Длинный (СИ) - "AlexOTimm"

Уже сидя за столом и поглощая пахучий черный чай с сушками, он рассказывал о своих приключениях, произошедших с ним с недавнего времени. Длинный прекрасно помнил то, как они с Георгием Яновичем сели в поезд, идущий в Москву, помнил, чуть ли не все разговоры, и действия, которые происходили во время поездки и последнюю стоянку в Оренбурге. Потом было отправление поезда, он уже готовился ко сну, как раздались крики, выстрелы, и это было последним, что отложилось в памяти. Дальше был долгий провал.

Этот провал памяти, частично заполнил Георгий Янович. Оказалось, что на поезд, в котором они следовали в Москву совершила нападение банда белоказаков. Такое еще случалось в те годы. Сам Георгий Янович в результате этого тоже попал с ранением в госпиталь, и до сего момента был уверен, что Семен оказался в числе погибших. И даже в какой-то степени смирился с этим, хотя и остро сожалел, что не смог защитить сына старого друга, хотя и поклялся сберечь его. Но на войне, как на войне. Ничего не исправишь и пришлось жить с этим. И тут совершенно случайно оказывается, что его подопечный жив, но из-за контузии потерял память. Впрочем, судя по всему, случайная встреча с ним и дала тот толчок, благодаря которому память начала восстанавливаться. И Георгий Янович, был рад этому. Ведь могло быть все что угодно. Например, он мог ошибиться и принять за Семена, просто очень похожего на него паренька. Но недавняя беседа расставила все точки над Ё. Все, что происходило до нападения на поезд белоказаков, Длинный помнил от и до, следовательно, ошибки быть не могло. Конечно плохо, что парень потерял память и фактически вычеркнул два года своей жизни, но это меньшее из зол. Потому что он остался жив, и это было самым главным.

Оказалось, Георгий Янович, сейчас служит в наркомате земледелия и прибыл сюда, как раз по вопросу освоения земель, а такое направления хозяйства как рыболовство и рыбоводство, тоже входит в его ведомство. И организация создаваемая Длинным, как нельзя лучше вписывалась в его обязанности.

Единственный вопрос возник при обсуждении названия. со "Светлым путем" все было нормально и возражений не имелось. Но что такое "Колхоз" было не слишком понятно. Но после того, как Длинный разделил это слово надвое, вопросы отпали сами собой. К тому же он привел слова В.И.Ленина сказанные во время одного из съездов партии, и то что их довольно часто любил повторять его отец. Слова были о том, что только коллективный труд сможет перебороть издержки капитализма и помочь построить социализм в кратчайшие сроки.

А учитывая то, что «Коллективное Хозяйство «Светлый Путь» — именно так было решено назвать создаваемый Длинным кооператив, в рамках Новой Экономической Политики, создавал сын проверенного и зарекомендовавшего себя с лучшей стороны Николая Шумилова, то все проблемы, связанные с учреждением кооператива, тут же были сняты.

Благодарю, вас за то, что читаете мои книги. Если вам понравилось это, и другие произведения, просьба не скупиться на лайки и комментарий. Поверьте они побуждают продолжать творчество ничуть не меньше, чем материальное вознаграждение.

С уважением Алекс.

Глава 7

7.

…Река, или скорее большой ручей, протекающий в нескольких шагах ниже по склону, от насыпи железно дорожного полотна, был настолько грязен, что больше напоминал стоки канализации, чем природное русло. Что только не валялось по его берегам. И сломанная мебель, и осколки домашней утвари, и стекло, и какие-то булыжники. Чуть выше по течению труп почившей лошади, каким-то образом оказавшийся прикрытым опрокинувшейся бричкой, изрядно вздувшийся, распространяющий на всю округу волны смрада, с множеством мух и иных насекомых сидящих и вьющихся над ним. Чуть в стороне от ручья росли чахлые деревца, больше похожие на ободранные метлы, вставленные метловищем во влажную от близости воды землю. Погода, тоже оставляла желать лучшего и была под стать описанному антуражу. Низко нависшие тучи, рваными клоками серой ваты несущиеся по небу. Противно моросящий ледяной дождь, прерываемым порывами холодного ветра. Все это навевало тоску и безысходность.

Наверху, спрятавшись от дождя в каком-то полуразбитом коробе, дрожал от холода мальчишка лет десяти-двенадцати. Одетый с виду довольно прилично, но при этом ужасно грязной заляпанной непонятно чем одежде, без головного убора и почему-то в одном единственном ботинке с распущенными шнурками. На ступне второй ноги красовался столь же грязный, как и все остальное, когда-то голубенький носок с дыркой у большого пальца, отчего последний торчал из него омываемый дождем и был, пожалуй, единственно чистым местом на его теле. Взлохмаченные волосы на его голове слиплись в один колтун и были пропитаны чем-то на первый взгляд мерзким, похожим на сукровицу, накапливающуюся на затылке и смешавшись с дождевой водой стекающую в сторону левого плеча и по одежде вниз.

Примостившись в уголке ящика и сжавшись в комок, он пытался хоть чуть-чуть согреться, обхватив свои согнутые в коленях ноги, тощими грязными руками, прижавшись к ним всем телом и пряча лицо в насквозь отсыревшей одежде. Ему было холодно и страшно. Грязные, пропитанные насквозь водой тряпки не спасали от холода, а при малейшем ветерке мороз пробивал до самых костей. А самым паршивым было то, что мальчишка не понимал, что произошло. Где-то в глубине подсознания, он чувствовал неправильность окружающего его мира, но не понимал, в чем она выражается. Он не помнил, не как здесь оказался, ни как его зовут, ни даже то, где и когда находится это — здесь. И все это вместе взятое заставляло еще больше страшиться каждого шороха. А еще очень хотелось есть. Даже не есть, а жрать. Казалось, что его желудок сморщился, скукожился и прилип к позвоночнику.

Послышался какой-то шум. Вначале где-то вдалеке, но с каждым мгновением он становился все ближе и ближе. Вскоре он разделился на две части, одна из которых напоминала хлесткие удары бича, вторая звуки грома. Мальчишка, осторожно выглянув из своего убежища, взглянул на небо, но там несмотря на его черноту и непрекращающийся моросящий дождь, не было никакого намека на то, что началась гроза. Очередной удар грома не сопровождающийся вспышкой молнии, заставил его насторожиться и еще больше вжаться в мокрую стенку короба, и замереть. Доносившиеся до него хлесткие удары бича непрерывно следовавшие один за другим, вдруг стали удаляться, а вскоре и совсем стихли…

…Воспоминания с той встречи со старым знакомым стали проявлять себя довольно часто. И все бы ничего, но порой они проявлялись в самый неудобный момент, и это было не слишком приятно.

— Длинный! Семен! Ты опять завис в своих мечтах! Иди скорее сюда, смотри какого осетра пацаны выловили! Во праздник-то будет!

Длинный вздрогнул, услышав крик, зовущий его к пристани и поднявшись на ноги направился на зов, посмотреть, что же такого удивительного привезли мальчишки. В лодке пришвартованной к недавно построенному пирсу, помимо основного улова, лежал полутораметровый красавец.

— Как же вы умудрились подцепить такого, удивленно спросил он. Сеть как-бы мелковата для него.

— Да не. Он просто рядом вынырнул, когда мы сеть вытаскивали, и Яшка его со всего маху веслом огрел. Наверное, с испуга. Но говорит, что специально целился. Хотя вначале заорал как бешенный: — «Акула! Акула!» и давай по воде веслом шлепать. И видать все же попал куда следует, потому как сомлела рыбка, тут мы ее и вытянули. А вытягивали, не поверишь, чуть животы не надорвали. Всяко больше шести пудов вытянет.

Дела, после той памятной встречи пошли в гору. Не то чтобы прямо очень-очень, но все же. Вскоре к ним присоединилась еще одна ватага мальчишек и всего в подвалах разрушенного храма теперь обитали около сорока человек.

Не все были согласны с порядком, установленным Длинным и его ближниками. Ведь до сих пор ватаги беспризорников привыкли к вольнице. То есть можно было прогуляться по городу, при случае стибрить кошель у зазевавшегося селянина, ощупать пьяного оставив последнего другой раз и без порток, налететь на хлебную лавку. Да, все это было несколько рискованно, вполне можно было нехило огрести, что чаще всего и происходило, но зато сколько рассказов и воспоминаний, на вечерних посиделках. А тут тебя заставляют работать, и только потом предлагают пожрать! А как же вольное братство? Взаимопомощь? И тут появляется большой и длинный облом сотоварищи.