Зелёный туман - Константин Григорьев

 – Нормально, к экзаменам готовится. Вот думаю, куда бы после поступления (поступит-то она обязательно) отдохнуть поехать. А отдохнуть ей надо.

 – Да езжайте куда хотите, – хмыкнул майор. – Надо же, жену себе в прошлом нашёл. Повезло тебе, Владимир Сергеевич, не то что этому.

 Я не мог не согласиться, что мне действительно крупно повезло: по сути, Галя заменила мне моё время. Н-да, вот так вот – хрупкая девушка может заменить человеку всё, чем он раньше жил, а человек этому безумно рад. Странно всё же мы, люди, устроены, вы не находите?

 Действительно, странное существо человек, – подумал я, – сидит тут на берегу протухшей речки и рассказывает по сути первому встречному интимную историю своей жизни, – ну не странный ли? А главное – зачем?

 Я выпил чаю из термоса, а банкир достал из пачки очередную сигарету и, закурив, продолжил.

 – Конечно, я от души сочувствовал уже третьему виденному мною путешественнику во времени (включая, понятно, того, что в зеркале). Угораздило же искателя пасторалей попасть, как осе в малиновый сироп! Не повезло. А может, наоборот – повезло. Кто знает? Во всяком случае, я понял одно: Время не любит, когда об него вытирают ноги, используют, так сказать, не по назначению, пытаясь кувыркаться вне его предписанности. И эта мысль вскорости получила весомое подтверждение.

 И ещё я подумал: интересно, а сколько ещё у Бориса Витальевича, как птичек в клетках, живёт таких же, как мы?

 – Зачем вызывали? – спросила Галя, увидев моё расстроенное лицо. – Неприятности, да?

 – Да-а-а… – неопределённо протянул я, махнув рукой. Разделся, прошёл на кухню, закурил.

 Галина присела рядом, посмотрела внимательно и серьёзно.

 – Ну, что случилось?

 – Понимаешь, человека Витальич заловил из будущего, – признался я (обманывать Галю всё равно было бесполезно да и не хотелось). – Достань-ка водку из холодильника, ага.

 – Из твоего будущего?

 – Почти что, из 2009 года. Хм, какое-то время мы ведь жили вместе. Странное ощущение – как будто знакомого встретил, хотя, конечно, никогда его раньше не видел. Неприятный тип.

 Галчонок, достань всё-таки водки: грустно что-то.

 – Ага, сейчас. – Галина вышла из оцепенения, достала из холодильника водку, начала собирать на стол.

 – Знаешь, – продолжил философствовать я, – когда в командировку в другой город приезжаешь, сразу кажется, что чего-то не хватает. А не хватает ощущения того, что в любую минуту, пусть и случайно, можешь встретить знакомого. И, крутясь в другом городе, постепенно понимаешь, что никакого знакомого ты здесь никогда не встретишь, потому что его здесь просто не может быть. Потому и чужой город, что в нём все чужие. Вот и я – пятнадцать лет как в дальней командировке, и вдруг – знакомый, пусть и псих.

 – А что он рассказывал? – спросила Галя, накладывая в миску солёные грибы.

 – Да ничего – в истерику впал. Придётся ещё раз с ним общаться. – Тут я вздохнул: – Интересно всё-таки, что там с 97-го по 2009-й произошло, пока я – в командировке?

 – Конечно, – грустно сказала Галя, сев за накрытый стол, – но ты свои пропущенные годы ещё увидишь, а сорок лет – так вообще заново проживёшь, а я свои – нет. Никогда.

 Я мысленно выругал себя за махровый эгоизм. Идиот эгоцентричный!

 – Прости, Галчонок. – Я обнял и поцеловал жену. – Правда, нытьё всё это. Давай лучше выпьем за будущее, которое одновременно и моё прошлое, и за настоящее, которое я уже месяц живу по второму разу, и помянем твои тридцать лет, которые ты никогда не видела и никогда не увидишь. Как странно! Время должно вернуть тебе должок за то, что отняло, иначе – какое оно Время?

 – Уже отдало, – прошептала Галя, и мы наконец выпили.

 – А что, – чуть погодя, спросила супруга, – неужели в будущем действительно так плохо, что из него бегут? – И сама ответила на свой вопрос: – Нет, плохо не от времени, в котором живёшь, а от того, что в это время живёт в тебе. – И добавила из О.Генри: – "Дело не в дорогах, которые мы выбираем: то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дороги".

 Я усмехнулся:

 – Ну и умная же ты, Галка! Правда: бегут не от времени, а от себя в этом времени. И никак не могут убежать, потому что некуда.

 Ну, давай по второй рюмахе!

 – И всё-таки, – осторожно спросила Галя, после того как мы выпили по второй рюмке, – тебя ведь тянет в своё прошлое, правда? Ты хочешь вернуться?

 Что можно ответить на такой вопрос? Я просто посадил жену на колени, обнял и поцеловал.

 – Солнышко, я ведь тебе уже говорил: ты моё время, ты моё всё – и прошлое, и настоящее, и будущее.

 – Я знаю, – прошептала Галя, – просто хотелось ещё раз это услышать.

 – Ну, хитрюга! – Я не мог не улыбнуться. – Ну и скажи, причём тут время, если люди на самом деле ищут только любви, даже если не хотят самим себе в этом признаться?

 – Не при чём, – прижалась ко мне Галина, – совершенно не при чём.

 Владимир Сергеевич закурил и после традиционного грустного созерцания противоположного берега продолжил.

 – В общем, пришлось нам ещё раз беседовать с Лохматым. Я был потрясён, узнав, что после Ельцина правит уже второй президент (имена которых мне, конечно, ни о чём не говорили), причём преемником президента-демократа стал бывший полковник КГБ. Чудны выкрутасы твои, Время!

 Борис Витальевич, признаться, удивлялся не меньше меня. Ну, я ещё впал в ступор, услышав про компьютеры с многоядерными процессорами и терабайтными "хардами", а мобильники с JPRS-навигаторами меня просто добили.

 Ну, ещё мы с Борисом Витальевичем долго не могли поверить, что негр станет президентом США, а в мире разразится жуткий финансовый кризис, который ещё неизвестно чем закончится. Думали, Лохматый над нами издевается. Впрочем, про кризис Лохматый толком объяснить ничего не мог, как, впрочем, и никто сейчас.

 Тут Борис Витальевич, почувствовав важную тему, оставил её на потом, то ли не желая углубляться в неё в моём присутствии, то ли решив проконсультироваться со специалистами.

 В общем, Лохматого наконец увели, и, по крайней мере из моей жизни, – навсегда. Хотя… Но об этом после.

 – Да, – закурив, промычал ошарашенный майор, – из интересного времени ты выпал. Не жалеешь?

 Я подумал о Гале и твёрдо сказал: "Нет".

 Галя легко поступила в Иняз, в котором уже отучилась когда-то три года, и до середины августа мы отдыхали в деревне в Псковской области на берегу одного из многочисленных в тех местах хрустальных озёр.

 (Мой прошлый вольный опыт подсказал нам замечательный способ проведения отпусков: мы просто выбирали приглянувшееся место на карте, ехали туда и снимали комнату в какой-нибудь избушке у доброй одинокой старушки, предварительно, конечно, сообщив Борису Витальевичу, куда едем. Так мы проводили почти все отпуска, благо что в деревнях тогда ещё кто-то жил.)

 День рождения Гали, 18 августа, отмечали уже в Москве. Приехал Борис Витальевич, две недели назад получивший (возможно, за Лохматого) звание подполковника. Отношения между ним и нами можно было – с натяжкой – назвать дружескими. По крайней мере, у нас хватало ума не лезть не в своё дело, а у него – смотреть сквозь пальцы на некоторые наши вольности мировоззрения.

 Вскоре выяснилось, что у новоиспечённого подполковника крупные неприятности. Надо отдать Борису Витальевичу должное: он не хотел портить нам праздник, но обмануть интуицию бывшего банкира, в совершенстве изучившего в прошлом будущем язык тела, и понимавшую больше чем знавшую Галину было невозможно. И шеф в конце концов признался, что разбил вдребезги свою "копейку" и что даже его зарплаты и сбережений на восстановление не хватит, а без личной машины – он сам не свой.

 Как автомобилист я понимал, что машина это наркотик, что если на неё подсядешь, то иначе никак, и решил помочь, но, понятно, не бесплатно.

 – А что, – предложил я, вспомнив далёкие уже 50-е, – скоро ведь суперсерия СССР – Канада стартует, ага?

 – И что, – Борис Витальевич понял меня с полуслова, – хочешь мне результат серии сказать? Так ясно, что канадцы выиграют. Или, скажешь, нет?

 – Выиграют, – успокоил я, – но вот только ставить на них нужно не до первого матча, а после пятого.

 – Не понял, – пьяно нахмурился шеф. От выпитого его голос слегка огрубел.

 Я улыбнулся и, взяв листок бумаги, написал (ох эти старые добрые перьевые ручки с баллончиком, помните?): "СССР – Канада – 7:3, 1:4, 4:4, 5:3, 5:4, 2:3, 3:4, 5:6". Протянул ему.

 – Теперь понял?

 Борис Витальевич улыбнулся, но потом помрачнел:

 – А всё-таки жаль, три поражения подряд. Как же так?

 Я тоже тяжело вздохнул:

 – Бобби Халл по приказу второго тренера травмирует Харламова. А без Харламова…

 – Понятно, – расстроено протянул подполковник. Но потом широко улыбнулся: – А что, разведу рубликов на триста парочку полкашей, всё равно им, старым пердунам, деньги тратить не на что. Что ты за это хочешь? – Борис Витальевич не хуже меня читал язык жестов, видел, что я не просто помочь напрашиваюсь.