Гроза над Миром - Венедикт Ли

– Нас преследовал какой-то человек…

– Ты говоришь мне это только сейчас? – он замолчал, задохнувшись от гнева. Наоми прикинула: «Считает про себя. До двадцати, по крайней мере…»

– Пини… Суток карцера тебе хватит?

– Хватит, – Пини была подавлена. Стэн помалкивал, глядя в сторону.

– Сажайте обеих, – Наоми решила, что пора ей вмешаться. – Я сделала ту же ошибку, не придала значения. Но, если все так важно, могу рассказать, как этот тип выглядел.

Вага кивком разрешил ей продолжать.

– Чуточку ниже меня ростом. Лет сорок-сорок пять. Волосы не длинные, на макушке уже реденькие. Слабый подбородок. Приплюснутый нос, но не от природы такой, а был когда-то сломан, виден шрам. Чтобы украсить свою невзрачную физиономию он носит усы, заботливо лелеет их, видно…

Вага смотрел на нее, не мигая.

– Ладно, – выдавил с усилием. – В город не выходить – опасно для вас обеих. Постарайтесь сегодня больше не попадаться мне на глаза. Вон!

О ее вчерашней выходке он не обмолвился ни словом.

– Какое страшное стало у него лицо! – вырвалось у Наоми, когда они обе стремглав выскочили из покоев Ваги, – Ты что, Пини? Что с тобой?

– Ты сказала «шрам», «перебитый нос»…

– Ну да, я на зрение не жалуюсь, на память тоже.

– Я видела этого человека давно, в детстве – он приезжал в Гнездо на переговоры с отцом. Тогда он был много моложе… Дело кончилось ничем, и все годы он держался от отца подальше, почти не тревожил нас. Это Тойво Тон – хозяин Тира, главарь «чистильщиков».

– Госпожа! – позвала Тонка.

Наоми вошла в ванную, раздеваться не торопилась, задумчиво взглянула на Тонку. Неудачно начатому дню суждено также и продолжаться.

– Ты хотела еще что-то сказать мне, Тонка?

Веки Тонки чуть заметно дрогнули.

– Нет, больше ничего…

Внезапным быстрым движением Наоми вывернула Тонке руку и, обхватив девушку за талию, подтащила к ванне. Вцепилась Тонке в затылок.

– Так-таки ничего?

И окунула на мгновение лицом в теплую воду. Тонка выругалась, замотала головой, с мокрых волос ее текло. Второй раз Наоми держала ее долго, пока не ощутила дрожь гибкого тела. И только тогда рывком подняла ей голову, прекратив пытку. Тонка обмякла в ее руках, судорожно закашлявшись, в глазах ее застыл ужас.

Наоми выволокла ее в комнату, бросила в кресло. Сама примостилась рядом, на ковре и терпеливо повторила вопрос:

– Ты хотела что-то сказать?

И Тонка рассказала. Всхлипывая, зло кривя губы, рассказала, как в то злосчастное утро заглянула к Наоми раньше обычного. Зачем? Да просто так. Ей нравилось бывать в обществе Наоми, и она знала, что та, обыкновенно, встает рано. Помешать ей не опасалась. Спросила бы, вам ничего не нужно, госпожа… Вполне подходящий предлог. Но Наоми не было. Нигде, это Тонка поняла быстро. В комнате ее стояла тишина, постель брошена неубранной. А по дворцу в такую рань никому из наложниц, даже Наоми, разгуливать не позволялось.

Тонка быстро сложила два и два. Наоми нет. На днях она просила одежду удобнее, чем ее туника. Тонка тогда выполнила эту просьбу, радуясь, что доставляет Наоми удовольствие. Теперь она оценила последствия. Наоми сбежала. Кто достал ей одежду станет известно скоро. Независимо от того, поймают Наоми или нет. Последнее – еще хуже. И, тогда, спасая себя, Тонка подняла тревогу, рассказав старшему караула о своих подозрениях.

– Вам, – она всхлипнула, утерлась, – ничего страшного не сделали.

– А тебе? – мягко упрекнула Наоми. – Если б повинилась, дескать обхитрили тебя, дуру… Или ты порки боишься?

Тонка глубоко вздохнула.

– Нет. Мне тоже ничего… Просто выгнали бы.

Тонка еще не договорила, как Наоми поняла все и поразилась своей слепоте. Вернуться туда, откуда сумела вырваться, чудом ли, благодаря везению или чьей-то доброте. Вновь нищета, полуголодное существование, красная орха, чтобы забыться, скрасить череду неотличимых друг от друга дней. Истощенная, грязная, вконец опустившаяся, помнила бы она, кому обязана крахом всех надежд, кого должна проклинать за свою короткую, бессмысленную жизнь?

Или сумела бы подняться вновь после этого удара. Она, похоже, сильная натура. Из нее, ожесточившейся, выйдет хладнокровная убийца, наподобие Неды Лок. Только более умная и удачливая. Построит свое благополучие на чужих жизнях, которые походя растопчет так же, как готова была сделать это с нею Наоми.

Наоми больно сжала виски пальцами. Молча поднялась, мурашки побежали по затекшим ногам. Тонка в испуге смотрела на нее.

– Я чуть не сломала тебе жизнь. Еще и психанула, что ты меня сдала.

– Вы так окрысились…

– Я жалею об этом. Не держу зла, поверь… А теперь… я хочу купаться.

Тонка заметно нервничала, когда они вновь оказались в ванной.

– Я не издеваюсь, Тонка. Делай, что всегда и страх пройдет. Иначе ты станешь бояться воды.

Наоми быстро разделась, погрузилась по груди в теплую, ароматную воду. Тонка мылила ей голову, Наоми нарочно наклонилась пониже, проверяя реакцию Тонки. Ничего. Ей не приходит в голову отплатить той же монетой. Или она достаточно умна и понимает, что с Наоми ей не справиться. Через полчаса, освеженная, в одном халате, Наоми сидела в кресле у окна и Тонка осторожно расчесывала ее густые, влажные волосы. И только тогда нарушила царящее между ними молчание.

– Я вас тоже прощаю.

После обеда Наоми захотелось побыть одной, и она решила побродить по окрестностям. Сад, окружающий Гнездо Ваги, в северной своей части раздался аллеей. Царящая вокруг тишина, обросшие темно-зеленым мхом стволы деревьев вызвали в Наоми щемящую печаль. Хотела уже остановиться, повернуть обратно, но, поколебавшись, продолжила путь. Он скоро закончился, приведя к прямоугольному блоку белого камня. Пластина отполированного кварца прикрывала вделанный заподлицо в камень портрет. Очень светлые волосы собраны в высокую прическу, большие синие глаза глядят внимательно прямо на Наоми. Аристократический изгиб губ, чуть впалые щеки. Настоящая королева.

ЛЕВКИППА КАРТИГ

1299–1317

Наоми долго стояла рядом с одинокой могилой. Казалось, девушка, умершая десять лет назад, хочет ей что-то сказать. Но, редко кто может услышать души ушедших, а те голоса, что вдруг издали почудились в тишине, принадлежали двум живым и реальным женщинам Ваги. Наоми, не желая, чтобы ее застали здесь, повернулась и быстро пошла им навстречу. Они узнали и окликнули ее, пригласив присоединиться к ним.

Дорожка вдоль берега, когда-то тщательно мощеная, давно не знала присмотра. Наоми похвалила себя за то, что надела сандалии, а не пошла босиком. Райла, коротко стриженая, широкоплечая, немного склонная к полноте («квадратненькая!»), держалась впереди, вместе с похожей на девочку Сави. Обе были одеты, как подобает наложницам, только Райла, старшая из всех женщин Ваги, позволила себе золотой браслет на правом запястье. Они с Сави ссорились.