Искатель. 1978. Выпуск №6 - Александр Кучеренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, треснула ветка? Или нет, показалось. Зашелестел песок под неосторожной ступней? — то в перенапряженном мозгу рождались шорохи и звуки, стучала кровь в висках, пугающе обмирало сердце. Надо было успокоиться, но не знал как. Порыв ветра донес звуки голоса, и Абдулла мгновенно обернулся. К колодцу неторопливо шел Назар-батыр. Еще на ходу он успокаивающе махнул рукой на запад, ушел, дескать, туда путник, бояться нечего. Пронесло. Абдулла занял прежнюю позицию, отложил берданку. Диверсанты, недолго поговорив, вновь принялись за работу. «Солдат» наконец отцепил ремень от автомата, Назар-батыр снял кушак, третий диверсант выдернул брючный ремень. Затем они вывернули на землю содержимое рюкзака, отрезали от него лямки. «Веревку делают, — догадался Абдулла. — Хотят в колодец спуститься».
Через полчаса импровизированная веревка, составленная из ремней, лямок, разрезанного на узкие полосы рюкзака, была готова. Расстелив на такыре, Назар-батыр внимательно осмотрел ее, заставив спутников натянуть ее с двух концов. Это напоминало перетягивание каната. Победил невысокий в кепке. Он словно врос в такыр, метр за метром подтягивая к себе «солдата». «Силен», — отметил Абдулла. Веревка уцелела, не порвалась. Назар-батыр пристегнул ее к поясу, забрался на край колодца, спустив ноги внутрь, и постепенно исчез в глубине. «Солдат» с «мужичком», упираясь изо всех сил ногами, понемногу травили веревку. Старый басмач весил немало, и удержать его на весу ослабевшим от жажды диверсантам было явно нелегко.
Копался Назар-батыр на дне колодца довольно долго. Спутники его, усевшись на краю колодца, отдыхали. «Солдат» достал из нагрудного кармана пачку папирос, протянул невысокому. Тот отрицательно мотнул головой. Вспыхнул и скрылся в ладонях огонек зажигалки. Абдулла уловил острый запах табачного дыма.
Наконец диверсанты встрепенулись, потянули веревку. Но вместо Назар-батыра Абдулла увидел его халат, набитый песком. «Солдат» развязал его, высыпая содержимое и снова забросил халат в колодец. Время от времени диверсанты переговаривались с Назар-батыром.
«Раскапывает колодец, — думал Абдулла. — Видимо, нащупал влажный песок. Жаль, не удалось до конца вычерпать воду». Улыбнулся. Нескоро в колодце появится влага. Придется диверсантам денек подождать, пока на очищенное дно накапает со стенок с полведра. К этому времени они дышать перестанут. Он подождет. Спешить некуда, воды ему еще на сутки хватит, а голод перебороть можно.
Событий никаких не происходило. Назар-батыр копался на дне колодца, диверсанты таскали наверх халат с песком. Часа на три им работы хватит, решил Абдулла. Песка он всыпал в Нарзы-кую порядочно. Незаметно для себя, сморенный усталостью, чабан задремал.
* * *Проснулся Абдулла как от толчка. Потеряв во сне ощущение времени, тревожно посмотрел вниз. Кого-то из диверсантов у колодца не было, исчезла пустая канистра с лямками. Наверху лишь сидел «солдат», держа в руках конец веревки. Потом потянул его, вытащил халат.
«Кто ушел, когда, куда? — завертелось в голове. — Сколько времени прошло? Что делать?» Абдулла с тоской посмотрел на небо. Звезды мерцали ясно и спокойно. За полночь.
Раз канистры нет на месте, значит, по всей вероятности, одного отправили за водой. Куда? Ближайший колодец — Ак-кую. Другой — километрах в двадцати пяти к югу. Третий — еще дальше на востоке. Значит, не понадеялись на Нарзы-кую. Поняли, что могут не докопаться до воды к утру.
Абдулла скатился к подножию бархана. Решил проверить направление на Ак-кую. И полкилометра не прошел — заныли ноги, вернулась дневная усталость. Пошел медленнее, потом вспомнил — на колодце могут быть люди. Дети. Чабанские сыновья, заменившие отцов при отарах. Вспомнил Реджепа — детское чистое лицо, блестящие, наполненные влагой глаза — острая тревога пронзила сердце. Диверсант не помилует, убьет и старого и малого, любого, кто станет свидетелем его появления у колодца. Нужно спешить. И Абдулла прибавил шагу, сворачивая к старому своему следу. Пересек его и почти сразу наткнулся на след диверсанта. Нагнулся на ходу, рассматривая, — вмятина длинная и широкая, с ровной поверхностью. Впереди шел Назар-батыр. Напрямик к Ак-кую. Шаг мелкий — устал, когда, скорчившись, нагребал песок в колодце. Послали его, он один знал дорогу к чабанской тропе. Всем идти не имело смысла — неизвестно было, удастся ли разжиться водой. Может, у колодца охрана, много людей. Рискнули старым басмачом — это становилось ясным.
Шел Назар-батыр неосторожно, наступая на сухие ветки, след вилял, его шатало от усталости. Но и Абдулла брел на пределе своих сил. Он торопился, жгла, подгоняла мысль об опасности, грозящей людям, но ускорить шаг уже не мог. Поднимаясь на бархан, тяжело зависал на кустах, не в силах с ходу преодолеть крутизну, подтягивался с огромным напряжением. От этих усилий темнело в глазах, кружилась голова. И единственное, чего хотелось, — это упасть на песок и уже не двигаться.
Время от времени Абдулла взбадривал себя большим глотком воды, растирая несколько капель по груди. Это немного помогало, но ненадолго. Останавливаясь на секунду-другую, он надеялся услышать впереди треск сломанной ветки или еще какой-нибудь звук, чтобы определить расстояние до Назар-батыра. Но кругом стояла мертвая тишина, и он снова пускался в путь.
Выбрался на чабанскую тропу, залитую лунным светом. Назар-батыра впереди не было. Отставал Абдулла немного. «Что же делать?» — вертелась одна-единственная мысль.
Тропа круто вильнула в сторону, за поворотом открылась невысокая, в рост человека, наметенная ветром песчаная гряда, перегородившая дорогу. За ней скрывался Ак-кую. Оставалось совсем немного, сотня-другая шагов, из тысяч, отмеренных этой бесконечной ночью.
Небо быстро светлело, гасли звезды, померкла, истаяла луна. Над Каракумами занимался новый день.
Абдулла уже не дышал — хрипел. Дикая боль раздирала грудь. Он рванул ворот рубахи, из последних сил взобрался на песчаный заструг, поднялся во весь рост, вскинул берданку.
…К выложенному узловатыми саксауловыми стволами срубу колодца прижимались два подростка. В широко раскрытых глазах застыл страх. Назар-батыр стоял перед ними с пистолетом в руках.
— Назар! — хрипло и страшно крикнул Абдулла.
Старый басмач инстинктивно обернулся. Мгновения хватило чабану, чтобы прицелиться. Грохнул выстрел. Берданка выпала из внезапно ослабевших рук. Крутанулся в глазах колодец, побелевшие детские лица. И Абдулла, схватившись здоровой рукой за горло, упал лицом в мягкий песок.