Сувенир из "Клуба мушкетеров" - Джеймс Чейз

Значит, Джек не ходил в «Клуб мушкетеров». У меня не было оснований не доверять ей. Гривс тоже считал это маловероятным. В вещах Шеппи я не нашел смокинга, а без него он не прошел бы дальше швейцара.

Но откуда взялись спички и почему Джек позаботился так надежно их упрятать? Он не отличался любовью к красивым безделушкам и от ненужных вещей старался побыстрее избавляться.

Швырнув на кровать шляпу, я подошел к чемодану Джека и достал спички. Потом, сев в кресло, стал внимательно их разглядывать.

Всего я насчитал двадцать пять отрывных спичек, на каждой было напечатано название клуба. На внутренней стороне пакетика я прочел рекламную надпись магазина художественной керамики — одного из заведений, которые, словно грибы после дождя, вырастают в местах, посещаемых туристами.

Она гласила:

«Обязательно посетите «Школу керамики» Маркуса Хана — подлинную сокровищницу искусства.

Шато, Эрроу-Пойнт, Сан-Рафел».

Надпись вызвала во мне недоумение: зачем понадобилось фешенебельному клубу, который и на порог не пустил бы ни одного туриста, заниматься подобной рекламой? Что за странное коммерческое соглашение между двумя сторонами?

Я оторвал одну спичку. Приблизив ее к глазам, увидел, что на обратной стороне были напечатаны цифры: С451135. Отогнув остальные спички, я убедился, что и на них были номера, шедшие по порядку до С451160.

Положив обратно оторванную спичку, я несколько минут оставался в неподвижности: что могла означать эта непонятная нумерация? Не найдя ответа, я сунул пакетик к себе в бумажник.

Было уже около часа ночи. Утром я узнаю из газет фамилию девушки в купальном костюме, сейчас же благоразумней всего отправиться спать. Я поднимался на ноги, когда в номер ко мне постучали. Это было не деликатное постукивание коридорного, а громкие, бесцеремонные удары, которыми возвещают о своем прибытии всемогущие представители власти.

Мне было необходимо собраться с мыслями, и я не спешил открывать. «Неужели заметили, когда я убегал с пляжа, — подумал я, — или нашли в кабине мои отпечатки?»

В дверь забарабанили громче.

— Пошевеливайся! Мы знаем, что ты здесь! — прокричал чей-то голос.

Я достал из бумажника спички и засунул их под край ковра. Потом, повернув ключ, открыл дверь.

Сосредоточенно пережевывая резинку, в номер шагнул Кенди, взгляд его темных глаз был неприязненным и злым. За ним с неподвижными лицами и настороженными глазами вошли двое верзил в штатском.

— Поехали, — сказал Кенди усталым голосом. — Капитан Кетчен хочет видеть тебя.

— Что ему нужно? — спросил я, не трогаясь с места.

— Об этом ты спросишь у него. Ну что, пойдешь сам или тебя вести под ручку?

Выбирать не приходилось. Неравенство сил было очевидным, и, хотя встречаться с Кетченом совершенно не хотелось, я взял шляпу и, ни слова не говоря, зашагал в сопровождении полицейских по коридору.

Глава шестая

Глаза ночного клерка вновь полезли на лоб, когда он увидел меня в сопровождении Кенди и двух верзил в штатском. Уже второй раз в течение суток меня выводили из гостиницы блюстители закона, и я подумал, что утром, возможно, администрация попросит меня освободить их от моего присутствия. В том случае, конечно, если я вернусь из управления целым и невредимым.

Но в этом-то я как раз и не был уверен. Я хорошо помнил встречу с Кетченом и его угрозы, а он, как видно, не бросал слов на ветер.

Мы сели в ожидавшую нас машину: двое в штатском впереди, Кенди и я на заднем сиденье. Взревела сирена, и машина, как и в прошлый раз, рванулась с места и с бешеной скоростью понеслась по улицам. Она оторвалась так резко, что я услышал, как у меня хрустнули шейные позвонки.

— Не возражаешь, если я закурю? — сказал я Кенди, в основном затем, чтобы что-то сказать.

— Не стоит, — ответил он безразлично и устало. — Мне приказано не церемониться с тобой.

— Чем недоволен капитан?

— Если не знаешь ты, почему это должно быть известно мне? — И разговор прекратился.

От нечего делать я начал смотреть в окно. Я не ощущал особого подъема от предстоящей встречи. Вероятно, кто-нибудь заметил меня на пляже и по телефону сообщил в полицию. Вспомнились рассказы очевидцев о допросах с пристрастием. Если капитан Кетчен собрался допрашивать с пристрастием, дела мои плохи.

Когда машина, подъехав к управлению, затормозила, Кенди порылся в кармане и извлек пару наручников.

— Надевай браслеты, — грубо сказал он, хотя в его голосе я различил извиняющиеся нотки. — Капитану нравится, когда все сделано по форме.

— Вы арестуете меня? — спросил я, протягивая руки. От холодного прикосновения стальных наручников настроение мое стало еще хуже.

— Никто не собирается тебя арестовывать. Капитан просто хочет с тобой побеседовать.

Костоломы в штатском остались внизу, а мы с Кенди поднялись на второй этаж. Я шел следом за Кенди, едва не наступая ему на пятки. Осторожно постучав, Кенди отворил дверь в кабинет Кетчена. Я увидел капитана в обществе Ренкина и неизвестного мне высокого худощавого мужчины лет сорока. У незнакомца были волосы цвета соломы и неприятное лицо хорька, на котором поблескивали очки без оправы.

— Брэндон доставлен, капитан, — объявил Кенди. И сделал шаг назад, предоставив мне роль главного действующего лица.

Кетчен стоял около окна; его массивное с широкими скулами лицо было налито кровью. Он глядел на меня, как глядит посаженный в клетку тигр, когда мимо него проводят жирного ягненка. Ренкин сидел на стуле, шляпа была надвинута на глаза, в пальцах дымилась сигарета. Он не обернулся, когда я вошел.

Человек с волосами цвета соломы наблюдал за мной с интересом и отчужденностью бактериолога, увидевшего под микроскопом неизвестный, возможно смертельный, микроб.

— Почему в наручниках, капитан? — спросил он слабым голосом аристократа, кичащегося своей утонченностью.

Мне показалось, что у Кетчена внезапно перехватило дыхание.

— Если вам не нравится, как мы арестовываем преступников, можете жаловаться комиссару, — раздраженно ответил он.

— Разве мистер Брэндон арестован? — вежливо осведомился человек с соломенными волосами.

Хотя у него была физиономия хорька и холеный голос высокомерного вельможи, мне он определенно начинал нравиться.

Кетчен бросил на сержанта злобный взгляд:

— Сними эти проклятые наручники!

Вставив ключ в замок, Кенди повернул его и снял наручники. Стоя спиной к капитану, он настолько осмелел, что решился осторожно подмигнуть мне.

Когда он отошел, я принялся старательно растирать руки, делая вид, что испытываю мучительную боль.

— Садитесь, мистер Брэндон, — сказал незнакомец. — Меня зовут Керм Холдинг, я из окружной прокуратуры. Мне сообщили, что капитан Кетчен намеревается беседовать с вами, и я решил присутствовать при разговоре.

Настроение мое постепенно улучшалось.

— Рад познакомиться с вами, мистер Холдинг. Сегодня я уже встречался с капитаном, и мне тем более приятно, что вы здесь.

Сняв очки, Холдинг внимательно посмотрел на них и вновь водрузил на нос.

— Капитан Кетчен не выходит за рамки служебных обязанностей, — сказал он без особой убежденности.

Я выдавил из себя улыбку:

— Возможно, капитан просто любит пошутить. Однако, не зная этого, я воспринял его угрозы вполне серьезно. Теперь по его доброй славной мордахе я вижу, что он всего-навсего великий шутник.

Издав клокочущий горловой звук, Кетчен начал медленно приближаться ко мне.

— Кто будет задавать вопросы: вы или я, капитан? — спросил Холдинг, и в его голосе внезапно зазвенел металл.

Остановившись на полпути, Кетчен перевел взгляд на Холдинга, наблюдавшего за ним презрительно и брезгливо.

— Вы сели за руль, вы и правьте лодкой, — злобно отчеканил он. — Что касается меня, то я буду жаловаться комиссару. Вас и вашу прокуратуру давно пора поставить на место, вы позволяете себе слишком много.

Повернувшись, он быстро зашагал к выходу и с силой хлопнул за собой дверью.

— Я нужен вам, мистер Холдинг? — спросил Кенди.

— Нет, спасибо, сержант.

Входная дверь снова закрылась, на этот раз бесшумно.

— Мистер Брэндон, садитесь же, — произнес Холдинг, показав рукою на стоящее против стола кресло.

Я сел. Холдинг, играя карандашом, напряженно смотрел на меня.

— В конце месяца капитан Кетчен уходит в отставку. Его место займет лейтенант Ренкин.

— Поздравляю! — сказал я.

Ренкин, теребя галстук, беспокойно заерзал на стуле.

— Лейтенант отвечает за ведение следствия по этому делу, — продолжал Холдинг. — Я имею в виду два убийства на пляже Бэй-Бич.

В его словах заключалась ловушка, но я сразу разгадал ее. Не побывай я вечером в пляжной кабине, я не знал бы ничего о втором убийстве. Мне следовало выказать удивление, но, подумав, я отказался от этой мысли. Я понимал, что в полицию меня привезли неспроста: либо они нашли отпечатки моих пальцев, либо кто-то видел, как я входил в кабину. Кроме того, могли заметить мой «бьюик». Понимая, что иду на определенный риск, я решил сказать правду.