Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

— Слушай, я знаю, что кир Д-Арвиль выбрал нескольких практиков и хочет приблизить их к себе. Ты заслуживаешь этого. Я оказался здесь по другой причине. Ноториэса никогда не заметят и не повысят, для меня это вопрос выживания. Зачем Инквизиции такое отребье? — Рейн горько усмехнулся. — Мне надо показать, что я тоже чего-то стою. Помоги мне, пожалуйста.

Сначала Аст гордо выпрямился, довольный Рейном, а затем разок сник. Он точно обманывал наивного младшего братца, чтобы получить от родителей сладости.

Рейн потёр клеймо и повыше натянул маску. Ничего. Быть обманутым — это тоже выбор. Пора Анрейку понять, что другим практикам далеко до сыновей благородных родов.

— Идём, — парень махнул рукой, зовя за собой, и завязал маску.

Они прошли по другому коридору, украшенному цветами и зеленью, и вышли в главный зал. Он был освещён свечами, и на лицах гостей играли таинственные тени. Вокруг трёх стен тянулась зеркальная линия, и пламя, отражённое тысячу раз, делало зал бесконечным. Вместо четвёртой стены стояли раздвижные двери из стекла и металла, которые вели в сад. Оттуда лилась музыка, слышались смех и голоса.

Женщины в платьях, похожие на ярких птичек, мужчины в темнеющих фраках подходили к одному столу с угощениями, к другому, собирались в небольшие группы и болтали, а когда играл оркестр, начинали кружиться в танце. Рейн почувствовал странную тоску. В детстве он всего раза два или три был на званом вечере, но тогда все гости показались ему такими величественными, достойными — настоящие короли и королевы. Хотелось скорее оказаться среди них, стать таким же, а не выглядывать из комнаты, отведённой для детей. И вот он среди них, но все короли и королевы вдруг превратились в безликую разодетую толпу.

Анрейк замер в проходе и огляделся, словно всё это принадлежало ему. От привычного смущения осталось немногое — парень явно был на подобных вечерах не первый раз и знал, как себя вести, что делать, что говорить. Рейн снова потёр клеймо. На месте Анрейка мог быть он.

— Терять нечего, — подбодрил Аст и первым шагнул в зал.

— Смотри, — Анрейк подошёл поближе и шепнул. — Это Нол Я-Эльмон, — он указал рукой на статного мужчину с гривой седых волос, который опирался на трость.

Рейн передёрнул плечами. Глава Церкви. Потомок Яра. Тот, кто уступил влияние, но хотел вернуть власть в свои руки. Тот, кто учил смирению, а сам жил в роскоши. Лицемер и лгун.

Аст встал рядом и скрестил руки.

— Должно быть, у него и туалет из золота.

— Потомок бога, как же! — Рейн шепнул это так тихо, чтобы Анрейк не услышал.

— Его отец тоже был главой Церкви, — произнёс парень. — Он с детства готовил сына, чтобы тот занял его место. Кир Я-Эльмон ежегодно жертвует городу огромные суммы, ты знал это?

— Может, стоило не брать эти суммы и сразу раздавать беднякам? — Рейн скрестил руки. Т-Энсом отшатнулся от него. — Кто ему назначил такое большое жалование?

Анрейк сжал зубы и продолжил:

— Кир Я-Эльмон — потомок самого Яра. Говорят, в их роду до сих пор сохранилась магия.

— Магия превращать деньги горожан в своё золото?

— Рейн! — воскликнул Анрейк. — Я же хочу помочь тебе!

Рейн и Аст переглянулись.

— Извини. Расскажи мне остальное, пожалуйста.

— Кир Я-Эльмон всегда был добр ко мне. Я знаю его с самого детства и не раз играл с Эль, его дочерью, — Анрейк указал рукой в сторону сада. Рядом с выходом стояла пёстрая компания из трёх девушек и трёх юношей.

Рейн придвинулся к Т-Энсому. А это уже интересно. Церковники считали, что женщины легче поддавались влиянию демонов и ставили их на ступень ниже мужчин, позволяли меньшее. Сами женщины не хотели признавать этого. Если Эль дать шанс, она могла охотно выступить против отца, живущего такими же порядками.

— Которая? — спросил Рейн.

— Слева, в золотом.

«В золотом», — повторил Рейн и хмыкнул. Ну да, как же дочери главы Церкви быть не в золотом.

Анрейк указывал на худенькую девушку в светло-жёлтом платье, украшенном золотой нитью. Узкие рукава до локтя подчёркивали, какие маленькие и нежные у неё руки — такие никогда не знали труда. Кудрявые каштановые волосы были собраны в высокую причёску. Две передние пряди, свисающие по бокам, придавали девушке озорной вид.

— Она очень добрая и смелая, — в голосе Анрейка послышалась тоска. — Однажды в детстве, когда мы играли, я начал тонуть в Эсте, а она спасла меня, — он улыбнулся воспоминаниям и снова указал рукой на группу мужчин, среди которых стоял Я-Эльмон.

— Это Ригард В-Бреймон. Ты должен его знать.

Рейн кивнул. Главу Инквизиции он не раз видел в коридорах Чёрного дома, но никогда не разговаривал с ним. В-Бреймон был высок и имел сухую подтянутую фигуру. Коротко стриженые тёмные волосы и небольшая бородка придавали ему сходство с наёмником. Среди инквизиторов ходил слушок, что в прошлом Ригард действительно зарабатывал убийствами.

— Я слышал его рассказы, — шепнул Анрейк. — Ему через многое пришлось пройти, чтобы стать главой Инквизиции. Ты знаешь, что обычно эту должность занимают сыновья восьми великих родов. Если начнётся сражение за власть, кир В-Бреймон выйдет победителем, я уверен.

Рейн кивнул.

— Это Нелан Э-Стерм, — продолжил Анрейк и указал рукой на следующего мужчину, невысокого и худощавого, с курчавыми волосами и с пшеничного цвета усами. Какая-то неизгладимая печаль чувствовалась в его облике. — Советник кира В-Бреймона. Он не может простить, что сын из рода «В» обошёл его и занял место главы Инквизиции, которое всегда принадлежало его предкам. В Чёрном доме…

Рейн кивал в такт словам Анрейка, но слушал его только краем уха. Он смотрел на Я-Эльмона, на его дочь Эль, снова на старика. Энтон ждал информации. Если уж драться за место рядом с хозяином, то так, чтобы тот сам не захотел отпускать своего пса.

— Кир Д-Арвиль! — воскликнул Анрейк и поклонился. Рейн повернулся и сразу последовал его примеру.

— Кир Т-Энсом, кир Л-Арджан, — Энтон кивнул им. — Я рад, что вы воспользовались моим приглашением. Надеюсь, я не ошибся и завтра вы меня порадуете. Я буду ждать к двенадцати. Если вам будет нечего рассказать, не приходите. — Энтон подмигнул и лёгкой походкой скрылся среди танцующих.

Рейн и Анрейк переглянулись. Оба поняли, что это «не приходите» касалось не только завтрашнего дня.

— Пора работать, — Рейн размял руки.

Анрейк беспокойно огляделся, уныло кивнул и побрёл к саду.

Первым делом Рейн поднялся наверх. Второй этаж встретил тишиной и приятным полумраком. По обе стороны коридора тянулись двери с изящной резьбой и ручками в виде головы хищной птицы — символа Кирии. «Какая верность, — фыркнул Рейн. — Она появилась до кражи первого миллиона киринов или после?»

Уверенно, с высоко поднятой головой, точно всё так и должно быть, он дошёл до первой двери и подёргал ручку. Заперто. Он наклонился к замку. Взломать несложно — хватит пары шпилек, но стоило ли это того? Что, если по ту сторону комната служанки? Или туалет? «Или комната наказаний?» — ухмыльнулся Рейн.

В народе поговаривали, что у каждого церковника в доме была пустая комната, где он раздевался догола и избивал себя плетью за каждое услышанное от демона слово. Или заводил туда жену, служанок и бил их, чтобы напомнить о смирении. В народе перешёптывались, что все церковники любили боль и наслаждались ею, и видеть её на лицах других тоже любили.

Рейн ни разу не видел такой комнаты. Хотя отец в ней не нуждался: он не боялся отстегать сыновей, где бы те ни находились, если замечал хоть один взгляд, брошенный в сторону демона.

Все двери оказались заперты, и тогда Рейн поднялся на третий этаж. Дорогу преградил страж в красивой алой форме. Он казался совсем тощим, над губой едва пробивался пушок, но если Я-Эльмон доверил ему охрану, значит, было в нём что-то.

— Где здесь отлить? — грубовато спросил Рейн, чтобы сбить парня с толку.

— Иди вниз, практик, — рявкнул парень. Голос у него оказался на удивление сильным и звучным.