Буря в раю - Донна Кауфман

Стоп! Точно так же она реагировала несколько дней назад на какие-то слова статора Смитсона. Что общего у сенатора с отцом Эйприл? Или с ее прошлым?

Джек присел к столу на плетеную ротанговую табуретку и, достав блокнот, начал заносить туда краткие, понятные лишь ему заметки – свои впечатления от Эйприл и сенатора и предположения о предмете их беседы.

На середине фразы Джек остановился, занеся карандаш над бумагой. «Чего ты хочешь? – спросил он себя. – Раскопать всю подноготную Эйприл Морган или защитить ее?»

Мысленно Джек давно уже начал составлять список неотложных дел. На второе место он поставил: «Разузнать, какие в гостинице средства связи», – ему хотелось побольше узнать о сенаторе Смитсоне.

Но на первом месте в списке стояло: «Снова встретиться с Эйприл, и как можно скорее». Она ушла всего десять минут назад, а он уже тосковал по ней.

– Не беспокойтесь, сеньор Джек все уладил.

Похоже, эта фраза превратилась в новый девиз гостиницы. За сегодняшнее утро Эйприл слышала ее уже раз пять.

– Что-то не так? – тревожно поинтересовался Антонио.

– Нет, все в порядке, – заверила Эйприл.

Антонио одарил ее белозубой улыбкой и растворился между столиками.

К чему волновать бедного метрдотеля? – подумала Эйприл. Конечно, он опрокинул на колени одной сварливой гостье целый стакан абрикосового компота, но ведь не нарочно же! И, уж конечно, Антонио не виноват в том, что улыбка одного из гостей – а именно Джека – моментально вернула разъяренной женщине мир и спокойствие духа.

«Должно быть, Антонио загляделся на ее декольте, – язвительно подумала Эйприл. – И возможно, тот же глубокий вырез побудил Джека прийти даме на помощь».

Разумеется, Эйприл нет никакого дела до того, чем Джек занимается и с кем. Просто как-то странно, что он вдруг взялся улаживать все мелкие недоразумения и скандалы, неизбежные в любой, даже самой лучшей гостинице. Он ведь, кажется, приехал сюда отдыхать?!

Эйприл понимала, что должна быть благодарна Джеку за помощь. Да что там – другая на ее месте просто прыгала бы от радости! Ведь Джек, взвалив на себя утомительную рутину мелких дел, освободил ей время и энергию для решения действительно важных вопросов. Например, сегодня она должна уговорить старейшин расположенного неподалеку индейского поселка, чтобы они разрешили членам племени наниматься в гостиницу подсобными рабочими…

Почему же, черт возьми, благодеяния Джека так ее раздражают? Эйприл несколько раз с силой сжала и разжала кулаки. Не помогло. По-прежнему хочется его поколотить. А ведь Эйприл никогда не одобряла насилия! Похоже, у нее что-то не в порядке с головой. Эйприл пробормотала себе под нос мексиканское ругательство и положила руки на стол ладонями вниз. Она хотела выглядеть спокойной и пить дальше свой чай, но боялась, что раздавит в руке хрупкую фарфоровую чашечку. «Уж самой-то себе не ври! – приказала она себе. – Признайся честно: ты чертовски зла на себя, потому что все эти дни мечтала о сильных руках Джека, о его широкой груди, а в самые темные ночные часы…»

Да, в самые темные ночные часы Эйприл сгорала от желания, воображая себе его поцелуи.

А Джек, похоже, решил поработать в гостинице внештатным психологом. Специалистом по разрешению конфликтов. Как, черт возьми, ему удается мгновенно успокаивать капризных богатых дамочек? Эйприл со стоном закрыла лицо руками. Она не хотела об этом думать.

Секунду спустя по коже у нее пробежал знакомый холодок, и Эйприл поняла, что уже не одна. Один бог знает, как ей удается безошибочно чувствовать его присутствие. За последние два дня это ощущение посещало ее не раз и не два – и каждый раз, подняв глаза, она видела Джека: он беседовал с гостями или что-то фотографировал. С ней заговорить он даже не пытался: в лучшем случае Эйприл получала улыбку и рассеянный кивок.

«Да какая разница! – с досадой сказала себе Эйприл. – Кто он тебе? Посторонний, малознакомый человек. Не все ли равно, хочет он с тобой разговаривать или нет?»

Эйприл подняла глаза. Да, и на этот раз она не ошиблась. Но сегодня Джек оказался гораздо ближе, чем обычно: уселся за ее столик напротив. Эйприл не решилась заговорить, не доверяя своему голосу: она молчала, уставившись на пеструю рубашку Джека так, словно хотела просверлить в ней взглядом дыры.

– У вас найдется свободная минутка? Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Эйприл открыла рот. Затем снова его закрыла и оглянулась по сторонам. Убедившись, что большинство отдыхающих уже покинули открытое кафе, она положила руки на колени и только после этого заговорила:

– Вы сами знаете, что свободного времени у меня немного. Если хотите услышать благодарность, считайте, что я вас уже поблагодарила. – Эйприл сняла с колен салфетку и поднялась с места. – Простите, не хочу казаться грубой, но, боюсь, мне пора приниматься за работу.

Однако она не уходила, а смотрела на Джека, вопросительно подняв бровь, словно ждала, что он согласится с ней или начнет спорить.

Джек едва сдержал улыбку. Боже правый, какие выразительные у нее брови! Поймать бы их сейчас в объектив… Но выражение золотисто-карих глаз ясно давало понять, что с подобным предложением лучше подождать.

– Тогда можно пригласить вас пообедать имеете? Или для этого вы тоже слишком заняты?

Эйприл открыла рот, но он не дал ей ответить – вместо этого протянул руку и приподнял салфетку, прикрывающую се полную тарелку.

– Почему вы не едите? У Пьера сегодня выходной?

Эйприл закусила губу, чтобы сдержать улыбку. Она была зла как черт, но, когда Джек чуть приподнимал уголки губ в легкой усмешке, трудно было не улыбнуться в ответ.

– Если бы это было так, вы, наверно, встали бы у плиты вместо него, – ответила она. Просто чтобы доказать ему, что никакой, даже самой чувственной улыбкой ее не проймешь.

Джек поднял брови, словно удивленный, что она еще сопротивляется, а затем уничтожил ее триумф одной фразой:

– Извините, сеньорита, но Пьер тут ни причем. Я приглашаю вас на обед, приготовленный собственными руками.

Эйприл наклонилась вперед, чтобы посмотреть, не стоит ли возле его кресла корзинка с холодным завтраком. Словно угадав ее мысли, Джек поднял руки ладонями вверх. Они были пусты.

– Я не знал, найду ли вас, поэтому оставил корзинку с едой в бунгало.

Эйприл негодующе фыркнула. Не слишком вежливо, но в данных обстоятельствах вполне уместно.

– В чем дело? Что вас не устраивает?

– Вы уже два дня изображаете мажордома и затыкаете своей грудью все пробоины! Никогда не поверю, что вы привыкли отдыхать таким образом! И мне кажется…

– Вы уже не в первый раз встречаетесь с такими приемчиками, верно? – Губы Джека растянулись в улыбке. – Черт, а я-то думал, что хитрость сработает!