Любовная аритмия - Маша Трауб

Официально они решили расписаться в Москве и тихо повенчались в местной церкви. Артему было удивительно спокойно стоять там, перед яркими, недавно написанными иконами, перед священником, которого регулярно видел на пляже в трусах и с которым перебрасывался несколькими словами. Леся была очень красивой в той самой его белой льняной рубашке и белой юбке. По дороге она сорвала цветок и воткнула его в волосы. У Артема не было страха перед венчанием, не видел он в этом и особого значения, таинства. Почему-то печать в паспорте его пугала и призывала к ответственности значительно больше, чем Бог, в которого он, откровенно говоря, не верил. Он давно решил, что если уж жениться, то именно так – здесь, по-домашнему, без атрибутов и машин. Подняться по горке и свернуть в церковь, как бы между прочим, и потом идти дальше своей дорогой.

И он поддался порыву, свернул на дикий пляж, скинул одежду, нырнул с головой и поплыл к камню.

Единственным свидетелем на церемонии была Анжела, которая стояла с недовольным лицом.

– Как просто без повода бухать, так пожалуйста, а как устроить все по-человечески, с гостями, столом, так нет, – бурчала она.

Артем наотрез отказался праздновать свадьбу. Никаких гостей, даже соседей. Леся улыбалась – ей было все равно. Она светилась от счастья, невольно, непроизвольным жестом дотрагиваясь до живота, который еще совсем не был виден. Зато Анжела не давала ему проходу.

– Слышь, я наготовлю, бутылок в доме полно, ну чего тебе, жалко, что ли? Давай праздник устроим? Ты же не каждый день женишься, – заходила она по-хорошему.

– Анжела, я не хочу.

– Так не хочешь – не надо. Иди к себе в комнату, мы сами все устроим, – взмахивала руками домработница. – И Лесе будет приятно. Хоть будет, что вспомнить.

– Анжела, эта тема закрыта.

– Так давай откроем. Чего ты уперся рогом?

– Нет. Анжела, понимаешь, не хочу. Мне и так хорошо. Не хочу все портить. Поверь мне, я устроил огромное количество мероприятий и собственную свадьбу устраивать ни за что не буду.

Леся в эти разговоры не вмешивалась. Она сидела на террасе, улыбалась и смотрела на море.

– Ты чего? – спросил Артем.

– Знаешь, все никак не могу поверить. Врач ведь сказал, что у меня детей может никогда не быть. А тут так все сразу получилось, – ответила она.

– Тебе еще родить надо, – буркнула Анжела. – Все насмарку, все упражнения, вся программа. Все заново надо будет начинать, и то – бабушка надвое сказала, будешь ты после этого ходить или нет. Нагрузка такая на позвоночник. Рожать все равно сама не сможешь.

– Все будет хорошо, – сказала Леся. – Восстановлюсь. Сделают кесарево. Интересно, мальчик будет или девочка? Ты кого хочешь?

– Не знаю, все равно, – ответил Артем. Вообще-то он не планировал ни мальчика, ни девочку. Он вообще детей не планировал. Нет, в принципе, по большому счету он хорошо к ним относился, и они его любили. Ему нравилось на них смотреть на пляже, пинать с ними мяч, он мог повозить игрушечную машинку, издавая смешные звуки. Но он плохо представлял себя в роли отца.

Леся хотела вернуться в Москву, к маме, но Анжела встала насмерть.

– Не пущу, – сказала она и уперла руки в боки. – Здесь будешь беременная ходить. Под моим присмотром. На воздухе и с хорошим питанием. Нечего там делать, только пыль глотать и химию всякую есть. А здесь все свеженькое, натуральное. Там только попади в консультацию – залечат, положат в больницу на сохранение, будешь до родов лежать и не двигаться.

– Анжела права, – согласился Артем. – Тебе здесь лучше будет.

Леся не спорила. Звонила ее мама и спрашивала, когда она приедет. Леся что-то мямлила в трубку про море и солнце. Лесина мама с Анжелой сразу не сошлась характерами. Если к телефону подходила Анжела, разговор заканчивался скандалом. При этом и та, и другая в разговорах с Лесей даже не намекали на произошедшую очередную ссору.

Только однажды Анжела не сдержалась и при Лесе рявкнула в трубку:

– И не звони сюда больше, лахудра!

Леся округлила от ужаса глаза. Артем сбежал на пляж, твердо решив не вмешиваться в переговорный процесс. Анжела стояла довольная.

– Надо будет потом маме позвонить и успокоить, – сказала наконец Леся, но так и не позвонила, погруженная в собственные мысли и ощущения.

Рожать решили все-таки в столице.

– Я тоже еду, – объявила Анжела Артему.

– Куда? – не понял он.

– Рожать. Билеты мне купи.

Артем знал, что, когда домработница говорила таким тоном, дальнейший разговор был бесполезен.

Последний, девятый, месяц беременности был совершенно невыносим. Артем уходил рано утром, приходил поздно вечером, стараясь свести свое пребывание в доме к минимуму. В его квартире постоянно кто-то находился – то Лесина мама, то ее сестра, которая продолжала строить ему глазки. Стоял ровный женский крик.

Лесина мама с Артемом не разговаривала – обиделась на то, что свадьба была устроена «не по правилам», и это единственный пункт, по которому они сходились с Анжелой во мнениях. К тому же официальную регистрацию брака Артем решил отложить «на потом», когда родится ребенок. И этого Лесина мама тоже ему никак не могла простить. Она настаивала на элитном роддоме, в котором у нее был знакомый врач. Ей хотелось для дочери лучшего: отдельной палаты с холодильником и телевизором, в которой Леся будет лежать вместе с новорожденным, – «человеческих условий», как она говорила. Анжела же сходила в роддом, который находился в пяти минутах езды от их дома, обычный, старый, с палатами на четыре человека, кормлением по часам и знакомой акушеркой, которая, по ее выражению, «без понтов, зато с руками из того места».

– Артем, вы должны принять решение, – позвонила ему Лесина мама, видимо, сделав над собой усилие.

– Пусть Леся решает, – сказал он, – как ей будет комфортнее.

Леся принять решение не могла никак. Когда она разговаривала с мамой, то хотела рожать непременно в элитном роддоме, а после разговора с Анжелой мечтала попасть в обычный роддом, где не будет телевизора, зато будут подружки по палате и опытные руки старой акушерки.

Пока скандалили и решали, Леся начала рожать. Роды были экстренные, еле успели довезти до того самого ближайшего роддома и сдать на руки дежурной бригаде.

Леся родила девочку. Артем переехал жить к Димке. Он был совершенно не нужен в этой давно не принадлежащей ему квартирке: уставшая Леся, решительная Анжела, плачущая малышка, которую назвали Катей.

– Почему Катя? – спросил Артем.

– Анжела сказала, что красивое имя. По святцам подходит. И мне нравится, – нерешительно ответила Леся. – А ты против?

– Да нет. Катя так Катя, – пожал плечами Артем.