Конфликт - Владимир Васильевич Зенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посмотрим, ребятки, кто кого за жабры схватит, уж я найду способ вас прижать. Все козыри у меня на руках. Дойдет дело до Верховного суда – завертитесь, как наскипидаренные.
Алекс вцепился в перила балюстрады, сердце колотилось, гнев поднимался темными клубами. Прикрыл глаза, глубоко вздохнул, успокаиваясь. Спустился с балкона на дворцовую площадь, где были выстроены наличные силы, подчиняющиеся временному государю. Пошли со скучающим, недовольным Корсу вдоль идеальных «коробок» стражи – городской, дворцовой, портовой и таможенной. Алекс скромно пристроился за левым плечом государя. Откровенно наслаждался ярким красочным зрелищем: все стражники, вероятно, из бывших военных – рослые, крепкие. Одежда, снаряжение, оружие единообразны и в полном порядке, отличались только цветом рубах и офицерских плюмажей. Отлично, замечательно, ах молодцы – нет ожиревших, все поджарые и мускулистые. Все преданно таращили глаза, хотя по всему видно было – неглупые, ох неглупые ребята. Алекс, проходя мимо «коробки» портовой стражи, приметил давешнего знакомого офицера, дружески подмигнул ему. Тихонько и почтительно (а как же, император все-таки) спросил Корсу:
– Скажи, государь, если бы ты захотел отметить офицера, как бы ты поступил?
Заинтересованный Корсу обернулся:
– Какого?
– Вот этого, сотника портовой стражи. Он мне оказал крупную услугу.
Корсу простецки поскреб макушку, сбив набок венок из синих цветов:
– Ну, можно дать ему хорошую должность, но это только в строевых частях, а мне они не подчиняются. Могу выразить личное благоволение и подкрепить мешочком золотых.
– Сделай, пожалуйста, я тебя очень прошу.
Скупердяй Корсу закряхтел:
– Помилуй меня, Всевеликий Кумат, что ж будет, Посланник, если мы станем каждому офицеру денежки отваливать?
– Не бурчи, Корсу, это надо сделать.
– И когда ты только успел столько знакомых завести?
Толстым пальцем подозвал начальника портовой стражи, огрузневшего слегка красавца с бычьей шеей и мощными бицепсами, пошептался с ним.
Повернулся к строю, сделал значительное лицо и гаркнул:
– Носитель отличного оружия, сотник портовой стражи Герта! Выражаю тебе личное благоволение и награждаю твое усердие и соблюдение имперских законов полусотней золотых. Прикажи выставить твоим воинам бочку вина, – Корсу вздохнул, – за мой счет.
Портовая «коробка» восторженно заорала:
– Живи, живи, живи!
Молодец Корсу, не поскупился. Офицер Герта просиял, вырвав из ножен короткий меч, отсалютовал. Справа на поясе у него висел дареный нож.
***
Поведение Несущего Бремя менялось, Корсу панически боялся собрания Совета. Уже стали прибывать первые наместники из ближайших провинций. Бывший казначей настолько был испуган, что даже не встречал прибывших, хотя это безусловно полагалось по этикету. Обозленный Алекс пытался вдохнуть в него мужество, убеждал, орал – все напрасно.
– Как же ты будешь председательствовать на Совете, дубина? Не возьмешь себя в руки – упекут в каменоломни. Я ведь могу в любой момент исчезнуть, что с тобой будет, ты подумал?
Корсу только трясся:
– Делай что хочешь, Посланник, только спаси меня.
– Да как я спасу тебя, если ты от страха ходить не можешь?
Наконец прибыл наместник Архода и Корсу окончательно слег. Чертыхаясь, Алекс извлек миниатюрную аптечку и вкатил ему сразу два шприц-тюбика мощного антидепрессанта длительного действия.
Через четверть часа Корсу грозно засверкал вытаращенными глазами:
– Государь был болен, но сейчас выздоровел. Со мной ничего не бойся, о Посланник небес. Корсу передавит всех этих стервятников одним взглядом.
Алекс грустно вздохнул, прикидывая, хватит ли ему одного оставшегося тюбика, чтобы поддержать грозу всея Астура в нужный момент.
Наконец великий и ужасный день настал. Ближе к полудню к помпезному зданию Совета стали прибывать наместники, все с огромными свитами, разъяренные бесчестьем, которое нанес им проклятый купчишка.
В городе было неспокойно: стали шляться по улицам какие-то людишки, встрепанные, неряшливые – перешептывались, принюхивались. Вылезли откуда-то отвратительные нищие, демонстрировали свои язвы и увечья, кричали похабщину, пересмеивались. Из портовых кривых улочек, из мрачных пригородов поползли на просторные площади странные существа, которых и людьми-то назвать было боязно: в замызганных одеждах из дорогой ткани, надетых на голое грязное тело, с бесценными камнями на немытых лапах. Они поглядывали осторожно острыми глазками, либо смотрели нарочито равнодушно. Прохожие, омахиваясь ладонями, прибавляли шагу – побыстрей бы проскочить без беды. Городская жизнь пошла наперекосяк, все затаились, ходили слухи один страшнее другого: Несущий бремя уворовал всю государственную казну и скрылся, наместники ищут его. Наместников не пускают во дворец – Корсу решил сам стать императором. Нет, это вранье, с неба спустился Посланник Вышних и хочет сам править, чтобы наказать богатых и жестоких. Убили, убили уже Посланника, вырезали сердце и сожгли, чтобы Вышние не могли оживить его. Великий Кумат разгневан на Астур: ночью в храме на Двуглавой горе треснула стена, и упали две колонны – быть большой беде.
Алекс с любопытством разглядывал поднимающихся по ступеням широкой лестницы наместников: в большинстве своем крепкие жиловатые мужики. В кокетливо подвитых волосах – венки. Ветерок полощет отутюженные белые просторные одежды с широкими синими полосами понизу. Чуть поскрипывают роскошные, с позолотой, сандалии. Негромко переговариваются, улыбаясь, главные люди в государстве, деликатно поддерживают друг друга под локотки, душевно простирают руки, раскрывают объятия. Глазеет сквозь бронзовую фигурную решетку на них чернь, проникается уверенностью: все хорошо будет – вишь какие сильные, уверенные в себе. Шалишь, эти не допустят беспорядков, чуть что – неугодных в каменоломни, пусть поработают до кровавого пота на благо Астура.
Рядом стоял вялый безвольный Корсу – действие антидепрессанта заканчивалось. Алекс вздохнул, приподнял широкий рукав хитона и ввел Несущему Бремя содержимое последнего тюбика. Корсу слегка вздрогнул, посмотрел пустыми глазами. Алекс поправил под рубашкой тарелку бодиглайдера, провел пальцами под ремнем портупеи – тяжелая кобура с бластером оттягивала плечо, а под ремнем было уже мокро, жара набирала силу.
Нарочито грубые каменные скамьи в центральном зале государственного совета спускались широким амфитеатром к невысокой эстраде. На ней возвышался аскетичный, подстать скамьям, трон. Наместники пересмеивались негромко, вальяжно усаживались на пестрые вышитые подушки, на диковинные шкуры – готовились к необычному зрелищу.
Подбодренный могучим антидепрессантом, Несущий Бремя стремительно прошел к трону – взвились белые одежды. Уселся плотно, прилично сдвинув колени, впился огнедышащим взглядом в редкий белый полукруг. Для Алекса поставили рядом с троном скромную деревянную скамеечку.
Жиловатые мужики с острым любопытством разглядывали странного молодого человека в небывалой одежде. Корсу поднялся и загромыхал:
– Господа наместники! Сегодня вам предстоит
