Основной инстинкт - Ричард Озборн

— Мы говорим о Кэтрин Трамелл, — пояснил Ник.

— А не о «некой шестнадцатилетней студентке». Я не считаю возможным оторвать наше дело от того.

— Придётся с этим смириться. — Голос Уокера не был счастлив. — Гас, направляйся в Беркли, может, откопаешь чего прямо на месте. Харриган, разузнай, что ещё она написала. Андруз, разыщи данные о том случае, несчастном случае, в котором погибли её родители. Каждый из вас обо всех данных информирует также и Бет. Думаю, что здесь всё же существуют психологические предпосылки. Все поняли?

— А что я?! — взорвался Ник.

— А ты уже по горло увяз в психологических предпосылках, — скалясь, ответил Гас Моран,

— Первое, что тебе необходимо сделать, Ник, это опустить голову в ведёрко со льдом. А потом сядь к ней на хвост. Может, она сама нас куда-нибудь да приведёт.

Ник не стал связываться с ёмкостью для льда, а прикупил в придорожном ресторанчике несколько чашек кофе и выпил их по дороге в Стинсон-Бич. Он опустил все стёкла в своём немаркированном автомобиле и позволил ветру обдувать своё лицо. Мост Голден-Гейт был окутан смогом, но острый запах солёного воздуха, витавший над ним, окончательно выветрил из головы Ника алкогольную дымку. Подъезжая к Стинсон-Бич, он уже на восемьдесят пять процентов чувствовал себя полноценным человеком.

Чёрный «лотус» был припаркован перед её домом, и ему пришлось провести долгий час ожидая того, как женщина вышла из своего жилища и залезла в машину.

Она управляла автомобилем довольно хорошо, хотя и не гнала машину как сумасшедшая. Ник улыбнулся самому себе: иногда даже Кэтрин Трамелл давала себе отдохнуть от жизни в диком темпе. Ник ехал за ней на безопасном расстоянии, но в пределах видимости, снова дав ей немного оторваться по сто первому хайвею. Лучше упустить её, чем допустить, чтобы она заметила «хвост».

Чуть позже он был в ярости на себя за своё благодушие. Неожиданно она вдавила акселератор в пол и, казалось, её мощная автомашина, как гончая лошадь, управляемая опытной рукой жокея, поскакала вперёд по дороге.

Она ныряла по дороге, то вклиниваясь в строй других автомобилей, то вновь выскакивая из него, ныряя то вправо, то влево, делая всё возможное, чтобы поскорее проскочить по изгибающемуся шоссе.

Ник вытер пот над верхней губой и помчался за Кэтрин Трамелл, увеличив скорость, чтобы не отстать.

Путешественники, расслабившиеся or спокойной утренней езды по сто первому хайвею, только начали приходить в себя от шока, вызванного видом несущегося на дикой скорости «лотуса», как мимо них пролетел грязный коричневый «шевроле», проделывавший точно ту же ужасающую гимнастику, что и его чёрный собрат.

Но безрассудство, свидетелем и прямым участником которого только что стал Ник, было только цветочками перед следующим автомобильным трюком. Она направила «лотус» в «слепой» поворот, пытаясь прорваться внутрь своей стороны движения, полностью перегородив левую полосу, словно она была на дороге в гордом одиночестве. Ник шёл прямо за ней, чуть левее, прячась за тремя другими автомашинами; затем она снова вернулась на свою полосу, заняв место в правом ряду как законопослушный водитель, открыв Нику вид огромного туристического автобуса «Грэи Лайнз», шедшего со скоростью артиллерийского снаряда прямо лоб в лоб «шевроле».

Справа от Ника был другой автомобиль, слева — отвесная скала. Другого выхода не было, кроме как в какой-то момент, не дожидаясь того, как его занесут в печальные списки дорожной статистики, рвануть вправо от автобуса. Он вдавил педаль газа до упора в пол» пытаясь выжать из визжавшего двигателя последние лошадиные силы. Автобус взвыл гудком и неумолимо приближался. Машина справа всё ещё находилась на своём месте. Он попал в ловушку.

В доли секунды он принял решение: ударил по тормозам, его занесло вправо — бампер почти впечатался в багажник идущей впереди машины, — освобождая таким образом дорогу автобусу, который мгновением позже, недовольно гудя, пронёсся мимо.

— Твою мать! — выругался Ник и ударил по баранке. То, что с ним произошло, должно было либо освободить ес от преследования, либо убить его. Теперь настало время снова сесть Кэтрин Трамелл на хвост. Измочаленный случившимся, но всё же неожиданно спасшийся, он вновь вдавил педаль акселератора в пол и, продолжая безумную погоню, вынырнул на левую полосу.

Далеко впереди он увидел мягко скользящие тёмные очертания: «лотус» направлялся в Милл-Вэли. Он вздохнул с некоторым облегчением. Милл-Вэли был крошечным, тихим и богатым городком. Местные копы не дадут в споём районе чёрному «лотусу» такой играющей свободы передвижения, что была на хайвее.

Он догнал её на холмах, возвышавшихся вокруг города, и поплёлся за её машиной по узким, продувавшимся насквозь улицам, бегущим по уступчатым склонам холмов. Она остановилась перед неописуемым и почти полуразвалившимся бедным домом, никак не гармонировавшим с солидными домами среднего класса на противоположной стороне улицы, носившей название Элбьен-авеню. Он записал номер этой развалюхи.

Кэтрин Трамелл припарковала машину, заперла дверцы «лотуса» и, пока Ник медленно и спокойно проезжал мимо, подошла к передней двери строения и пропала внутри. Он остановился в нескольких метрах ниже по улице и принялся ждать.

Часовые ожидания прошли практически впустую. Только для того, чтобы хоть чем-нибудь заняться, он выбрался из машины и направился в сторону того домишки. Что происходило внутри, он, конечно, не видел. В окна он заглядывать не решился. Он открыл побитый временем почтовый ящик и обнаружил там письмо, гласившее, что миссис (мистер) Хейзл Добкинз (или теперешний житель) может прямо сейчас выиграть один миллион долларов! Послание также советовало миссис (мистеру) Хейзл Добкинз, не откладывая, прочесть содержимое письма, дабы получить информацию, касающуюся требований к ней «Безвозмездного ценного дарения».

Имя на конверте ни о чём ему не говорило. Уже опускались сумерки, когда Кэтрин Трамелл вышла из дома в сопровождении болезненного вида женщины лет этак шестидесяти. Каррану оставалось только создать собственное впечатление о Хейзл Добкинз: семейная, скорее всего, тётя или бабушка по материнской линии. Годы подходят, хотя Кэтрин Трамелл не была похожа на тот тип людей, что сохраняют семейные связи.

Она скользнула в «лотус» и поехала от дома прочь, направляясь по дороге вниз долины. Она, казалось, никуда не спешила — не спешила, пока не достигла окраин Милл-Вэли.

Она тихо и спокойно, как водитель, не имеющий ни единого правонарушения, приближалась к светофору. У перекрёстка стояла автомашина, ожидавшая момента, когда переменится сигнал светофора. Кэтрин Трамелл подъехала к ней, двигатель её «лотуса» урчал, как дикая кошка в джунглях.

Затем, абсолютно неожиданно, она увеличила обороты мотора, машина прыгнула вперёд, направляясь прямо в до невозможности узкий проём между другим автомобилем и обочиной. На полной скорости она проскользнула в этом проезде — водитель другой машины послал ей вслед страшные проклятия — и резко, как раз в тот момент, когда светофор переменил свой цвет на зелёный, повернула направо.

Ник следовал за ней, но всё-таки опоздал на какую-то долю секунды. Провинциальный шоферюга, испуганный страшными манёврами «лотуса», направил свою машину, брыкавшуюся, как необъезженная лошадь, прямо на полосу, по которой двигался Ник. Он ударил по визжащим тормозам и остановился как вкопанный.

Карран направлял свой автомобиль в сторону Стинсона, почти вслух убеждая себя, что всё произошедшее — лишь часть обычной рутинной полицейской работы. Он говорил себе, что выполняет приказ Уокера, делает сейчас то, что предписывалось ему высшим начальством. Но чем больше он с этим соглашался, тем больше осознавал реальное положение дел: ему снова было необходимо увидеться с Кэтрин Трамелл.

Чёрный «лотус» стоял в проезде, его двигатель, охлаждаясь, потрескивал и пощёлкивал. Он мог представить себе этот мощный автомобиль на прибрежной дороге: несущийся, как лошадь на бегах, по тяжёлым поворотам и коротким прямым, плоть и мускулы вместо резины и стали, двигатель, с силой завывающий в тот момент, когда его цилиндров достигает топливо, напоминающее животворящую кровь.

Теперь опускалась ночь, и он мог только слышать, а не видеть, вечно бьющиеся о берег волны позади её дома. В одном из верхних окон зажёгся свет, и за стеклом как призрак прошествовала Кэтрин Трамелл. Секундой позже она вернулась назад и прильнула к стеклу. У него вырвался вздох — она наверняка его увидит! — но она, будто загипнотизированная, всматривалась в морскую даль.

Она принялась томно расстёгивать свою блузку, выскользнула из нёс и секунду-другую так и стояла за окном с обнажёнными грудями. Затем она задёрнула занавеску, её соблазнительный силуэт пропал за тёмной тканью. Ник Карран всё ещё настойчиво вглядывался в её окно, в его ушах бил грохот прибоя, его глаза были широко раскрыты и напряжены.