По заказу - Дик Фрэнсис

«Могу поручиться, что были бы», – подумал я.

– Полагаю, что у мистера Бартона есть такое же право рассчитывать на присутствие своего друга во время любого обыска, и он, как вы слышали, просил меня постеречь вещи. Вот потому я и останусь.

– Как хотите, – без особого разочарования заметил инспектор Карлисл. – Но, пожалуйста, отойдите и не мешайте нам.

Вместо этого я принес из своей машины фотокамеру и сделал несколько мгновенных снимков полицейских, строго, по порядку обшаривавших дом. Карлисла, несомненно, раздражало мое присутствие. Он приближался ко мне и топал ногами всякий раз, когда вспыхивала камера.

– Неужели в этом есть необходимость? – спросил он наконец.

– По-моему, ваш обыск нуждается в подробном документальном сопровождении, – откликнулся я. – А значит, я вам помогаю. И после пришлю снимки по электронной почте.

– Вы не знаете, владел ли мистер Бартон оружием? – полюбопытствовал он. – В частности, 38-дюймовым револьвером.

– Нет, не знаю, вряд ли он у него имелся.

Мне было известно, что Билл никогда не покупал детям игрушечное оружие на Рождество или дни рождения. Он считал, что оно приучит их к жестокости. Я не мог себе представить, будто он хранил дома настоящее.

Когда в половине пятого у конюшен показались Джульет Бёрнс и остальные конюхи, работавшие в вечернюю смену, полиция забрала со стола Билла все компьютерное оборудование, уложила его в большие пластиковые пакеты и погрузила их в один из своих фургонов. Я сфотографировал полицейских во время упаковки тетрадей Билла с деловыми записями и отчетами. В этот момент в кабинет вошла Джульет.

– Хэлло, Сид. Что здесь происходит, черт побери? – принялась допытываться она.

– А кто вы такая, мадам? – поинтересовался главный инспектор Карлисл, вернувшись на место и не дав мне возможности ответить.

– Джульет Бёрнс, тренер-ассистент, ну а вы-то кто такой? Эй, что вам тут понадобилось? – Последний вопрос был адресован полицейскому в форме, который складывал в свою сумку бумаги со стола Билла.

– Я главный инспектор Карлисл из глочестерширского отделения полиции. Мы обыскиваем дом в ходе нашего расследования.

– Какого еще расследования?! – воскликнула она. – И где мистер Бартон?

– Он помогает нам в дальнейших изысканиях.

Я задумался о том, является ли обучение «полицейской речи» частью профессиональной подготовки.

– Каких? – снова спросила она.

– Связанных с подозрительной смертью в Челтенхеме в прошлую пятницу.

– Вы имеете в виду Хью Уокера?

– Естественно.

– И думаете, будто это сделал Билл? Ха-ха! – Она рассмеялась. – Да Билл и мухи не обидит. Вы не того человека заподозрили.

– У нас есть все основания полагать, что у мистера Бартона был серьезный мотив для убийства мистера Уокера, – заявил Карлисл.

– Какой мотив? – встрепенулся я. Они повернули головы в мою сторону.

Карлисл, очевидно, понял, что допустил оплошность, разгласив лишнюю информацию.

– Э, э, это не ваше дело, сэр.

«Напротив, – подумал я, – это целиком и полностью мое дело».

– А вы разговаривали с миссис Бартон? – решил выяснить я.

– И это тоже не ваше дело, – буркнул он.

Но я догадался, что он с ней говорил. Ведь он знал, что Кэйт и детей не было дома, когда они подъехали. И к тому же в его группе отсутствовали женщины-полицейские. Он рассчитывал застать здесь одного Билла.

Поэтому я предположил, что «серьезным мотивом» стало признание Кэйт в любовной связи с Хью, случайно сделавшееся известным Биллу вечером в четверг. В пятницу Хью нашли мертвым, его грудь изрешетили, как дуршлаг, и Кэйт, наверное, убедила себя, что это дело рук Билла. Довольно логичный вывод, заключил я. Неудивительно, что она не вернулась домой. И не вернется, считая своего мужа убийцей.

Джульет стояла подбоченившись. Я не видел девушку с ее детских лет, но был давно знаком с ее семьей. На вид она могла показаться миниатюрной, но под этой хрупкой оболочкой скрывалась настоящая великанша, старавшаяся вырваться наружу. Мать Джульет умерла, когда рожала дочь, и девочка выросла в мужской семье, с отцом-кузнецом и четырьмя старшими братьями. Вполне понятно, что манеры и увлечения самой младшей из них тоже стали мужскими, вернее, мальчишескими. В детстве по субботам она не отрывалась от телевизора, а в воскресенье с утра играла в саду в регби и в футбол. И, конечно, ездила верхом, постоянно ездила верхом – зимой на охоту, а летом тренировалась в пони-клубе. Школьные уроки просто заполняли ее время между другими, куда более важными занятиями. Сейчас, в двадцать пять лет, Джульет, как я полагал, впервые получила работу ассистента-тренера после должности грума во многих конюшнях Ламбурна.

– Эй, это брать нельзя. Тут наши списки и отчеты о скачках! – закричала она на полицейского, пытавшегося запихать объемистую тетрадь в синей обложке в полиэтиленовый пакет.

– Мы можем брать все, что хотим, – возразил Карлисл.

– Они также расследуют махинации на скачках, – пояснил я.

Джульет уставилась на меня и раскрыла рот.

– Билла арестовали по подозрению в мошенничестве на скачках, – добавил я. – Равно как и по подозрению в убийстве. Я здесь был и могу засвидетельствовать.

– Ну и чертовщина! – Она повернулась к Карлислу. – Тогда заберите и наших проклятых лошадей. Они пойдут соучастниками.

Ее слова вовсе не позабавили инспектора. Он вежливо попросил нас покинуть дом и позволить его подчиненным завершить работу.

Джульет и я направились в конюшни, где молодые ребята приводили в порядок лошадей. Дневной свет быстро мерк, и его ярко-желтые прямоугольники тянулись во двор из-под дверей стойл. Когда в железные ведра наливали воду из кранов, они громко звенели, а какие-то полускрытые тенями фигуры перетаскивали мешки с соломой и сеном. Во всяком случае, во дворе продолжалась нормальная жизнь.

– Добрый вечер, мисс Джульет, – поздоровался подошедший к нам мужчина, – по-моему, у старого Лидеда легкий жар в груди. Добрый вечер, мистер Холли. Рад вас видеть.

Я улыбнулся и кивнул ему. Фред Мэнли был старшим конюхом Билла Бартона с тех пор, как Билл стал тренером, получив лицензию у своего тестя, и больше не подрабатывал в конюшнях. Из-за обветренного лица с резкими морщинами Фред выглядел лет на десять старше своего возраста. Он провел слишком много времени на воздухе и привык объезжать галопировавших лошадей холодными ранними утрами. На самом деле ему не было и пятидесяти. Один из работяг старой школы, представитель уважаемой и редкой в наши дни когорты.

– О'кей, Фред, я погляжу, – отозвалась Джульет.

Они прошли к стойлу, расположенному посередине спуска к левому берегу реки, скрылись в нем, а я последовал за ними. Лидед Лайт повернулся и поглядел на нашу троицу. В последний раз я видел его в пятницу в Челтенхеме, отдавшего все силы скачкам на холме. И хорошо запомнил, как он вскидывал свою короткую голову в забеге на две мили. Сейчас он покорно стоял в устланной соломой спальне. Плотная, холщовая попона покрывала его туловище, защищая от мартовских вечерних холодов. На нем также был кожаный воротник, прикрепленный к кольцу в стене. С ним конь не мог вырваться через распахнутую дверь.

Джульет приблизилась к послушному животному с левой стороны, нагнулась и медленно опустила руку на заднюю ногу Лидед Лайта. Я следил за ее движениями, простыми, естественными, тысячу раз повторявшимися в одном только Ламбурне. Каждый тренер ежедневно проверял таким образом почти каждую лошадь. Ощупывание сухожилий – постоянная часть ухода за скаковой лошадью. Левая рука Джульет на передней левой ноге лошади чувствовала малейшие колебания температуры. Я посмотрел на свою левую руку, которую мог бы без всякого ущерба окунуть в кипяток.

Джульет выпрямилась.

– М-м-м. Очевидно, он немного ушибся в пятницу, – предположила она. – Сухожилия чуть теплее нормы, но ничего страшного тут нет. Спасибо, Фред. На день-два дадим ему работу полегче.

– О'кей, мисс, – откликнулся Фред. – А где хозяин? Разве его нет дома? Он просил меня выяснить, когда у конюхов выходные.

– Боюсь, что сегодня вечером он будет занят, – чуть поколебавшись, ответила Джульет.

Я надеялся на его скорое освобождение и с трудом удержался от смеха. В отличие от Соединенных Штатов, где наручники считались непременной принадлежностью арестованного, в Англии обходились без них. Вот и Билла увезли без каких-либо оков. Мне казалось, что он не станет томиться в кандалах у стены темной, полицейской камеры.

– Мне надо проверить каждое стойло. Пройти по кругу, – предупредила Джульет. – Фред, накорми их, как обычно.

Он кивнул и исчез в полумраке. Она повернулась ко мне.

– Вы не хотели бы со мной прогуляться?

– Да, конечно, – согласился я.