Основной инстинкт - Ричард Озборн

— Очень просто.

— Как просто?

— Я пройду тест на детекторе лжи.

Было бы довольно просто перепутать комнату в здании главного управления полиции, в которой был установлен детектор лжи, с газовой камерой. Это была крошечная комнатушка с единственным креслом, стоявшим рядом с излучавшей слабую угрозу машиной — детектором лжи. В стене этой комнаты, напоминавшей клеть, был спрятан объектив видеомонитора, который передавал образ Кэтрин Трамелл в небольшое смотровое помещение. Женщина была прикована к машине ремнями и сенсорами, змеившимися от агрегата и окутывавшими её руки и тело, как щупальцы гигантского осьминога.

Несмотря на то, что видеокамера была достаточно хорошо замаскирована в угольного цвета стене, Кэтрин, казалось, прекрасно знала, где та находится. Она смотрела прямо в объектив, будто стараясь переглядеть камеру. Копы смотрели представление, которое она устраивала с помощью детектора, с восхищённым вниманием зрителей, присутствующих на театральной премьере.

Служащий при детекторе — эксперт, контролировавший тест, — был, как всегда, поражён. Он вошёл в смотровую комнату с данными Кэтрин в руках и пожал плечами:

— Никаких показателей, отображавших бы изменение кровяного давления; отклонений в пульсе тоже нет. Либо она говорит правду, либо я никогда в жизни не встречал такого типа людей.

Толкотт выглядел успокоившимся. Он осклабился в довольной победной усмешке, направленной, главным образом, на Ника. Правда, некоторая её часть как всегда перепада и Уокеру с Гасом Мораном.

— Теперь, я думаю, всё встаёт на свои места, — сказал он.

Ник украдкой взглянул на изображение Кэтрин на мониторе.

— Она лжёт, — решительно заявил он.

Толкотт как вкопанный остановился у двери:

— Карран, Бога ради!

Специалист по детектору лжи был ещё более непреклонен:

— Забудь об этом, Ник. Можно одурачить меня, можно перехитрить тебя. Но эту машину обвести вокруг пальца нельзя. Привлекательная девчонка не может свернуть набекрень… Ты понимаешь, о чём я говорю?

Ник, возражая, покачал головой:

— Машину можно одурачить.

— Коли ты мёртв, то это возможно…

— Поверь мне. Это можно проделать!

— А с чего это ты вдруг стал экспертом в этих делах?

— Я знаю людей, которые это делали.

— Ну, кого, например?

— Одного парнишку, с которым я как-то столкнулся, — сказал Ник, повернувшись к дверям смотровой комнаты.

— Ну что ж, — заметил эксперт, — я бы не отказался познакомиться с ним.

— Быть может, когда-нибудь… — задумчиво произнёс Ник.

Толкотт занимался работой по восстановлению имиджа департамента. Он стоял с Кэтрин Трамелл в коридоре здания полиции, принося извинения за её задержание с самым скорбным видом, на который он только был способен. Кэтрин, однако, всему этому не придавала большого значения. Она улыбалась отсутствующей улыбкой, словно сама являлась монархической особой, а Толкотт занимал очень жалкий пост в отдалённой колонии.

В тот момент, когда Уокер, Моран и Ник Карран подошли к ним, Толкотт говорил следующее:

— Конечно, если бы всё зависело только от меня… — он поспешно прервал свою тираду.

Уокер, почувствовав, что по процедуре извинения приемлемы, также внёс свою лепту:

— Спасибо за то, что пришли, мисс Трамелл. Я думаю, мы не слишком вас обеспокоили.

Кэтрин слабо улыбнулась ему.

— Мне это понравилось. Mогу ли я просить одного из ваших людей о поездке? — Произнося это, она так и пожирала глазами Ника.

— Безусловно.

— Благодарю.

Толкотт, Уокер и Гас Моран смотрели за тем, как они уходили.

— Вот. Ищет беды на свою голову, — прокомментировал Моран.

— Уокер, — коротко сказал Толкотт, — следите за тем, чтобы не случилась беда. Нигде. Понятно?

Уокер это понял.

Машина Ника, весьма посредственного вида «мустанг» серого и тёмно-бордового цветов с откидным верхом, была припаркована на автостоянке перед Дворцом юстиции. Карран завёл двигатель и быстро повёл машину вниз по Брайант-авеню.

Кэтрин Трамелл зевнула и, свернувшись калачиком как кошка, устроилась на мягком кожаном одноместном сиденье. Уголки её глаз слегка потупились как бы от сильной усталости.

Ник бросил на неё косой взгляд:

— Тяжёлый денёк?

Она покачала головой:

— Сказать по правде, не очень.

— Забавный?

— В какой-то мере.

— Могу держать пари. Надуть машину не так-то просто, но я готов побиться об заклад, что вы смотрели на это, как на любую другую игру. А мы-то с вами знаем, как вы любите игры. Ведь так?

Какое-то время она смотрела на него, заинтересовавшись его глазами, затем отвела взгляд:

— Если бы я была виновата и захотела перехитрить машину, то это было бы не так сложно.

— Нет?

— Нет. Это было бы не столь сложно.

— Отчего же?

— Потому что я — лугунья. Законченная лгунья.

Прямо в тот же момент Ника охватило чувство, что

Кэтрин говорила правду, абсолютную правду.

— Я профессиональная лгунья, — продолжала она.

— И провела всю свою жизнь, совершенствуясь во лжи.

— Зачем?

— Зачем? Естественно, для того, чтобы писать.

Гигантский шестнадцатиколесный грузовик как из-под земли вырос рядом с ними; его водитель, как будто столь же равнодушный к суровой погоде, как и Ник, поднял в воздух огромную струю воды, которая волной хлынула на ветровое стекло «мустанга». На какое-то мгновение создалось впечатление, что они попали в мойку машин: ветровое стекло было полностью залито грязной водой. В течение нескольких секунд Ник вообще не мог видеть дороги, но ноги с акселератора не снимал. Это положение нисколько не обеспокоило Кэтрин Трамелл.

— Люблю дождь, — призналась она, будто они находились на балконе её дома в Стинсоне. — А ты?

— Не особенно, — ответил Ник.

— Ты ведь прошёл тест на детекторе лжи, после того как подстрелил тех двоих. Это так?

— Угу.

— Ты ведь обманул машину, не правда ли? Вот почему ты знаешь, что это возможно.

— Скажем просто, я этот тест прошёл. Опуская подробности.

— Видишь, — произнесла она с улыбкой, — мы оба невиновны, Ник.

Ник направлял свой автомобиль в «Пэсифик Хайтс», выбрав долгий окружной путь по Бродерику. Дождь всё ещё хлестал, когда он остановился перед её домом на Дивизадеро. В проезде стоял белый «лотус». Ник заехал на стоянку и выключил двигатель. Единственным звуком вокруг был стук дождевых капель по крыше автомобиля.

— Ты, кажется, знаешь обо мне ужасно много, — проговорил он.

— Ты всё знаешь обо мне, — не случайно, а скорее бесцеремонно заявила она, будто из неё так и били фонтаном детали её сексуальной жизни.

— Я не знаю ничего, что не входит в сферу деятельности полиции, — обороняясь, — сказал Ник.

— Вот так?

— Ага. Именно так.

— А входит ли в сферу интересов полиции знать, что я не люблю надевать никакого нижнего белья? Ты ведь знаешь это, Ник. А они — нет.

— Я уверен, что капитану Толкотту было бы интересно это узнать! — ответил он. — Чёрт возьми, все парни в главном управлении полиции должны об этом узнать. Я должен зафиксировать этот факт в твоём деле.

— Так сделай же это. — Она выскользнула из своих туфель и открыла дверь. — Это будет очень забавно, произнесла она, будто желая закончить разговор. — И спасибо за поездку, Ник.

Она захлопнула дверь и побежала босиком под дождём по лужам; бёдра её раскачивались. Он сидел за рулём и смотрел вслед удалявшейся фигуре. Он не отводил от неё глаз до тех пор, пока она не открыла дверь своего дома и не исчезла внутри.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

«Тен-фор»[8] был баром на Брайант-стрит в нескольких кварталах от Дворца правосудия и главного полицейского управления, пользовавшимся немалым успехом у членов департамента полиции Сан-Франциско. Это был полицейский бар, но как и сам департамент полиции, он переживал изменения. Когда-то это была типичная дыра, в которой обычно собираются полицейские из крупных городов, — вы запросто могли бы встретить его эквивалент в Нью-Йорке, Детройте, Чикаго, Бостоне, — в общем, везде, где полицейские являлись потомками второго и третьего поколений эмигрантов, консервативными приверженцами закона и твёрдой линии. В таких заведениях с полным отсутствием какой бы то ни было атмосферы и кухней, служащей предметом поклонения любителей хорошо прожаренной на топлёном масле пищи, всегда можно было заказать себе рюмку-другую чего-нибудь крепкого.

Но строение департамента полиции Сан-Франциско претерпевало изменения. Старые, старомодные копы уходили на покой, на смену им приходило новое поколение. Так что в «Тен-фор» теперь подавали лучшие марки пива «маргаритас», «бад», «дизайнер бирз» и «бойлер-мэйкерз». «Лутере», «Муви Старз», Крис Айзак — модные сан-францисские рокеры — оттеснили в музыкальных автоматах Фрэнка Синатру и Тони Беннетта.

В баре была даже кадка с папоротником.