Истинная для Мира (СИ) - Владимирова Анна

Угрюмый водитель-даг встретил у дверей, но ничего сказать не осмелился. В лифте позволила себе рассмотреть его профиль пристальнее. Даги — клан северных воинов, гордых и взрывных на характер. Как такой тип согласился влезть в костюм и служить зверю — сложно понять. Наверное, за хорошие деньги.

Зул ждал у подъезда. Я молчаливо застыла рядом, ожидая, пока он насмотрится на детскую площадку неподалеку.

— Там у них не все просто, Аня, — перевел он, наконец, на меня глаза. — Я всегда на связи…

— Лера…

— Я позабочусь о нем.

Качество заботы в последнее время вызывало опасение. Зная высоту полета этого человека, я очень сомневалась, что ему реально есть дело…

— Не переживай о нем, — с нажимом потребовал Зул Вальдемарович. — Будь осторожна.

«А не пошел бы и ты», — подумала я и отвернулась.

— Воржева… — ткнулось в спину неодобрительно.

Как ни старалась смотреть всю поездку в окно, Мир, сидящий на переднем сиденье, изматывал мои и так растрепанные нервы. Его эмоции туго пульсировали в области моего солнечного сплетения, сбивая дыхание. Я не понимала их, но чувствовала — ему плохо. И я не отказывала себе в мести, раз уж он тоже меня чувствует. Пялилась на него все время, пытаясь досадить ответными эмоциями, но лишь терялась взглядом в напряженных мышцах его шеи, пульсирующей вене, скулах…

— Б**ть… — выругалась себе под нос и отвернулась.

Жаль, что мы мало что знаем про оборотней. Только в общих чертах. Оборотные у них лишь мужчины, женщины, которые рождаются от оборотней, зверя иметь вроде бы не могут. Хотя, это также не точно. Варвара почти ничего мне не рассказывала, хоть и прожила на их территории много лет. А в институте оборотней было мало, но никто из них особо не распространялся. Выезжая за пределы своих территорий, они подписывали какой-то договор, слышала, с непростыми условиями. Лерка тоже ничем не отличался от обычного парня, я не замечала у него никаких загонов. Но теперь ему не позвонить и не расспросить…

Как мы оказались на взлетной полосе, я пропустила, задумавшись. Дверь с моей стороны открылась, и я чуть не выпала наружу. Выдрав свой локоть у какого-то доброжелателя, побрела к частному самолету. Мир кому-то звонил, стоя чуть поодаль, и я, проигнорировав его, поднялась по трапу внутрь.

Непривычно. Вместо «счастья клаустрофоба» с плотным рядом сидений вдоль окон, моему взгляду открылся просторный аккуратный салон с диваном, несколькими креслами и парой столиков с обеих сторон.

— Проходи, — послышалось за спиной, и я отошла в сторону, пропуская недовольного Кирилла. Ну, а куда мне проходить, откуда я знаю? — Любое место выбирай.

— Вы такие милые с братом, — не выдержала я. — Кто вы во второй ипостаси? Пушистые кролики?

Тяжелый взгляд Кирилла налился предгрозовой чернотой.

— Сядь, — рявкнул он.

Я зло усмехнулась и повернулась к нему спиной, делая вид, что осматриваюсь. И тут же услышала, как он рванулся ко мне.

-21-

Я зажмурилась, но вместо ожидаемой встряски меня вдруг отбросило на ближайшее кресло, а между нами встал Мир.

Я не видела их лиц, только услышала:

— Пора объяснить ей, как нужно себя вести!

Меня так придавило чувством угрозы, что я с трудом смогла вдохнуть.

— Ты слишком остро ее воспринимаешь, — неожиданно спокойно заметил Мирослав. — Не трогай.

У меня вдруг закралось подозрение… Всего два слова в конце, но для зверя, не имеющего права на место в семье, звучало на редкость беспрекословно… И Кир отступил. А Мирослав обернулся ко мне:

— Объясню…

Я хотела снова съязвить, но одернула сама себя. Не стоило уподобляться озлобленному зверьку в клетке, хватающему хозяина за все, до чего удавалось дотянуться.

— Прости, — бросила Кириллу, когда Мир куда-то снова вышел. Тот зыркнул на меня недовольно с дальнего кресла. — Нервничаю.

Мужчина высокомерно промолчал, отворачиваясь к иллюминатору, а я скрутилась на своем кресле, устремив взгляд на заснеженный пейзаж. Метель уже обметала самолет со всех сторон, как дурная хозяйка, стирающая следы за гостями, которые еще не вышли за порог. Хотя, за такими гостями не зазорно…

— Скоро? — услышала вопрос Кирилла.

— Десять минут, — ответил Мир равнодушно.

Кажется, сел в кресло где-то на противоположной стороне, возможно, рядом с братом. Подальше от меня. Я поморщилась от давящей фантомной боли. Что за дурость? Или, может, шиза? Я ненавижу зверя и одновременно злюсь на отсутствия его… внимания? В груди заворочалось знакомое злое рычание, а следом накрыло отчаянием…

Я закрыла глаза. Ночь выдалась на редкость пакостной… Братья о чем-то разговаривали, но я не слушала. Набирающий силу гул двигателей убаюкивал…

Глупая… Кажется, я заигралась в снегу, а когда подняла голову — стало поздно. Он был слишком близко… Большой снежный барс распластался на ближайшем валуне и не спускал с меня глаз. Я видела — он кинется. Загривок зверя вздыбился, уши прижались… И он прыгнул.

А я закричала…

— Она какая-то ненормальная… — послышалось недовольное. Кажется, Кир.

— Аня! — Мирослав обнял меня, а я вцепилась в него так, словно от него сейчас зависела моя жизнь. Сердце колотилось, воздуха не хватало, я захлебывалась судорожными вздохами и сильнее сжимала пальцы на его плечах. — АНЯ!

— Сон… — еле слышно прошептала я, так и не открыв глаз — пусть думает, что это я спросонья.

Мир осторожно сел со мной в мое же кресло, настороженно прислушиваясь, а я, нахально поерзав, устроилась удобнее и притихла. Я не могла больше, мне нужна была передышка, а спокойное дыхание зверя, мерные удары сердца и его запах обещали чувство спокойствия. Но не тут то было…

Его неосознанная привычка склоняться носом к моей шее и вдыхать запах повергала в ступор. Этот маленький интимный ритуал, казалось, привязывал к нему еще больше, но уже далеко не принудительно. Я чувствовала ту волну удовольствия, что проходит по его телу с каждым вдохом. Как успокаивается его сердце, расслабляются мышцы, замедляется дыхание. Он утаскивал меня за собой в тот мир, который уже не выпустит, в теплую нору, побег из которой будет равносилен гибели.

Успокоиться не вышло. Я, в отличие от него, дышала все чаще, и Мир запустил пальцы в мои волосы, раздраженно прижимая к себе, не позволяя трепыхаться в его руках. Лететь оставалось всего ничего, и вскоре я с облегчением выпуталась из рук Карельского.

Бесовец (1) заметало пуще Пулково. Морозный воздух обжег лицо и взбодрил, вынуждая проснуться. В Петрозаводске к самому трапу подъехало авто, на заднем сиденье которого я и затихла, меланхолично пялясь в окно.

Зима в Карелии была в разгаре, она завораживала, несмотря ни на что. Город остался уже далеко позади, и теперь наш путь лежал через белое полотно. Как чистый лист моей жизни — можно все начать заново, только не понятно, как. Больше было похоже на стремительное движение к концу…

Кир периодически отвечал на звонки, Мирослав вообще не отнимал телефон от уха, а я заметила, сколь разная у братьев была манера ведения разговоров. Кир говорил много, бегал невидящим взглядом по лобовому стеклу, суетился… Чаще всего он говорил «я», и, мне казалось, из шкуры лез. Мирослав же взвешивал слова, был краток и холоден. Его любимым было «нет».

Мужчина-«нет».

Часа через четыре мы проехали указатель на Сортавалу (2) и двинулись в сторону заповедника. Несложно было бы и догадаться. Заповедная зона — лучший вариант для оборотней. Вскоре показался и кордон, да не просто будка со шлагбаумом, а настоящая укрепленная граница. И ни одной машины…

Мирослав вышел, а я увидела, как ему навстречу, чуть ли ни виляя хвостом, выскочило двое мужчин в форме. Интересная у них была манера поведения: головы опущены, взгляд бегающий… Один отчитывался, второй стоял в шаге позади. «Лишь бы не смотреть Миру в глаза», — догадалась я. Звери…