И на вражьей земле... - Олег Шушаков

Да и фамилия у него была какая-то совсем не геройская.

Григорий познакомился со вторым мужем Полины, летчиком-истребителем Александром Осипенко, пару месяцев назад, когда Михаил Иванович Калинин им обоим вручал в Кремле грамоты Героев Советского Союза и ордена Ленина. Григорию – за Китай, а Александру – за Испанию.

«Вот так и встречаемся. Раз в полгода. От указа, до указа. Да еще на похоронах…» – Кравченко нахмурился. Что-то его сегодня заклинило на похоронные темы. Об этом думать – только беду накликать! Он покосился на шофера, как будто тот мог прочесть его мысли и неправильно понять.

«Хватит раскисать, Григорий Пантелеевич! Не к лицу летчику-испытателю Герою Советского Союза такие настроения! Лучше давай подумаем, зачем тебя начальство вызывает. Наказывать вроде особо не за что. Поощрять тоже…» – гадал Григорий.

В этот момент «эмка» подъехала к крыльцу Управления ВВС РККА. Кравченко выскочил из машины, взбежал по лестнице и, козырнув дежурному, хотел доложить о прибытии. Но полковник нетерпеливо замахал рукой:

– Давайте, давайте товарищ майор, уже все собрались!

Григорий быстрым шагом поднялся на второй этаж и вошел в приемную начальника Управления ВВС командарма второго ранга Локтионова. Она была переполнена летчиками, оживленно разговаривавшими между собой. Сплошь знакомые все лица.

«Оба-на! А ты-то сетовал, что редко видимся!» – подумал Григорий, пробираясь сквозь толпу и на ходу пожимая протянутые руки.

От блеска орденов рябило в глазах. Полковники, майоры и капитаны, большинству из которых не было еще и тридцати. В основном это были «испанцы».

«Ага, вот и „китайцы“!» – Григорий поздоровался с Леонидом Орловым и Александром Николаевым, а затем поискал глазами Рахова.

Виктор стоял рядом с «испанцами», которых хорошо знал по летно-испытательной работе и вместе летал в «красной» пилотажной пятерке во время воздушных парадов. Борис Смирнов возбужденно развивал какую-то мысль, что-то втолковывая Павлу Коробкову и Сергею Грицевцу.

Всех интересовало, зачем их собрали. Да еще по персональному отбору, из самых разных мест. Высказывались самые разные предположения, одно другого фантастичней. Но все сходились на том, что это неспроста.

В приемную, так и не оправившись после тяжелейшей прошлогодней аварии и сильно хромая, вошел комкор Смушкевич. Пилоты кинулись к своему любимцу и покровителю с вопросами, но он только махнул рукой и скрылся за дверью кабинета Локтионова.

Через пару минут начальник Управления вышел и сообщил, что все они – двадцать два летчика – по персональному списку вызваны на совещание к наркому обороны Маршалу Советского Союза Ворошилову. Он их уже ждет.

Когда все расселись, Ворошилов оглядел присутствующих и сказал:

– Мы собрали вас сегодня, товарищи летчики, в связи с важными событиями. Одиннадцатого мая японо-маньчжурские части нарушили государственную границу дружественной нам Монгольской Народной Республики…

Коротко пояснив общую обстановку в районе боев, Ворошилов перешел к главному:

– Позавчера утром семь И-16 вылетели на перехват звена японских истребителей. В результате этого первого воздушного боя только двое летчиков вернулись на свой аэродром, остальные были сбиты. Четыре наших летчика погибли, один был ранен… А самураи, наоборот, не потеряли ни одного своего самолета!

Летчики зашевелились, озабоченно переглядываясь. А Ворошилов тем временем продолжал:

– Вчера днем в двух боях с нашей стороны участвовало тринадцать И-15 бис. Японцы сбили десять самолетов и еще один сожгли на земле после посадки. Два самолета также совершили вынужденную посадку и восстановлению не подлежат… Погибло девять пилотов, один был ранен. А самураи опять не имели потерь!

После этих слов маршала в зале для совещаний повисла гробовая тишина.

«Не может быть!» – Григорий посмотрел на Локтионова. Верить услышанному не хотелось, но и не поверить было нельзя.

Командарм сидел в напряженной позе, неестественно выпрямившись. Все это он уже знал. Сам ведь и докладывал наркому.

Однако двадцатишестилетний майор даже отдаленно не мог себе представить, какие мысли ворочаются в измученной бессонницей голове начальника Управления ВВС Рабоче-крестьянской Красной армии…

Командарм второго ранга Александр Дмитриевич Локтионов уже почти полтора года был начальником Управления ВВС, сменив на этой должности разоблаченного врага народа Алксниса. И, хотя в середине тридцатых годов несколько лет подряд он являлся помощником командующего войсками военного округа по ВВС, считал себя в авиации человеком случайным и не забывал напомнить наркому о том, что никакого специального авиационного образования не имеет, и всю жизнь командовал стрелковыми частями и соединениями.

Да что тут греха таить, он даже обычного регулярного военного образования не имеет. Краткосрочные курсы – не в счет! Как и многие другие военачальники его поколения, чин прапорщика он выслужил в Германскую, на фронте. В восемнадцатом вступил в Красную армию. В годы Гражданской командовал полком и бригадой. В мирное время был начальником стрелковой дивизии, а затем командиром и комиссаром стрелкового корпуса. И только в тридцать седьмом резко пошел в гору. Сначала был командующим войсками Среднеазиатского военного округа, вместо врага народа Дыбенко, а потом был назначен начальником Управления ВВС.

По иронии судьбы, после ареста Алксниса дела в авиации пошли гораздо хуже, чем при его вредительском руководстве. Катастрофы чуть не через день. Начальник Главного управления политпропаганды РККА армейский комиссар первого ранга Мехлис без конца строчит доклады о повальном пьянстве в авиации. Эти летуны пьют по-черному и бьются один за другим! Локтионов почти физически ощущал, как накаляется под ним кресло. И вот теперь его самые худшие ожидания начинают оправдываться.

Свою долю упреков и матерщины он уже поимел. Хотя, понятное дело, настоящий разбор полетов еще только предстоит. И никакие прежние заслуги и ордена не спасут, как не спасли его предшественников. Поэтому надо было что-то срочно предпринимать. Болванов, которые допустили этот бардак в Монголии, он от должностей уже отстранил. Но это только полдела. После таких поражений снова посылать людей в бой было равносильно самоубийству. Поэтому он и предложил для поднятия боевого духа отправить в район боев тех, кто умел побеждать и уже много раз побеждал врага.

Ворошилов еще раз оглядел присутствующих:

– Из-за господства японской авиации сухопутные части несут большие потери. Гибнут красноармейцы и командиры… Вот, дорогие товарищи, потому-то мы и вызвали вас, уже имеющих опыт боев в Испании и Китае. Уверен, что вместе с другими летчиками вы сумеете добиться коренного перелома в воздушной обстановке в Монголии. Все вы будете назначены советниками и командирами частей и подразделений. Ваша главная задача – передать свое умение бить врага, научить этому строевых летчиков! И вместе с ними разгромить обнаглевшую японо-маньчжурскую сволочь! – Ворошилов повернулся к начальнику Управления ВВС. – Товарищ командарм!

Локтионов встал:

– Товарищи командиры! Сейчас вас отвезут на Центральный аэродром. Три транспортных «Дугласа» уже подготовлены к вылету. Маршрут перелета: Москва – Свердловск – Омск – Красноярск – Иркутск – Чита – Баян-Тумен. Группу возглавляет заместитель начальника Управления ВВС комкор Смушкевич! Он назначен командующим советских ВВС в районе боев. По прибытии каждому из вас будет поставлена персональная боевая задача.

Он повернулся к Ворошилову:

– Разрешите выполнять, товарищ нарком?

Ворошилов коротко кивнул:

– Действуйте!..

По дороге на аэродром все разговоры в автобусе были только о том, о чем шла речь на совещании. И тут уже «китайцы», как настоящие эксперты, вовсю делились своими впечатлениями о самурайских «королях неба». Вывод был единодушный: японцы – противник серьезный и недооценивать его нельзя, но бить можно и даже нужно!

На аэродроме обсуждение продолжалось с не меньшим жаром. Тем более что пришлось-таки задержаться, как это обычно и бывает в армии. Сначала – беги, потом – жди, потом опять – беги.

Провожать их на Ходынку приехал сам Ворошилов, который как чувствовал, что все надо перепроверить. Узнав, что ни экипажи, ни пассажиров Гражданский Воздушный флот парашютами не обеспечивает, народный маршал едва не разнес эту несчастную контору на букву «Г» по бревнышкам и запретил вылет, пока не доставят парашюты на всех – и на тех, и на других. А заодно приказал поменять гражданские экипажи на армейских летчиков.

Действительно, весь цвет советской военной авиации и в том числе одиннадцать Героев Советского Союза в одном самолете! Да еще без парашютов! Случись что – и особистов дожидаться не стоит, сразу можно пулю в лоб пускать. Без разницы, маршал ты или командарм.