Баллада о Лорелее (СИ) - Морозевич Юрий В.

Алекс замолчал, собираясь с мыслями. Катерина застыла в своем шезлонге, боясь пошевелиться.

— Да, не выявлено никаких побочных эффектов в организме курильщика, — наконец, проговорил Алекс. — Ничего такого, что сопутствует приему обычных наркотиков. Никакого абстинентного синдрома и никакого эффекта привыкания. Но. Все это исключительно на уровне физиологии. А вот психологического привыкания, не менее страшного, чем физическая зависимость, почему-то стараются не замечать. Потребитель торна курит одну сигарету за другой не потому, что того требует изменившийся обмен веществ, а потому, что к тому его подталкивает желание снова и снова испытать такое сладостное состояние всеобъемлющего вселенского счастья. Он как та самая крыса со вживленными в мозг электродами, которая забыв про пищу и про сон все нажимает и нажимает лапой на педаль в погоне за невиданным наслаждением. И так же как крысу его ожидает бесславный и трагический финал… А теперь скажите мне сами, Кэт, торн — наркотик или все-таки нет?

— Мрачноватую картину вы мне здесь нарисовали, — сказала Катя.

— Да уж, веселого мало, — согласился Алекс. — Но сказанное — далеко не все. Есть еще один не менее, а скорее даже более важный аспект употребления торна. Социальный. Курильщики со временем все глубже и глубже погружаются в мир своих иллюзий, сама возможность получения удовольствия в любом месте и в любое время настолько овладевает их сознанием, что наша с вами реальность со всеми ее проблемами начинает представляться им слишком грубой и отталкивающей. Зачем, спрашивается, вести научные исследования, биться над решением каких-то технических или социальных вопросов, когда можно сделать всего лишь несколько глубоких затяжек — и самые сложные проблемы решатся сами собой. Любые желания, любые капризы за ваши деньги! Вот оно, подлинное счастье человечества!

В голосе Алекса слышалась горечь, и Катерина вдруг с изумлением осознала, что вот этого рубаху-парня, балагура и весельчака, неутомимого рассказчика бесконечных баек и анекдотов, оказывается, самым неподдельным образом волнуют такие глобальные вопросы, как прогресс цивилизации и судьбы человечества.

— Вы не заметили, Кэт, что здесь, на Лорелее, практически исчезли многочисленние когда-то конструкторские бюро и исследовательские центры? Конечно, заметили, не могли не заметить. Такому старожилу, как вы, это просто должно бросаться в глаза. И дело не только в экономике, в чем пытается убедить нас руководство. На мой непросвещенный взгляд компания «Celestial Food» с ее торном сыграла здесь далеко не последнюю роль. Развитие общества и технический прогресс на Лорелее попросту остановились, а судя по некоторым признакам и вообще началась деградация. Страшно подумать, если совет директоров «Celestial Food» примет решение расширить производство, в результате чего поток торна устремится за пределы планеты, скажем, на ту же Землю. Попахивает концом цивилизации.

— Но ведь есть же какие-то службы, способные этому воспрепятствовать? Та же таможня, например.

— Наивный вы человек, Кэт, — Катерина заметила, что Алекс смотрит на нее с каким-то неуловимым оттенком то ли снисхождения, то ли жалости, и это было крайне неприятно. — Никакая таможня их не остановит. Такой гигант как «Celestial Food» всегда сумеет отыскать обходные пути. Легальные — хорошо, а если не выйдет, то на этот случай есть деньги. Много денег. А в таможне тоже ведь люди работают.

— Просто апокалипсис какой-то. А вам не кажется, что вы, как бы это сказать, слегка преувеличиваете опасность? Может быть все не так трагично?

Алекс покачал головой.

— Скорее наоборот. Правда, один положительный момент в этой истории все-таки есть. По каким-то невыясненным пока причинам наш Arbor fern произрастает в единственном месте на планете, а именно, здесь, в Долине Тысячи радуг, и не желает произрастать где-либо еще. Ни одна попытка пересадить его на другую почву не увенчалась успехом. И это обстоятельство — единственный залог того, что «Celestial Food» не удастся расширить производство. Однако, лишь до поры до времени. Не стоит обольщаться.

— Ну, и какой же, по-вашему, выход из этой ситуации?

Алекс долго молчал, словно раздумывая, говорить — не говорить, но потом, видимо, принял решение.

— Есть вариант, но пока нельзя сказать что-либо определенное. Помните, я упоминал о своем столь неудачно сложившемся отпуске?

— Да-да, конечно. И о вашем негуманном начальстве тоже, и о каких-то там несчастных случаях.

— Вот-вот. Речь как раз об этих происшествиях. Дело в том, что согласно статистике почти девяносто процентов случаев происходят именно здесь, в Долине Тысячи радуг. Это никак не может быть случайностью. Я просто убежден, что торн играет во всем этом далеко не последнюю роль. И если эту связь удастся установить и доказать, то тогда, я не сомневаюсь, он будет объявлен вне закона. Одно дело весьма умозрительные споры на тему, наркотик это или все-таки нет. И совсем другое — причастность зелья к смерти людей. Да нет, что я говорю. К тому, что хуже самой смерти.

— А… а что случается с этими людьми?

— Разрушение периферийной нервной системы, в результате чего наступает полный коллапс. Так называемый синдром Бергмага-Флетчера. Абсолютное прекращение любой мышечной активности, за исключением внутренних органов. Человек при этом превращается в растение. Мозг продолжает жить в полностью неподвижном теле, по некоторым признакам даже продолжает нормально функционировать. Однако, связь с внешним миром при этом нарушается совершенно необратимо. Нет ни зрения, ни слуха, ни обоняния… ничего. И вот это и есть самое страшное. Живой человеческий мозг в условиях полной, абсолютной изоляции, заключенный в практически мертвую оболочку… По-моему, ничего ужаснее быть не может. В таких условиях я бы точно сошел с ума. И прекратить подобное существование никто из врачей не берется, ведь по сути это стало бы убийством… Что с вами? Вы побледнели…

— Нет-нет, спасибо, все в порядке. Мне уже лучше.

— Извините, ради бога. Ворвался незванным в ваш дом, запугал до полусмерти… Выбросьте поскорее из головы все, что я тут наговорил, это не ваши проблемы.

Как знать, подумала Катерина. Как знать.

— Послушайте, Алекс. Ведь вы, кажется, собирались в город?

— Да-да, конечно. Я сейчас… уже иду. Еще раз простите.

Он вскочил на ноги с явным намерением поскорее забраться в свою машину и убраться отсюда куда подальше.

— Да не суетитесь вы, — сказала Катерина. — Сядьте обратно. Вовсе я вас не гоню. Просто неожиданно возникла одна мысль. Послушайте, Алекс… Можете забрать меня с собой в город?

— Конечно. Никаких проблем.

— Тогда подождите минуту-другую, мне нужно собрать вещи.

Алекс кивнул, медленно опустился в кресло и стал ждать.

Глава 3

Короткая жаркая ночь уже практически закончилась, когда Катерина переступила порог городской квартиры Рона. Большая Лора еще не взошла, однако в восточной части неба над горизонтом то и дело взмывали огненные протуберанцы — несомненные предвестники скорого явления красного гиганта во всей красе. Алые отблески гуляли по квартире, временами достигая даже спрятанного в ее глубине темного коридора и порождая в душе неясную тревогу и беспокойство. Катя поставила на пол тяжелый этюдник и сумку с вещами, а затем щелкнула выключателем. Яркий свет тут же залил прихожую, напрочь прогнав из нее предрассветные краски. Однако, тревога почему-то осталась. Видимо, чтобы прогнать ее, электрического освещения было недостаточно.

Катя взглянула на вешалку.

Ветровка на месте, значит Рон дома. Наверное, спит. Даже не слышит, что кто-то вошел, хоть я и умудрилась грохнуть проклятым этюдником об пол. Извини, Рон, это не нарочно. Надеюсь, твой покой никак не нарушен, а сон у тебя, насколько я помню, на редкость крепкий и здоровый. Даже завидки берут, тем более что спать мне сегодня так и не довелось. Какой, спрашивается, может быть сон в тесной машине, летящей со скоростью истребителя? Правильно, вот и я о том же.