Смерть на холме Монте-Марио - Чингиз Абдуллаев

— Вы ищете не там, где нужно. Думаю, все и так ясно. Мистер Торчинский заранее договорился с дамой о встрече. Я видел, какими взглядами они обменивались. Не видеть подобных отношений мог только ее муж. Так вот, договорившись о встрече, певец поднялся сюда. Вы помните, как официант уронил бокал? Лабунская махнула рукой и задела официанта. Может, она сделала это не случайно. Я стоял довольно далеко от нее, но вы были рядом и могли видеть, как это произошло. И если они заранее договорились, то это был прекрасный способ избежать вопросов и под благовидным предлогом уйти с вечеринки. Они встретились с Торчинским и, видимо, повздорили. Или он заранее просчитал, что убьет надоевшую ему женщину. Что и произошло. И не нужно считать, что это дело такое запутанное. Кроме Лабунской, карточки от лифта были у ее мужа и Торчинского. Муж при нас отдал свои карточки Обозову и почти все время сидел рядом с нами, а Торчинский имел эти карточки и поднялся наверх раньше Лабунской. По-моему, все и так ясно.

— Тогда как вы объясните тот факт, что его нет на пленке? И его не увидела дежурная, когда он появился в коридоре?

— Может, он воспользовался другим путем, — пояснил Хеккет, — может, он умнее, чем мы думаем. Вы ведь сами сказали, что убийца умнее, чем мы полагаем.

Дверь открылась, и вошел комиссар Террачини. Он вернулся с кассетой, которую изъял у сотрудников службы безопасности. Дронго и Хеккет сидели в гостиной, терпеливо ожидая его возвращения. Комиссар положил кассету на стол и сел рядом с экспертами.

— Ничего хорошего, — в сердцах сказал Террачини, — все было так, как рассказала сеньора Куацца. Никого постороннего. Последними на этаже появились сеньор Дронго и сеньор Обозов. Я думаю, нам нужно допросить Обозова. Извините меня, сеньор Дронго, но, возможно, были моменты, которые вы не заметили. Я понимаю, что вы известный эксперт, но иногда лучше поговорить с разными людьми, которые на одни и те же события смотрят по-разному. Подобные мнения всегда субъективны, зато независимы.

— Согласен, — кивнул Дронго, — можно позвать Обозова и переговорить с ним. Если хотите, я даже выйду из гостиной, чтобы вам не мешать.

— Не нужно на меня обижаться, — устало вздохнул комиссар, — я только хочу установить истину. Каким образом неизвестный убийца мог попасть в номер сеньоры Лабунской, и кто это был? Ответив на первый вопрос, мы, возможно, сможем ответить и на второй.

Из спальной комнаты вынесли носилки с телом. Все мужчины, сидевшие в гостиной, невольно встали. Один из криминалистов, проводивших осмотр места происшествия, подошел к Террачини.

— Мы закончили, комиссар. Проведем патологоанатомическую экспертизу и еще раз все проверим. Но думаю, почти убежден, причина смерти — механическое сдавливание горла.

— Ясно, — сказал комиссар, — можете уезжать. Мы останемся здесь и побеседуем с остальными участниками этого «банкета».

Когда носилки вынесли, Хеккет сел на свое место и недовольно сказал:

— Не люблю покойников, даже если при жизни они были очаровательными женщинами.

— Позовите Обозова, — приказал комиссар, — он, кажется, сидит в соседнем номере.

Обозов появился в гостиной через минуту. Он уже успел несколько отойти от первоначального шока. Его изжеванное морщинами лицо превратилось в застывшую маску. Обозов вошел в комнату и, кивнув комиссару, сразу прошел к стулу, стоявшему рядом со столом, словно уже знал, куда именно нужно сесть.

— Разрешите? — спросил Обозов.

— Садитесь, — кивнул комиссар и включил диктофон. — Вы давно работаете с сеньором Лабунским?

— Непосредственно пять лет, а до этого мы были знакомы. В общей сложности — более десяти лет.

— У вас всегда были хорошие отношения?

— Если мы работаем вместе столько лет, значит, отношения были нормальными, — рассудительно заметил Обозов.

— А какие отношения были у сеньора Лабунского с супругой?

— Нормальные, — ответил Обозов, — иногда они ссорились, иногда спорили. Но в общем отношения были нормальные. Как у любых супругов.

— У вас есть жена? — улыбнулся комиссар.

— Нет. Мы разведены больше десяти лет, — ответил Обозов и, заметив улыбку на лице комиссара, кивнул. — Конечно, в семейной жизни многое бывает. Но не обязательно доводить до развода. У нас был именно такой случай. А если люди живут вместе, значит, они хотят жить вместе. Сеньор Лабунский — очень состоятельный человек, и по нашим законам супруга не всегда получает такие деньги, как в западных странах. У нас нет брачного контракта. Тем более у них не было детей. Поэтому Лабунскому не нужно было убивать свою жену. Если она ему не нравилась, он мог с ней развестись. Кстати, она тоже была довольно состоятельным человеком, хотя и не такой богатой, как ее муж.

— Вы, кажется, юрист по профессии? — уточнил комиссар.

— Да. Я руководитель юридической службы.

— Сеньор Лабунский рассказал нам, что именно вам он доверил свои карточки и разрешил подняться в его номер.

— Да, — кивнул Обозов, — сначала он поднялся сам и забрал договор, чтобы уточнить один из его пунктов. Потом он передал мне договор и ключи, и я поднялся в его номер.

— Но до этого в номер поднялась сеньора Лабунская?

— Поднялась, — подтвердил Обозов, — она испачкала платье и решила переодеться. Она ушла чуть раньше. А мы поднялись следом.

— Вы сказали «мы», сеньор Обозов. Значит, вас было двое?

— Мы поднялись вместе с мистером Дронго. — По-английски Обозов говорил с сильным акцентом, делая паузы, но довольно четко выговаривал все слова.

— Очень хорошо, — кивнул Террачини. — Вы можете рассказать более подробно, желательно по минутам, весь ваш путь наверх и возвращение в ресторан?

— Конечно, могу. Я взял договор и две карточки, которые передал мне Лабунский. Они и сейчас со мной.

— Вы можете их нам показать?

— Конечно.

Обозов достал из кармана две пластиковые карточки. Одна была от кабины лифта, другая служила ключом к входным дверям апартаментов. Комиссар взял обе карточки, повертел в руках и вернул их Обозову.

— Продолжайте, — разрешил он.

— Я успел вбежать в кабину лифта, где уже находился мистер Дронго, и предложил ему подняться со мной.

— Это вы сами предложили?

— Да, я вставил карточку и нажал кнопку десятого этажа. Мы поднялись, и я попросил мистера Дронго пройти со мной, чтобы оставить текст договора в сейфе. Потом мы вместе пошли за его мобильным телефоном.

— Очень интересно, — нетерпеливо перебил его комиссар, — получается, что вы чего-то боялись и вам нужен был свидетель.

— Нет, — сказал Обозов, посмотрев на Дронго. — Нет, — повторил он, — я ничего не боялся, и мне не нужен был свидетель. Просто я предложил мистеру Дронго пройти вместе со мной.

Он не стал говорить о напряженных отношениях между супругами и своем подозрении о возможной встрече Торчинского с Екатериной Лабунской. А Дронго также не стал ничего уточнять. По взаимному согласию они решили не вспоминать столь неприятный инцидент.

— Вы всегда ходите в паре с другими мужчинами? — спросил комиссар.

— Нет. Но поскольку дело касалось такого договора, я хотел подстраховаться, — ответил Обозов, — я думал, будет лучше, если вместе со мной будет такой известный эксперт, как мистер Дронго. Мы прошли по коридору, я открыл дверь. Мы вошли в гостиную, и я сразу повернул в кабинет. Обычно сейфы стоят у входа, рядом с вешалкой, но в наших апартаментах сейф находится в кабинете. Я прошел туда, открыл сейф и положил документы. После чего вернулся обратно и увидел, что мистер Дронго говорит с Катей Лабунской. Затем она вошла в спальню и закрыла дверь. А мы ушли. Вот собственно и все.

— Вы не видели больше никого? Может, кто-то был в спальной комнате?

— Нет, — нахмурился Обозов, — там никого не было. Во всяком случае мы никого не заметили.

— Вы сами видели женщину, или она говорила с вами из-за закрытой двери? — вмешался Хеккет.

— Я сам ее видел, — ответил Обозов, — она как раз закончила говорить с мистером Дронго и прошла в спальню.

— Он видел, как она закрывала дверь, — вспомнил Дронго. — Возможно, ему кажется, что, выгораживая меня, он невольно подтверждает и собственное алиби.

— Что было дальше? — спросил комиссар.

— Мы вышли из номера, прошли по коридору. Спустились на третий этаж и забрали мобильный телефон из номера мистера Дронго. Затем вернулись вниз, в ресторан. Это все.

— И вы не заметили ничего подозрительного?

— Нет, ничего.

— Подождите, Обозов, — снова вмешался Хеккет, — когда вы вернулись, нескольких человек не было за столом. Я разговаривал с сеньором Лицци и видел, как в туалет пошли несколько человек. Сначала вернулся Жураев, потом — Лабунский, а вот Соренко пришел очень поздно, и у него был сильно помятый вид.