То самое чувство - Лия Роач

Он, видимо, замечает изменения в моем лице, и понимает, что погорячился, потому что тут же весело и беззаботно улыбается.

– Шучу. Не парься. – И начинает разворачивать первый фирменный сверток с бургером.

Первые минуты увлеченно жует, блаженно закрывая глаза, постанывая и причмокивая – короче, всячески демонстрируя, как ему вкусно.

– Точно не хочешь? – мычит с набитым ртом.

Я мотаю головой и, чтобы сменить тему, спрашиваю:

– Кстати, а как ты оказался у входа в школу? Я же называла тебе другое место встречи.

Он пожимает плечами. Его рот все еще полон, и мне приходится ждать, чтобы получить ответ.

– Я не хотел опоздать, вышел заранее, но добрался быстрее, чем планировал. Торчать на остановке не хотел и посмотрел, где тут ближайшая школа. И не ошибся. Хорошая? – резко спрашивает и, видя мое замешательство, добавляет: – Ну школа.

– Аа, да, нормальная. У нас класс с углубленным изучением физики и математики. Только не надо сразу экзаменовать меня по физическим процессам! – сразу предупреждаю я, наученная опытом общения с другими особями мужского пола – что одноклассники, что друзья родителей и их дети – все считают, что девочки и физика несовместимы, поэтому заранее уверены, что знания у меня так себе. А грамоты в олимпиадах за красивые глаза.

Правда, всего в одной олимпиаде, и до призового места я не дотянулась, по-идиотски налажав в одном из вопросов, но грамота финалиста все же есть. И точно не за глаза, иначе я нескромно могла бы рассчитывать на гран-при.

Помешивая и медленно попивая латте, я рассматриваю Дэна, старательно прикрывая свой интерес длинной челкой.

Не в полумраке зала со столиками и не в постоянно мигающем и меняющем цвета освещении танцпола он тоже выглядит иначе. Может, не так кардинально иначе, как я – с боевой вечерней раскраской и без нее, но тоже заметно. Лицо острее, скулы четче, линия подбородка резче – вчера ночью игра света и тени скрадывала эту резкость его черт. И цвет лица другой – там он казался смуглым, а сейчас, наоборот, бледный, под тонкой кожей почти видны вéнки. Рот широкий, губы узкие, и шрам еще заметнее. При свете дня он уже не кажется таким загадочным, как вчера, но так еще сильнее проявляется его хищность. Не только в лице, но и в движениях. Все в нем как бы говорит "не связывайся со мной". Все, кроме его улыбки. Она осталась неизменной – такая же ошеломительная и чарующая, насмешливая и дразнящая, и ей по-прежнему невозможно сопротивляться. Улыбка противоречит пиратским – я, наконец, нахожу, подходящее определение – чертам лица, пытаясь раз за разом убедить меня, что ее хозяин хороший парень. И мне становится интересно, кто из них отражает настоящего Дэна, а кто не более чем панцирь, маска или костюм супермена.

Видимо, в какой-то момент я чересчур увлекаюсь разглядыванием или, скорее, разгадыванием, что он замечает мой пристальный интерес. Взгляд его прозрачно-зеленых глаз – странно, вчера они казались мне темным, почти черными, – меняется, становится колючим, и в глубине глаз снова пляшут рогатые чудаки.

– Ну и что решила? Я нравлюсь тебе еще больше, чем вчера, или таки меньше? – он насмешлив, как и его ухмылка.

Вопрос слишком уверенного в себе человека, но мне кажется, что ответ для него важен. Пффф, с чего бы?

– То есть, что нравишься, ты не сомневаешься? – принимаю я его игру.

– Неа, – вальяжно говорит Дэн, вытерев руки салфеткой и допив остатки колы.

– Допустим, нравишься, – не отпираюсь я.

– Сильнее, чем вчера? – настаивает он интонацией следователя на допросе.

Какими их показывают в кино – живьем я, конечно, допросов не видела, хотя папа имеет некоторое отношение к правоохранительной – конкретно, исполнительной – системе. Но эта не та работа, на которой можно появиться с детьми.

– Пока не разобралась, – решаю быть честной. Тем более это самый простой ответ. И самый для меня безопасный.

И преждевременных авансов ему отвешивать не хочется, и незаслуженно обидеть тоже.

Когда он возвращается с кофе для себя, я вспоминаю, каким вопросом задавалась всю ночь и все утро.

– Можно теперь я спрошу?

– Если не про планы на жизнь, валяй, – внешне равнодушно разрешает он, но я замечаю, что ему любопытно.

– Почему в клубе объектом своих улыбок ты выбрал меня, а не Вику?

– Вику? – не понимает он, но потом к нему приходит догадка, я вижу, как это отражается на его довольно непроницаемом лице. – Это ту блондинку, которая ушла с Лёхой?

– Её, да.

Я удивлена – как можно не запомнить Вику?!

– А почему я должен был выбрать её? – И голос, и выражение лица – все указывает на то, что он искренне не понимает вопроса.

– Ну… – теряюсь я в формулировках.

Потому что, в свою очередь, искренне не понимаю, что тут непонятного. Мне ответ кажется очевидным. Любой мужик, имея выбор из нас троих, по-любому должен предпочесть всем остальным именно Вику. Она выглядит точно так, как девушки в мужских журналах, как жены и подруги знаменитостей – разнообразные блогерши и модели, фитнес и не очень. Да и сама я, будь мужиком, выбрала бы именно ее! О чем в итоге ему и сообщаю со всей уверенностью.

Он усмехается, как-то не по-доброму.

– Неа, была бы мужиком, не выбрала бы. Поверь мне на слово.

Он со стуком ставит чашку на стол, будто ставит точку в разговоре. Но меня такой ответ не устраивает – теперь мне ничего непонятно. И я не унимаюсь:

– Почему?

Мне правда интересно. Я всегда считала себя не ровней Вике, ни во внешности, ни в том, что касается мужского внимания. И вдруг кто-то – при живой Вике, в смысле, находящейся рядом – выбирает меня. Вариантов ответов тут два – он либо большой оригинал, либо я чего-то не понимаю. А чего-то не понимать я ой как не люблю.

– Так почему? – повторяю упорно, видя, что с ответом он медлит или вообще не собирается его давать.

– Ну потому что! – говорит он с раздражением на мою приставучесть. – Для таких девушек существует одно короткое, но емкое и исчерпывающее определение. Если умная, сама поймешь какое, а нет – не повезло тебе. Придется спросить у кого-то другого. Не хочу пачкаться о…

Он не договаривает фразу, но это и не нужно – вряд ли бы я услышала ее окончание. Потому что мгновенно, против воли, заливаюсь краской – о какое именно ёмкое