Этна - Мастер Чэнь

Что ж, они и совсем замолчали, эти барабаны. А вот и Фабио, с толстым животом и шапкой кольчатых седоватых волос, что-то жующий.

— Вы поцарапали машину, синьор Серджио! — радуется он. — Так я это очень быстро сделаю. Кругом ездят плохие люди, не увернешься от них, творят что хотят.

Потом бросает взгляд на левую руку:

— Часы остановились… Ну, неважно.

Стараюсь не смеяться: да он еще, если кто-то будет спрашивать, время моего появления в боксе назовет не то, что было, а на час раньше. На всякий случай.

Фабио смотрит на меня и зовет к себе, выпить вина, «обязательно надо». И немножко закусить. Потом внимательно оглядывает улицу из окна — и выдает подменную машину. То есть мотоцикл. Даже скутер. Свой собственный, еле ползающий, но вполне вменяемый.

И я торжественно еду на нем вверх по улице в позе «собака на заборе», оставляю слева дерево, справа «Эль Бриганте»… а он небось тут жил, в этой деревне, этот самый эль бриганте, с его бородой до глаз, все про него знали всё что можно, но полиция его не трогала.

Тут выясняется, что в скутере почти нет бензина, так что я все-таки добираюсь до той самой бензоколонки; несмотря на закуску у Фабио, сжираю там придорожную скъячатту — бутерброд с моцареллой из буйволиного молока, — вкусно.

Ан-примёр

Огромная волнистая равнина, калейдоскоп цветных квадратов: пшенично-желтых, терракотовых, почти зеленых. Деревни как разбросанные крошки. Вечерние облака, волокущие свои тени по земле.

А на горизонте земля вновь вздымается: застывшая века назад лава — хребет Неброди, на его гребне шеренга громадных, но крошечных отсюда инопланетных ветряков, песчаные склоны, городки — один, второй, третий…

Со своей черной башни я вижу паутину дорог, и если по одной из них поползут две темные точки — у меня будет достаточно времени спрятаться, а если назгул оседлает свой вертолет и поднимется в облака, я замечу и его.

Мне отсюда не видно, как орки собираются серыми полотнами, поблескивающими кончиками копий, в мрачных расщелинах слева от вулкана. Но я знаю, что справа, за зыбким закатным рядом холмов, ночью возникнет бледное сияние. Огни Таормины у моря.

А сам вулкан…

Вы видите его целиком с севера, если идете под парусами по морю: чудовищную сизо-серую гору, одиноко вырастающую из волн. И дальше, приблизившись, вы понимаете, что весь этот остров — потоки лавы, бежавшей когда-то в лазурную воду среди столбов пара.

Вы видите вулкан с запада, если стоите на изящно изогнутой балюстраде там, где Таормина кончается обрывом. Балюстрада для того и сделана — чтобы толпа, источающая ароматы духов (и чеснока), смотрела на этот кажущийся безопасно далеким конус и романтически вздыхала.

Но я сижу на своей черной башне на самом склоне вулкана, и отсюда Этна в общем-то не видна. Три синеватых каменных зуба на фоне неба. И только.

Мой скутер стоит, прислоненный к подножию башни, там, где наверх ведут опасно узкие полуразрушенные ступени. Как насчет того, чтобы вернуться в графскую библиотеку, извлечь искореженные мотоциклетные номера из-за старых книг, подняться по склону Этны, она же Ородруин, к расщелине судьбы и швырнуть туда эти два куска металла, которые для кого-то очень важны?

Нет, сначала — подумать. Потому я здесь.

Я очень редко бываю в этом странном месте один. А вот с гостями хозяйства мы оказываемся тут непременно. Уж очень эффектное сооружение: черная башня, выложенная из вулканического камня. Высотой метра четыре, стоит на холмике среди виноградников.

Мы обычно просим наших «винных туристов» догадаться, зачем ее сложили практически в чистом поле. Правильный ответ: в стародавние времена на башне сидел надсмотрщик и следил за ходом работ по сбору урожая. Времена тогда были суровые. Сейчас надсмотрщики ведут себя менее зловеще. Хотя делают ровно то же самое.

А еще вокруг нас, среди полей и холмов, торчат на немалых расстояниях друг от друга полуразвалины. Похожи на рыцарские замки, но в версии «мини», примерно двухэтажные. А это на самом деле старые, века этак восемнадцатого, винодельни — палменто. Сюда окрестные крестьяне свозили урожай винограда… в общем, это что-то вроде мельницы, у которой есть хозяин, и живет он тем, что размалывает не столько свою муку, сколько муку тех, кто обитает поблизости.

Туристы эти странные сооружения обожают. Огромные посеревшие бревна (их двигали великаны? вообще-то волы или ослики), ржавое железо, а вот каменный чан, где виноград вполне реально давили ногами. Ну, а сейчас всё это былое великолепие давно заросло вьюнком.

Итак, за мной охотятся. Что в целом объяснимо.

ДТП на дороге — а тут как раз мимо едет Рокотов; ну, ладно. Номера мотоцикла злодей сбивал буквально у моего порога — хорошо, совпадение. Рокотов помогает хозяину выгнать со двора экспедицию, мешает ее миноискательским задачам — так-так. Но когда его настигают на дороге, а он, гадюка, сопротивляется, да еще как! Это уж слишком.

В каком-то смысле я сам виноват. Мешаю, по случайности, чему-то непонятному и странному.

Хорошо, просто на всякий случай предположим, что нет никаких случайностей и некая акция все-таки направлена лично против меня. А по каким причинам?

Версия первая — американская. Но с чего бы — в моем прошлом, пусть не таком простом, как многим кажется, нет ничего против Америки. Просто не случилось.

Ну, если, конечно, покопаться… Кроме прошлого есть ведь и настоящее. Тут была и продолжается дикая история. В славном винном регионе Брунелло ди Монтальчино, написал в журнале «Л’Эспрессо» некий гаденыш по имени Фитипальди, тайно и незаконно добавляют к местному санджовезе международные сорта, делая таким образом вино не соответствующим апелласьону — то есть гордому имени брунелло.

И что тут началось! Власти назначили в Брунелло внешний контрольный орган. Арестовали множество складов готовой продукции. Быть винным критиком на какой-то момент стало сложно, один подонок испортил всё наше стадо.

У любых бедствий, однако, есть конец: недели три назад мои коллеги раскопали, что напакостил какой-то монтальчиновский традиционалист, который опасался, что не получит из-за недостаточно плотного цвета его санджовезе нужную категорию DOCG для своего вина. И настучал журналисту на соседей, которые якобы делали то, что он делать боялся. Причем не приводя доказательств, а журналист еще и всё переврал. Что с этим писателем теперь станет — не мое дело, хорошо, что он из Тосканы, на Сицилии бы все было куда интереснее.

Потом Монтальчино побил град, всего одну грядку — но пресса поспешила похоронить весь регион, и тут как-то все поняли, что пора и кончать. Начали снимать аресты со складов. Ла комедиа э финита.

Но я не стал ждать счастливого конца и выступил с серией исключительно злобных колонок в самом начале скандала. Призвал людей опомниться: речь идет о добавке к санджовезе двух-трех процентов каберне и мерло, не яда же! И то еще такое надо доказать… Да хоть бы и правда — знать не хочу.

Особенно же я отвинтился, когда стало известно, что Америка, до которой дошла эта история, грозит заблокировать импорт брунелло урожая 2003 года, о котором, собственно, только и шла речь.

Тут я им всё сказал. Напомнил про то, как три года назад американцы выкрутили руки Французской федерации экспортеров вина и вообще европейцам: Штаты ужесточат сертификацию европейских вин на своем рынке, если Европа не позволит Америке экспортировать американские вина в Европу без каких-либо особых сертификаций.

И они, эти европейцы, сдались. Они всё позволили. Американцам — можно. Брунелловцам — нет.

Что?! — печатно и тиражно завопил я. — Несчастные лягуши сдали пин… простите, америкосам право везти в Европу некие «американские шабли» или «американские шампанские»? Вот так и будет написано на этикетке?

Ну-ка, поговорим насчет американских правил винификации. Раньше это всё в Европу было ввозить запрещено. А сейчас можно.

Итак, можно разбавлять вино водой?

Добавлять смолу для снижения кислотности вина? И, наоборот, винную, молочную и яблочную кислоты?

Шаптализация — добавки сахара — где угодно и когда угодно, стоит только захотеть?

А, прости господи, нанофильтрация для удаления слишком жестких танинов из белых вин?

А ведь есть еще и ароматизаторы. То есть пин… ну, ясно кто — тоже не имеют права их использовать. С маленькой поправкой: закон разрешает «восполнять те ароматы, которые были утрачены в ходе снижения содержания алкоголя». Вы же понимаете…

Да за любую из этих гнусностей серьезного европейского винодела с именем прокляли бы вместе с хозяйством и семьей до третьего колена. А несерьезные нам неинтересны.

И эти люди грозят виноделам из Монтальчино не пускать их продукцию на свой рынок? Вот за это мы все и не любим американцев.