Практическое руководство по злу - overslept
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кстати, о сомнительных личностях, — сказал он. — Я надеялся, что мы сможем поговорить о губернаторе.
Я приподняла бровь.
— Мне говорили, что большинство слов, которые я употребляю в его адрес, не должны произноситься приличными леди.
— А ты что? — он улыбнулся. — Приличная леди?
Я фыркнула. Значит, он хотел поговорить о губернаторе Мазусе. Я могла это сделать. Возможно, ему не понравится то, что я скажу, но сам об этом попросил.
— Он, наверное, самый ненавистный человек в Империи, — честно призналась я. — Никто не жалуется, потому что, если ты это сделаешь, стражники постучат в твою дверь, но я думаю, что в Лауэре найдётся мало людей, кто отказался бы по нему потоптаться, будь они уверены, что это сойдет им с рук.
Блэк задумчиво хмыкнул, отпивая из чашки.
— У меня сложилось впечатление, что он был в хороших отношениях по крайней мере с гильдиями, — сказал он.
Я пожала плечами.
— С тем количеством золота, которое он швырял в гильдейских мастеров, это вроде как данность, — ответила я. — Те немногие, которые не хотели иметь с ним ничего общего, столкнулись с несчастными случаями, а их преемники были намного более сговорчивыми.
— Несчастные случаи? — заинтересовался Блэк.
— Он даже не скрывает этого, — нахмурилась я. — Тара Голденай — она возглавляла Гильдию Спайсеров и сказала ему, что скорее разорится, чем возьмёт у него взятку, утонула в ванне, в которой едва ли был дюйм воды. И даже не заставляй меня упоминать о городской страже.
— Я так понимаю, что инциденты вроде вчерашнего не являются чем-то неслыханным?
— В основном они делают то, что им положено, — признала я. — Но ни для кого не секрет, что они — его головорезы, и когда они собирают чрезвычайные налоги, то становятся грубыми.
Его губы сжались.
— Ах да, знаменитые налоги. Он создал довольно много шума в Атере с ними.
— Забавно, что они все временные, но почему-то никогда не заканчиваются, — проворчала я.
Налоги были главной причиной ненависти к Мазусу. Все ожидали, что любой праэс, назначенный Императрицей губернатором, попытается превратить Лауэр в свою личную вотчину, но после десяти лет Легионов, управлявших городом, все привыкли к тому, что люди, ответственные за это, были беспристрастны. До тех пор, пока вы не устроили беспорядок или не совершили преступление, легионерам было всё равно, что делают кэллоу. Мазус совал свой нос во всё подряд, и за носом обычно следовала рука, которая хватала всё больше золота.
Цены на продовольствие неуклонно росли в течение последних нескольких лет, и я слышала, как люди жаловались, что товары, которые не были одобрены Гильдией, дорожали. А поскольку гильдии брали на себя всё, что они одобряли, — а Мазус, разумеется, получал свою долю, — одна только стоимость вступления в гильдию могла вывести из бизнеса мелких торговцев. Более того, всё это приводило меня в ярость, потому что было глупым. Торговля в Лауэре и близко не была такой оживленной, как 10 лет назад, а по крайней мере половина людей на Летней Ярмарке были местными жителями. Этот человек был сосредоточен на цели выжать из города всё, что только можно, и даже не осознавал, что душит его.
— Это полный идиотизм, — согласился Блэк, и я чуть не выпрыгнула из своей кожи. Мог ли он на самом деле читать мысли, или я сказала что-то из этого вслух?
— Твое лицо говорит само за себя, — сказал мне зеленоглазый с весёлой улыбкой.
Мой пульс участился: я не была полностью уверена, что он говорит мне правду, но он был согласен со мной. Почему? Разве больше золота для Империи не было бы хорошо с его точки зрения, независимо от того, как Мазус получил его? Даже если ситуация в конечном итоге взорвётся в лицо губернатору, гарнизона Легиона будет достаточно, чтобы подавить беспорядки. У меня на языке вертелась дюжина вопросов, но я не была уверена, что должна их задавать. До сих пор он был благоразумен, почти приветлив, но не стоит забывать, что человек напротив меня поставил на колени целое королевство.
Возможно, другая девушка подумала бы, что то, как он продолжал улыбаться, означало его дружеское отношение, но у меня не было никаких предпосылок для такого предположения. И всё же я чувствовала тот же старый зуд под кожей. Потребность знать почему, безостановочное, безграничное стремление понять, как всё вокруг меня работает. К тому же, он был тем, кто превратил этот разговор в диалог, не так ли? Он мог бы сделать его допросом — чёрт возьми, он мог бы спросить кого-то более осведомлённого, чем шестнадцатилетняя девочка-сирота, но по какой-то причине он приложил все усилия, чтобы этот разговор не был односторонним.
— Если он идиот, — возразила я вопреки здравому смыслу, — тогда почему он губернатор?
Лицо Рыцаря не изменилось, но в его выражении появилось отчетливое чувство… удовлетворения. Как у человека, получившего подтверждение своей правоты.
— На самом деле от Мазуса не ожидали, что он здесь что-то сделает, — сказал он. — Это было чисто политическое назначение.
— Императрица хотела вознаградить его за что-то, — предположила я, — и отдала ему самый богатый город в Кэллоу, чтобы он правил им.
— Это была не награда, — ответил Блэк, — а взятка. Его отец — Высокий Лорд, а после Завоевания мы должны были успокоить их.
Я удивлённо моргнула.
— Успокоить их? — вырвалось у меня. — Она же Императрица, зачем ей кого-то успокаивать?
Блэк допил вино и отставил кубок в сторону.
— Ты думаешь о власти, как об абсолюте, но это ложное представление. Если старшая надзирательница вашего сиротского приюта наденет корону и объявит себя Правителем Лауэра, это каким-то образом даст ей власть над городом?
— Полагаю, это риторический вопрос, — сухо ответила я.
Он хмыкнул, соглашаясь.
— То же самое и с Малисией: сидение на троне не означает, что все праэс подчиняются
