личный лекарь Грозного - Александр Сапаров

И, пожалуй, впервые в его взгляде на меня было видно настоящее уважение:

- Сергий Аникитович, я такого никогда и нигде не видел. Я что действительно буду здесь работать?

- Классен, я же не могу разорваться, у меня и так будет очень много проблем. Конечно, одного я вас не оставлю, мы вместе будем проводить эксперименты, чтобы получать новые лекарства, и улучшать старые.

Так, что Арендт остался доволен, и был настроен продолжить составлять планы для учебы своих будущих подопечных. Он ушел, а мне пришлось еще остаться и удовлетворять любопытство архимандрита монастыря.

Отец Кирилл, как обычно затащил меня к себе, где мне вновь пришлось продуть ему партию в шахматы. Хорошо играл архимандрит, мне рядом с ним нечего было и ровняться. Довольный победой, он с удовольствием продолжил беседу, а затем вдруг сказал:

- Сергий Аникитович, пойдем, покажу я тебе одну вещь, стоит она у меня уже лет пятнадцать, надо мне с ней что-то сделать, наконец.

Он привел меня в полуподвальное помещение, освещавшееся только тусклым светом из маленьких забранных решетками оконцев, находившихся под потолком. Когда мы зажгли свечи на канделябре, стоявшем при входе то посреди зала я увидел странное сооружение из дерева и металла, вначале я даже не мог понять что это такое:

-Пресс, что ли какой? Что они тут им отжимают, вроде виноград здесь не растет?

И тут до меня дошло:

- Да это же печатный станок! Ничего себе вот это вещь!

Тут отец Кирилл заговорил:

-Видишь Сергий Аникитович началось это все, когда государь еще дьякона Николо-Гастунской церкви Ивана друкаря поставил печатное дело начать. Он тогда святую книгу "Апостол" напечатал, зело мне она понравилась, и попросил я его мне в монастыре такой станок сделать. Начал он его делать и уже вроде к концу дело подходило, а тут митрополит Макарий преставился, гонения начались, и сбежал Друкарь в Литву, а штука эта так и стоит с тех пор. Сколько денег на нее монастырь потратил, лучше не вспоминать.

Так вот мыслю я, что много нужно будет книг для твоей школы, и знаю к тому же, что собрал ты у себя мастеров хороших. Выкупи ты у меня Христа ради эту штуку, доведешь до ума, и к делу она тебе придет.

Я смотрел на это стоявшее посреди комнаты чудище и думал, а стоит ли овчинка выделки. Обойдя вокруг станка, я отметил, что дерево не повреждено ни грибком, ни жуками, только на металлических частях небольшой налет ржавчины.

-Отец Кирилл, сейчас ничего не могу сказать, надо мне мастеров сюда привести, чтобы посмотрели, много ли еще работы надо делать, да и не развалится от старости станок этот. Да, кстати, сколько ты хочешь за него?

-Так Сергий Аникитович, я по-божески за две тысячи рублев отдам.

Я, глядя на него, махнул рукой и молча пошел обратно.

-Постой, постой! Сергий Аникитович, за тысячу отдам.

Я продолжал идти.

-Сергий Аникитович пятьсот рублей всего прошу.

Я повернулся к нему и спокойно сказал:

- этому хламу в базарный день цена двадцать рублей и не больше.

Настоятель удивленно уставился на меня:

-Сергий Аникитович так мы тогда двести рублей потратили.

-Отец Кирилл, так пятнадцать лет прошло, я его на казенные деньги куплю, а он может, развалится через неделю. Что со мной Иоанн Васильевич за такие траты сделает, сам знаешь.

И тут мне в голову пришла идея, я даже на минуту отключился, обдумывая ее.

-Отец Кирилл, завтра приду с мастерами, посмотрят они, скажут, сколько чего надо. Хотя они ведь тоже ничего такого ранее не делали, так, что сразу вопрос расходов дальнейших не решим. Мысль у меня появилась интересная. Может, быть так сделаем? Станок этот у тебя я самолично выкуплю. Есть у меня художники хорошие, сам учил, два из них по дереву хорошо режут. Так вот, предложение мое:

-Станок мы здесь оставляем, мои мастера будут его в порядке держать, художники будут буквицы и парсуны делать, а монаси твои, здесь работать начнут, чтобы дело с молитвой и под благословением божьим было, и посторонних здесь не будет, а вы всегда сможете проверить, что печатают, дабы непотребства не допустить. Мне завтра надо к митрополиту идти, так может мы вместе, поедем? Можно будет сразу поговорить, чтобы со Священного писания начать. Если благословение митрополита Антония получим, то смотри отец Кирилл- станок мой, художники мои, бумага с моей мануфактуры, литейка небольшая у меня есть, чтобы буквицы отливать, чернила, если еще не закупать, а у вас в монастыре делать, не скажу, что озолотимся, но монастырь бедствовать не будет. А государь, я точно знаю, против такой затеи ничего не скажет.

Отец Кирилл смотрел на меня большими глазами.

-Сергий Аникитович, теперь понимаю я, как ты в столь молодом возрасте лекарскую науку превзошел. Разложил, мне все как по полкам, а я пятнадцать лет на это штуку глядел, и подобного в голову не пришло.

Вот только надо бы мне митрополита известить, что завтра с тобой к нему приеду, неудобно, так без предупреждения, а то разгневается еще.

-Так ты согласен отец Кирилл с моим предложением?

Архимандрит улыбнулся и сказал:

- Так кто же в здравом уме от денег отказывается, только не я.

Все же на благо монастыря мне врученного пойдет. Давай Щепотнев вознесем Господу молитву, чтобы наше дело удалось.

И мы с отцом Кириллом повернулись в красный угол, откуда на нас смотрел мрачным взглядом потемневший образ Спасителя, и еле слышно проговаривали слова молитвы.

Следующим холодным утром мы отцом Кириллом прибыли к митрополиту.

Антоний, как всегда это время проводил в молитве, и нам пришлось еще ждать, когда можно будет предстать перед ним.

Когда я увидел Антония, его было не узнать, черты его лица округлились, и он производил впечатление практически здорового человека.

Я осмотрел ему живот, снял швы, и, сообщив ему, что все в порядке, дал ему лист бумаги с перечнем диет и трав, которые ему надлежит принимать.

После этого мы, уже втроем, уселись на лавки в его аскетической келье, за грубым, сбитом из досок столом.

Отец Кирилл, посмотрел на меня и взглядом попросил начать разговор.

- Вот же хитрожопый поп,- мелькнуло у меня голове,- ничего на себя взять не хочет.

Но делать нечего и я рассказал Антонию о моем замысле книгопечатания.

В конце я добавил, что можно, напечатать первый экземпляр Священного писания и отдать ему на рассмотрение. Хотя я не очень хорошо в свое время учил историю, но все же помнил, что раскол начался после того, как Никон внес исправления в святые книги и сейчас я специально акцентировал внимание митрополита на исправлениях:

-Владыко, ежели мы начнем печатать Священное писание, то надо, чтобы разночтений никаких не было, а то если не дай бог, ошибка, какая будет, придется все книги сжигать. Посему прошу тебя не одного книгу святую читать, а чтобы епископы многие смотрели и искали там несообразности какие. И когда к совместному решению придете исправленную книгу нам для печати вернете.