Возвращение из ночи - Елена Свиридова

— Вы сильный, смелый и добрый. И красивый...

— Ничего себе! Лично я совершенно другого мнения! Ты только посмотри, неужели тебе нравится эта старая небритая рожа! Нет, ты, положительно, сошла с ума!

— Можете говорить, что хотите, это ничего не изменит, — проговорила Маша запинающимся голосом.

"Все что угодно, только не это... — подумал Дмитрий. — Опасность, риск, борьба, холод, голод, бессонные ночи, болезнь. смерть — только не это. Перед этим я безоружен, бессилен..."

— Ладно, шутки в сторону, — сказал он, стараясь держаться как можно спокойнее. — Знаешь, Мария, если бы я знал, чем все это кончится, я никогда бы не пришел в ваш дом, и это совершенно серьезно.

— Значит, вы ходили к нам из жалости, из сострадания! Вы хотели взять на себя вину отца! Во имя мужской дружбы! Я знаю про ваше мужское братство! — голос Маши срывался на крик.

— Не в этом дело, — тихо сказал Дмитрий.

— А в чем?!

— Тебе сказать правду?

Она промолчала, испуганно поглядела на него, потом тихо сказала.

— Да...

— Ты, действительно, этого хочешь?

Маша кивнула, не в силах больше говорить.

— Я люблю твою мать, — произнес Дмитрий безжалостно, — давно люблю. И это — единственная причина. Поняла?

— Это невозможно... — прошептала Маша. — Вы... вы не можете...

— Могу, — сказал Дмитрий. — Заявляю это тебе с полной откровенностью, как взрослый человек взрослому человеку.

— Значит, я не нужна вам... — проговорила Маша в отчаяньи, поднимаясь с дивана.

— Что за чушь? Я люблю тебя как родную дочь! У меня нет своих детей, ты знаешь, но если бы у меня была дочь, я врядли смог любить ее больше, чем тебя. Ты мне очень дорога, милая моя девочка! И пожалуйста, выкинь из головы все эти романтические глупости! Пройдет какое-то время, и тебе самой будет смешно вспоминать об этом!

— Никогда! — обреченно произнесла Маша и направилась к двери.

— Подожди, я отвезу тебя домой!

— Не надо. Я должна побыть одна. — Она быстро оделась, вышла на лестничную площадку, вызвала лифт. Увидев растерянное, встревоженное выражение лица Дмитрия Сергеевича, торопливо сказала, — не волнуйтесь, я сумею постоять за себя, — и уехала.

Дмитрий Сергеевич некоторое время оторопело смотрел в след девочке, ошарашившей его своим неожиданным признанием, потом быстро оделся, выбежал на улицу. Прошло не больше пяти минут. Он направился к остановке автобуса. Там стояло довольно много людей, с тоской ожидавших транспорта, но Маши среди них не было.

Выбежав из подъезда, Маша остановила первую попавшуюся машину, открыла дверь и молча уселась на заднее сиденье.

— Куда, красавица? — обернулся к ней водитель.

Она помедлила минуту. Хотелось сказать — все равно куда, но это было бы слишком глупо. Домой — нет, увидеть сейчас мать или отца было просто невозможно.

— В ресторан "Золотая Рыбка"! — решилась, наконец, Маша.

— Это где ж такой будет? — спросил водитель.

— Да я вам покажу дорогу! Знаете, это близко от кольцевой...

— Далековато, — неохотно произнес водитель.

— Поехали! — взмолилась Маша.

— Полтинник будет стоить.

— Заплачу.

Машина тронулась с места.

Маша откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. На душе было скверно. Ей хотелось сейчас попасть в катастрофу, оказаться в больнице, чтобы Дмитрий Сергеевич, устыдившись своей черствости, пришел навещать ее. Но вдруг в ней взыграла гордость. Нет, вызывать жалость — последнее дело. Лучше совершить что-нибудь героическое, такое, что сможет потрясти его огрубевшее сердце. Спасти кого-нибудь от смертельной опасности, применив всю свою силу, ловкость, умение, приобретенные на занятиях карате. Она стала рисовать в своем воображении невероятные картины, напоминавшие кадры из современных боевиков, где главным действующим лицом были не Вандам, Сигал или Сталоне, а она сама.

Белов неторопливо ехал по шоссе в сторону города, обеспокоено поглядывая за дремавшую рядом с ним Юлю. За все время их поездки она не сказала больше ни слова. Может быть, зря он повез ее сюда? Лучше бы и правда в кабак или на пикник... Но, в конце концов, что сделано, то сделано. Конечно, он утомил ее этим путешествием, скорее всего она опять будет долго спать. А утром она проснется, как ни в чем не бывало... Потом они поедут к Джеку, займутся серьезным обследованием... Может быть, что-то и прояснится, а пока пусть спит!

Белов въехал во двор, остановился у подъезда. Он осторожно, стараясь не разбудить, взял на руки спящую девушку, перенес из машины в дом, уложил в постель... Она пробормотала что-то бессвязное и уткнулась лицом в подушку...

Но на этот раз Юля не спала, а только притворялась спящей. Она боялась шелохнуться, боялась каким-нибудь неловким движением разрушить тот хрупкий мир, который окружал ее в реальности, и тот, который все яснее восстанавливался в ее памяти. Что ее ждет за каждым поворотом, за каждой черной дверью? Наверное, она потом расскажет Белову, но не сейчас, нет, не сейчас...

В квартире зазвонил телефон. Белов поглядел на спящую Юлю, взял трубку, вышел в кухню и закрыл за собой дверь.

— Да, — сказал он шепотом.

— Ленька, слава богу! — воскликнул Митя. — Я уж думал, нет никого. Машка у тебя?

— Нет... Да что случилось?

— Долгая история, — мрачно произнес Дмитрий. — Если у тебя ее нет, подождем немного и займемся розыском.

— Что, Митька?! — закричал Белов. — Стой, я ни черта не понимаю! Что с Машей?! Ах ты господи! Да где же она, черт возьми?.. Сейчас еду, будем искать вместе!

— Сиди дома и жди. Может быть, появится. А я пока обмозгую эту ситуацию и перезвоню.

— Нет, я еду, я же сказал. Не могу я теперь дома торчать! Все. Жди.

Белов положил трубку, устало опустился на диван, закурил. Подумал — хорошо, что Натальи нет!

Он взял листок бумаги и написал: "Машенька! Если вдруг появишься дома, немедленно отзвони на пейджер Дмитрию Сергеевичу! Я поехал тебя искать, прости, иначе не могу! Твой папа — психопат...".

Положив записку на стол он на цыпочках прошел через комнату, быстро оделся, взял ключи от машины и, не дождавшись лифта, бегом спустился по лестнице.

Маша расплатилась с водителем и вошла в здание небольшого ресторанчика. В полумраке под негромкую попсовую музыку танцевали несколько пар.

— Эй, Мари! — окликнули ее из бара.

Она обернулась, увидела двух знакомых ребят из школьной тусовки, обрадовалась и пошла к ним.

— Что будешь пить? — спросил длинноволосый худощавый блондин.

— Все равно, — ответила Маша мрачным голосом.

— Ты чего такая кислая? — удивился блондин.

— Да так, депресняк, и все, — сказала Маша с нарочитым безразличием.

— Предлагаю Ваську с Садовой! — хихикнул хорошенький кудрявенький юнец.

— Хамишь, Рогач! — отозвался белобрысый Васька.

— Не хамлю, а хохмлю, — деловито пояснил кудрявый, наливая в машин бокал водку.

— Закуси андрекотом из дикого парнокопытного рогача, — Вася протянул Маше тарелку с каким-то нарезанным мясом.

Маша отпила небольшой глоток, закурила. Все поплыло перед глазами, голова закружилась слегка, как-то отлегло, жизнь уже не казалась такой ужасной.

— Хочешь свежий анекдот про нового русского? — спросил Вася.

— Валяй, — сказала Маша.

— Едет новый русский на шестисотом мерседесе, вокруг — густой лес. И вдруг вылетает на шоссе огромный рогач и говорит. "Куда, добрый молодец, путь держишь?" — начал Вася.

— Тот отвечает — в деревню "Васино", к Мари и Хуану, — подхватил Андрей.

И тут, впервые за весь сегодняшний день, Маша закатилась со смеху.

Вдруг в казино появились еще несколько парней, которые сразу привлекли к себе всеобщее внимание. Они были в черных кожаных куртках, сплошь в металлических заклепках, в черных очках. Позвякивая цепями, они неторопливо двинулись через зал. Один из них шел посередине, гордо подняв голову с длинными черными волосами. Он был широк в плечах, ростом повыше среднего. На его кругловатом лице с довольно крупными чертами играла полуулыбка — полуусмешка. К нему обратилось множество восторженных и любопытных взглядов, девицы подтянули повыше юбки, выставив оголенные ноги, он же, ни на кого не обращая внимания, неторопливо прошел между столиками к эстраде, легко вспрыгнул на нее, жестом останови музыкантов прямо посреди такта, что-то тихо сказал им, и они заиграли траурный марш.

Рокеры молча стояли склонив головы вокруг своего вожака. Вдруг он схватил микрофон и запел громким, хрипловатым голосом на дурном английском языке какую-то попсу, потом перешел на русский, изредка заполняя паузы выразительным матом.

Зал рукоплескал, раздавались восторженные крики и визги.

Вдруг парень резко замолчал, отшвырнул микрофон и снова спустился в зал. Местный ансамбль продолжал играть, а он двигался в каком-то диком танце, все больше входя в раж. Он изгибался, переворачивался, умудрился даже встать на руки, после чего довольно тяжело приземлился. Видно, ему стало жарко, он скинул рубашку, которую сразу кто-то услужливо подхватил, и продолжал свой танец до пояса голым. Зал восторженно гудел.