Участковый - Сергей Лукьяненко

Денисов действительно имел такой вид, словно был погружен в себя или в Сумрак — то ли прислушивался к чему-то, то ли каким-то иным способом получал информацию из пространства. Вопрос дозорного заставил его встрепенуться.

— Извини, Евгений Юрьич, почудилось. Ежели с трактором все в порядке, ежели Крюков добрался до лесопункта, то, по всем раскладам, должен бы уже назад… Ладно, ишшо подождем… — И тут же вернулся в разговор: — Подруга — тоже вампирша?

— Нет, обычный человек. Я так понял, они вместе в школе учились, а несколько лет назад подружка замуж вышла за местного, переехала сюда. Время от времени навещают друг друга.

— Обычная девушка и низшая Темная? — Денисов скептически поджал губы. — Нетипично как-то. Ну, разве что дружба их длилась годами, а укусили нашу Анюту совсем недавно. Узнавал?

— Нет, не интересовался. Но пришел к такому же выводу: Мельникова по инерции продолжает поддерживать отношения, хотя общих интересов у них уже быть не может. Или — как вариант — время от времени Анна использует свою старую знакомую для… для разных целей.

— Например?

— Например, просит ее появиться там, где к Иным особо пристальное внимание, где присутствие вампира вызовет нежелательную реакцию. Или использует в качестве прикрытия, отвлекающего маневра.

— Энто как так?

Угорь замялся, провел ладонью по шершавой стене, безразлично посмотрел на испачканные побелкой пальцы.

— Ваши слова о том, что Темные сильны по части интриг и обязательно нанесут ответный удар — помните? — так вот те слова и события последних недель сделали меня отчасти параноиком. Если на минуту предположить, что Мельникова меня просчитала, если она с самого начала была убеждена, что я не поверю ей и пойду следом… Ведь нужна ей в этом случае достоверная причина, не относящаяся к работе, но объясняющая ее приезд? А бывшая одноклассница — куда уж достовернее. Алиби стопроцентное, не придерешься.

— А ей понадобилось алиби? — удивленно шевельнул бровями Денисов.

— Ну, скажем так: доказательство непричастности. Федор Кузьмич, вы помните здание администрации бумфабрики? Постройка, если не ошибаюсь, двадцатых годов, большинство стен — глинолитка[3]. Я оставил охранные заклинания на окнах и двери, при попытке вторжения сработала бы выведенная на меня сигнализация, я бы в любой точке города и окрестностей «услышал», если бы кто-то попробовал нейтрализовать защиту на входе или разбить стекло — оно бы, кстати, не разбилось. Шкаф с документацией и сейф вообще упакованы «кольцами Шааба», их замки не взломать даже магу первого ранга — мое руководство расщедрилось на амулеты с соответствующим уровнем… Когда я, проследив за Мельниковой, вернулся, сейфа в кабинете уже не было. Кто-то примитивно, кувалдой проломил ветхую глинолитку и выволок его в дыру.

— Ишь ты! — покрутил головой восхищенный дерзостью похитителей Денисов.

— Понимаете, да? — с нажимом сказал Угорь. — Все охранные заклятия на месте, окна и дверь нетронуты, но я даже предположить не мог, что кто-то решится пробить стену! И «кольцо Шааба», я думаю, до сих пор взведено, поскольку вскрыть сейф не пытались — его просто увезли. То есть, похоже, кому-то было важно не столько содержимое, сколько сам факт кражи из-под носа руководителя Ночного Дозора. И, кстати, содержимого там — кот наплакал: амулеты я держу либо при себе, либо дома, либо в ящике рабочего стола, так что внутри валялась какая-то мелочовка и конфискованный «Всадник», который один стоит практически всего моего арсенала. Наводит на мысли, да? Дальше еще интереснее! Вы не поверите, но я не обнаружил никаких следов Иного! Как ни маскируй свое присутствие, как ни заметай следы, как ни подчищай за собой, а все равно останется хоть ниточка, хоть пятнышко, хоть какой-то отголосок возмущения Сумрака, если в него входили, если пользовались Силой. И у Дозора есть средства, чтобы разыскать эти крохи. А тут — вообще ничего!

— Вообще? — с иронией переспросил участковый оперуполномоченный.

— Ну, я имею в виду — по моей части, — стушевался Угорь. — Получается, что действовал либо обычный человек, либо Иной, который намеренно не использовал свои способности, чтобы не быть обнаруженным. Но обычный человек не увидел бы отдельного входа, через окно сейф не разглядеть, он под столом стоит, а интерьер кабинета вряд ли кого-нибудь заинтересовал бы, нет там ничего такого, ради чего стоило бы рисковать и буквально при свете дня проламывать стену. Стандартная чиновничья контора, каких в городе десятки: тут и профсоюз мог бы размещаться, и отдел кадров, и кабинет технолога. Если кувалдой и орудовал человек, то явно с подачи Иного, потому что знал, за чем лезет. Снаружи натоптано, отпечаток шин на снегу имеется, среди обломков стены — обрывок веревки или, скорее, каната, при помощи которого выволакивали сейф…

— Да, тут, скорее, уже по моей части, — задумчиво покивал Денисов. — Так тебе в этом помощь моя требуется?

— Нет, ну что вы! Я местную, городскую милицию вызвал. Все тщательно осмотрели, записали, сфотографировали. Ищут, — маг пожал плечами, — успокаивают, что, мол, сейф — не шкатулка, спрятать трудно, где-нибудь да обнаружится. Пришлось, правда, немножко простимулировать их заклинанием усердия — на всякий случай.

Выговорившись, Угорь заметно успокоился — перестал нервно вышагивать по кабинету участкового, придвинул табурет поближе к голландке, сел, прислонившись спиной к ее горячему боку, с блаженством вытянул ноги. Денисов же, наоборот, чем дальше — тем явственнее проявлял беспокойство, поминутно выглядывал в окно, морщился, тер лоб, мучительно прислушивался. Тихо и безлюдно было в центре села. И телефон не звонил.

— Ты руководству-то доложил? — чтобы хоть как-то заполнить паузу, спросил милиционер.

— Разумеется, сразу же. Там тоже свое расследование начали. Ждут, не сработает ли где «кольцо Шааба», не всплывет ли «Всадник в красном». Думаю, и Мельникову как-нибудь допросят, и кетского шамана.

— А он не вернулся еще?

— Пока нет. Вот вернется, да как предъявит мою расписку, как потребует реликвию — это ж Дневной Дозор опять меня начнет изводить претензиями! Шутка ли — такой мощной вещицы их лишил! Поэтому лучше бы разобраться побыстрее — либо сейф с артефактом найти, либо связь Мельниковой с похитителями.

— А ты все-таки думаешь, что она с этим связана… — Денисов пятерней провел по седым волосам. — Ну, возможно, возможно. А с другой стороны — зачем такие сложности? Ты же не безвылазно в кабинете сидишь? Ты уходишь домой, ты патрулируешь улицы, сейчас вот вообще в городе отсутствуешь — почему бы им не выждать? Зачем обязательно выманивать тебя?

— Ну как же? — немного растерянно отозвался Угорь, завозился, подобрал ноги. — Во-первых, кража состоялась буквально в течение часа после того, как я убрал в сейф «Всадника», — это можно будет рассматривать как пример того, что Ночному Дозору даже на час нельзя доверить ничего ценного. Во-вторых, за Мельниковой я пошел без особых оснований — это можно расценить как предвзятое отношение к законопослушной Темной, дискриминацию и преследование… Ой, да мало ли! С них станется, они любую мелочь против меня используют! Уж если взялись извести — так не отстанут.

— Паранойя, говоришь? — криво улыбнулся Денисов, думая о чем-то своем.

— Ага! — удовлетворенно кивнул дозорный. — И вы, Федор Кузьмич, изрядно в этом поспособствовали. Мне теперь везде заговоры мерещатся.

— Хочешь, чтобы я виноватым себя почувствовал? — удивленно изогнул брови участковый.

— Да нет, Федор Кузьмич. — Голос Светлого мага стал неожиданно твердым. — Это вы почему-то считаете, что я за собой вину ощущаю — за Николая вашего. Оттого так демонстративно за него и переживаете, чтобы я понял, что вы к нему как к родному относитесь, будто бы ничего с ним и не случилось. Оттого и зовете на свадьбу, чтобы я убедился, что ничего катастрофического не натворил, ненароком подписав парню приговор. Знаете, Федор Кузьмич, иногда я жалею, что совершенно не соответствую своей фамилии. Угорь — создание скользкое, изворотливое, а я прямолинеен и бесхитростен. Зато и у моей прямоты есть свои преимущества. Так вот, поверьте: никаких угрызений совести у меня насчет Николая нет, я по-прежнему считаю, что мои действия были оправданны. План не сработал — жаль, но корить себя, беспокоиться о будущем вашего зятя я и не собирался. Беспокоиться, кстати, и вам советую перестать — через четыре минуты трактор будет здесь, в селе.

Участковый вздернул подбородок, закаменел лицом.

— Не сто́ит, Федор Кузьмич, не сто́ит! — неопределенно шевельнул кистью левой руки дозорный, отметая возражения. — Ваша жалость ко мне легко читается. Но я не малый ребенок, мне жалость не требуется, а ваши попытки примирить меня с моими мнимыми ошибками и просчетами вряд ли принесут пользу. Вот за что я действительно был бы вам благодарен — так это за консультацию. — Угорь полез в карман брюк. — Через три с половиной минуты вернется ваш будущий зять, и вам станет не до моих проблем, поэтому я постараюсь побыстрее. Вот! — Он продемонстрировал на раскрытой ладони вещицу, выглядящую как обычное украшение, — крупный камень красного цвета на длинном и тонком кожаном шнурке. — Один Светлый приобрел в городе на барахолке. Продавец понятия не имел, что это заряженный амулет, и откуда он у него взялся — вспомнить не смог. Светлый оказался сознательным — принес эту штуку в Дозор. Можете определить, что это такое?