Роковой поцелуй - Блэйн Андерсен

Кейрон и Элис стояли лицом к лицу на узкой дорожке, он — с миролюбиво‑ироничным выражением лица, она — вся дрожа от бешенства. Фу‑ты, облегченно вздохнула она, наконец‑то появилась Лайли.

— Дядя Кейрон! Мисс Элис! Прости, я немножко задержалась. Ой, как хорошо, что вы уже познакомились. — Она подбежала к ним, ее светло‑сиреневая юбочка развевалась по ветру. Она попрыгала на одной ножке, умудрившись допрыгнуть до щеки Кейрона — чмок, чмок! — и вцепилась в руку Элис:

— Дядя Кейрон — один из самых близких друзей моего папы. Он мне вовсе не дядя, я его просто зову так. Я все забываю — сколько лет вы уже с папой дружите?

Слава Богу, он наконец отвел свой взгляд от лица Элис. Что он такое говорит?

— Тебя еще не было на свете, Лайли.

— Папа, конечно, постарше дяди Кейрона, — донесся до нее голос Лайли. — Но подумать только: я уже почти взрослая, а дядя Кейрон так и не нашел себе подходящей пары, а между прочим, некоторые наши лондонские леди очень им интересуются.

— В самом деле? — Элисон вопросительно подняла брови. Кейрон тоже обнаружил некоторый интерес к этому замечанию.

— Да, да. Из года в год он считается чем‑то вроде главного приза сезона. Но так все никому и не достается. — Лайли приставила руку к уху новой гувернантки и сообщила ей громким шепотом, но так, чтобы Кейрон мог услышать: — Мы с папой решили в этом году обязательно его женить. На этот раз он не отвертится.

Элис подняла глаза на Кейрона — он был рядом:

— Ну, кажется, ваше дело проиграно, лорд Чатэм.

— Возможно. Все зависит от того, кто в этом деле замешан…

Лайли потянула Элис за рукав:

— Я знаю, я опоздала, но мы можем поторопиться, правда? Мы с Амелией договорились встретиться в Сент‑Джеймсском парке, вдруг она меня не дождется?

— Конечно, конечно, пошли.

— Мисс Уокер!

Элис повернулась, не скрывая своего раздражения:

— Ну что еще?

— В парке тоже кусты — и тоже ветрено. На вашем месте я бы не начинал войны — все равно проиграете.

Элис до боли закусила губу. Крепко схватив Лайли за руку, она устремилась прочь вместе со своей подопечной.

— Элисон, ты поняла, что дядя Кейрон имел в виду?

— Не обращай внимания, Лайли, — ответила она рассеянно и поклялась, что сама последует этому совету.

— Да уж, судя по этому платью, ты здорово пощипала Данкена Грэнвилла, — изрекла Мелиса Кавендиш, изучив более чем критически и не без явной зависти янтарный бархат платья Элис.

Элис даже и не особенно раздумывала о выборе наряда сегодня утром; пожалуй, из тех трех платьев, которые она впопыхах сунула в свой саквояж, это было наименее броское. Но теперь, когда она обратила внимание на то, как одеты сидящие с ней рядом две другие гувернантки — все выношенное, простенькое — то поняла, насколько неуместно выглядит ее платье с этой дорогой вышивкой и кружевами.

— Это был прощальный подарок от прежнего хозяина. Вообще‑то глупо надевать его на работу. — Ясно, что ей следовало бы подобрать себе что‑нибудь поскромнее на каждый день, но эта перспектива ее угнетала. Только месяц назад Элис перестала носить траур по отцу, она так соскучилась по нарядной одежде. Сначала против нее был обычай, теперь сама судьба. — Это платье, конечно, надо бы сберечь для бала. Не знаю, о чем я думала, когда надела его сегодня.

— Какие там балы! Таких, как мы, туда не приглашают. Да ты сама знаешь, чего зря болтать‑то!

— Ну уж, и пошутить нельзя… — Элис нервно хихикнула, надеясь, что это объяснение будет принято как должное. Опять она попала впросак!

Необходимость все время придерживаться своей легенды буквально измучила ее, и она целый день только и думала о том, как бы быстрее очутиться в своей комнатушке, где можно наконец перестать разыгрывать роль представительницы того класса, который был ей совершенно чужд. Но, увы, она была пленницей, вынужденной терпеть общество тех, кого бы раньше никогда не пригласила даже на чай.

— Я приехала в Лондон с севера. Какие тут у вас развлечения? — Элис, откровенно говоря, это было вовсе неинтересно, она просто хотела перевести разговор на другую тему.

— Неплохо в Друри‑Лейн, если только на тебя не бросают огрызки с галерки. И, конечно, Воксхолл. Если хочешь найти себе парня — иди туда.

В Воксхолле развлекаются, в лучшем случае, рядовые горожане — это явно не для леди Уилхэвен. Она молила Бога, чтобы ее письмо, где она описывала свое положение, быстрее дошло до Хэдли и чтобы он побыстрее прислал ей ответ, что все в порядке и она спокойно может вернуться домой. Боже мой, долго ли ей еще так страдать!

— Я с Мартой в субботу туда иду. Тебе виконт даст выходной? — Мелисса, кажется, была не прочь приобщить ее к своим развлечениям.

— Вряд ли. И даже если бы я получила выходной, что с того? Он мне запретил знакомиться с молодыми людьми.

— Опять шутишь?

— На этот раз — нет. У лорда Грэнвилла есть железный принцип на этот счет.

— Эти богачи — кто они такие, чтобы так нами вертеть? Ну да, у них куча денег, но это еще не все. И детишки их не лучше: порой повозишься с такой малышкой — работный дом раем покажется, — Мелисса бросила красноречивый взгляд на свою Амелию, которая в это время о чем‑то секретничала с Лайли на соседней скамейке.

— Мелисса, если твоя работа так тебе не нравится, почему бы тебе от нее не отказаться?

Мелисса метнула на нее недоуменный взгляд: странная она все‑таки, эта новая гувернантка!

— Как будто у меня есть выбор! Что еще остается для младшей дочери мелкого клерка? Я достаточно образованна, чтобы выходить замуж за простого мужлана, но слишком бедна для того, кто мне может понравиться. Просто ужасно: жить в их роскошных домах, но никогда не чувствовать себя там дома. Так пусть уж не мешают нам заниматься флиртом. Воксхолл — это лорда Грэнвилла не касается. Пойдем, наплюй на него. Пойдем, пойдем.

— Мелисса, я не могу. — Элисон подумала о своем положении: лучше оно или хуже, чем у ее новой подружки? Да, конечно, той недоставало воспитания, но зато она свободна в выборе развлечений. Жизнь ее подчинялась ясным, четким целям; Мелисса могла даже найти себе что‑то, что могло сойти за счастье; у Элис же все по‑иному: она оказалась выброшенной из своего мира, единственного, чьи принципы и правила она понимала и принимала. А к тому миру, в который она оказалась брошенной, она не хотела привыкать, да и вряд ли могла привыкнуть.

— Как хочешь! Так и останешься старой девой.

— Может быть, — Элис вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной. Может быть, ей действительно суждено умереть старой девой?