и Бернард.

Это не было очевидно и ясно всем; Бернард, как и прежде бушевал, сыпал угрозами и оскорблениями. Но отныне Элай свободно ходил по комнате и мог шутками усмирять кипящего от гнева друга. А когда пришла пора выбирать лидера их набора, то кандидатура Элая не казалась уже враждебной, а, наоборот, была поддержана большинством. Бернард дулся и злился несколько дней, затем смирился. Все новобранцы гладко вписались в новую модель группы. Теперь их набор не делился на группировку Бернарда и отверженных Эндера. Элай стал мостом между ними.

Эндер сидел на кровати с компьютером на коленях. Было время самообучения, и он занимался Свободной Игрой. Это была многофазовая, сумасбродная игра, где школьный компьютер привносил все новые вещи, выстраивая замысловатый лабиринт непознанного перед играющим. Игра позволяла прокручивать назад события и еще раз повторять то, что особо понравилось; но если игрок слишком долго размышлял, знакомая ситуация исчезала и на ее месте возникали новые образы.

Иногда случались очень смешные вещи, иногда душещипательные и приходилось действовать очень быстро, чтобы уцелеть. Он уже много раз погибал, но игра есть игра, там всегда приходится переживать множество смертей, прежде чем тебе наконец повезет.

Игрок изображался на экране, как фигурка маленького мальчика. Иногда она превращалась в какого-нибудь зверя. Сейчас он предстал большой мышью с длинными мягкими лапками. Фигурка уже преодолела множество препятствий, довольно долго играла с кошкой, но ему уже это наскучило — все препятствия казались легко преодолимыми, кроме того он успел изучить почти все возможные ловушки и знал, что его ждет в будущем.

В этот раз не пойду через мышиную нору, приказал он себе. Хватит, я уже устал от Гиганта. Это бессмысленная игра, и я никогда не смогу выиграть. Все чтобы я не выбирал, оказывается ошибочным.

Но он уже нырнул в нору и по маленькому узкому мосточку перебрался в сад. Ему удалось избежать злых уток и пикирующих вампиров — он устал убегать и обманывать их, тем более, что все оказывалось крайне просто. Если он заигрывался с утками чуть дольше, то он превращался в рыбу, что ему совсем не нравилось. Состояние рыбы напоминало состояние заморозки в комнате баталий. Когда тело костенеет, становится жестким и все мысли направлены лишь на ожидание конца практики и Дена, который помогает оттаять. Поэтому вскоре, как обычно, он обнаружил себя разгуливающим среди невысоких гор.

Начались оползни. Сначала он все время попадал в камнепад и погибал под массами горных пород. Теперь навыки бега по склонам вошли в привычку и надежно закрепились. Он научился удирать под таким углом, чтобы избежать гибели от каменных глыб, или прятаться в надежных укрытиях.

Наконец, оползни прекратились, превратив весь ландшафт в беспорядочное нагромождение глыб. Перед ним возник высокий холм, который через мгновение обернулся караваем белого хлеба, пористым и пышущим жаром, его поверхность упруго пружинила под ногами. Ходить по нему было трудно и его передвижения замедлились. Когда он спрыгнул с каравая, он оказался стоящим по середине стола. Перед ним возвышалась хлебная громада, рядом лежал огромный кусок масла. Пальцы Гиганта схватили его за подбородок и развернули. Фигура Эндера была величиной не больше расстояния от бровей до подбородка Гиганта.

— Мне кажется тебе пора откусить голову, — рявкнул Гигант.

Он всегда приветствовал игроков подобной фразой.

В этот раз вместо того, чтобы убегать или оставаться на месте, Эндер подошел к Гиганту и пнул его в подбородок.

Гигант высунул язык и Эндер оказался на земле.

— Как насчет игры в отгадки? — спросил Гигант громовым голосом. Ответ не имел особого значения — Гигант играл только в игру в отгадки. Глупый компьютер. Миллионы комбинаций в памяти, а Гигант играет в единственную тупую игру.

Гигант как обычно достал два огромных коротких стакана, высотою примерно до колен Эндера, и поставил их перед ним. Оба были наполнены разными жидкостями. Вот в чем компьютер действительно преуспел, так это в том, что напитки никогда не повторялись. Сейчас в одном из стаканов находилась кремообразная вязкая жидкость, в другом — пенистый шипучий напиток.

— Один отравлен, другой нет, — раздался голос Гиганта, — если угадаешь, я покажу тебе Страну Чудес.

Угадывание сводилось к опусканию головы в один из стаканов. Он никогда еще не отгадывал верно. Иногда его голова растворялась, иногда вспыхивала огнем. Иногда он падал в стакан и тонул. Иногда он становился зеленым и сгнивал заживо. Всегда происходила какая-нибудь ужасная мерзость, и Гигант всегда хохотал.

Эндер знал, чтобы он не выбрал, он непременно умрет. Игра была обречена. После первой смерти его фигурка вновь появлялась на столе. После второй она оказывалась в горах, после третьей — на мосту в сад, далее — в мышиной норе, а если игрок не унимался и снова начинал игру, опять умирал, экран компьютера темнел и появлялось сообщение: «Конец Свободный Игры». Тогда Эндеру ничего не оставалось, как ложиться на спину и ждать, пока сон не свалит его. Игра была обречена. Но тем не менее Гигант говорил о Стране Чудес, о глупой Стране Чудес трехлетних детей с Неизменной Матушкой Гусыней или Колобком или Петрушкой, и Эндеру не терпелось найти способ победить Гиганта и попасть в заветную страну.

Он выпил кремообразный состав. Почти тут же он взлетел в воздух и стал надуваться, как резиновый шарик. Гигант засмеялся. Он снова умер.

Он начал новую партию, на этот раз жидкость приклеила его голову, подобно клею, и держала, пока Гигант не съел его с руками и ногами.

Он возник среди гор и решил больше не играть. Он даже позволил камнепаду накрыть себя с головой. Но он ощутил только тяжесть и холод, и со следующей жизнью благополучно миновал горы, которые в итоге превратились в хлеб, оказался на столе Гиганта, где его уже ожидали два стакана.

Он молча уставился на две жидкости. Одна пенилась и шипела, в другой плавало что-то наподобие водорослей. Он попытался отгадать, какой вид смерти они таят в себе. Возможно из той, что с водорослями, выплывет огромная рыба и сожрет меня. А шипящая запенится еще больше и удушит меня. Я ненавижу эту игру. Она нечестная, глупая, вздорная.