Весеннее обострение - Марина Владимировна Добрынина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, не по себе мне было. За окном утро раннее, птички поют, а я лежу и боюсь. И тут дверь открывается. Я вздрогнул и с трудом подавил желание под одеяло спрятаться. Но это была Саффа.
— Ты отчего вздрагиваешь, как будто убийцу поджидал? — слегка обиженно спросила волшебница.
— Вообще-то Амалию, — от облегчения, что это все-таки не она, я Саффе правду сказал.
— Амалия и остальные твои пассии вряд ли сюда проникнуть смогут! — ехидно так утешила Саффа.
Не знаю, по каким причинам фрейлины сюда попасть не смогут, но я этому только обрадовался. Так обрадовался, что даже проигнорировал ехидные нотки в саффином голосе.
— Они меня так достали, дуры эти! — признался я. — Не знаю, кто и каким образом им запретил сюда приходить, но тебе спасибо за хорошие новости, птичка моя…
На этом месте я осекся. Хотел сказать "птичка моя ворона", но тут лицо Саффы такое счастье озарило… ну или не счастье, а что-то другое. Что-то такое светлое и радостное. Даже не знаю, что ее так порадовало? То, что мне фрейлины надоели, или что я ее птичкой своей назвал? Хорошо, что вовремя заткнулся и не продолжил. Вряд ли бы она радовалась, если бы поняла, какую птичку я имел ввиду. Мне вдруг даже как-то неудобно перед ней стало. Вот она тут стоит, и лицо такое озаренное, еще чуть-чуть и улыбнется мне так, как никогда не улыбалась, теплой такой человеческой улыбкой… а я ее вороной чуть не назвал. Да и какая она ворона? Сейчас вот скорее синичка испуганная. Одно резкое движение и упорхнет. Вот дела! Кажется, я из-за ранения этого немного умом тронулся. Саффу с синичкой сравнил!
— Кхм… птичка, — тупо повторил я, удивляясь самому себе.
Наверно вид у меня в этот момент был странный, потому что Саффа вдруг забеспокоилась.
— Лин, что с тобой? Тебе плохо?
Подпорхнула ко мне… хм… синичка… Руку на лоб положила. А ладошка у нее прохладная, приятно так.
— Жара нет, — констатировала волшебница и руку убрала. А вот фигушки! А вот не надо лишать раненого героя маленьких радостей! Я ее руку поймал и обратно себе на лоб положил.
— Ты чего? — мне послышалось или голос у Саффы немного испуганный?
— У тебя рука холодная, приятно, — честно признался я, закрыл глаза и провел ее ладонью по щекам и даже губами об нее потерся. Нет, ну, правда, приятно! И пахнет от нее хорошо. Какими-то травами, как на лесной поляне. Не то, что от фрейлин этих с их духами разными.
— У тебя нет жара, — тихо повторила Саффа.
— Угу, но все равно приятно, — заявил я и схватил ее за вторую руку.
— Эрраде, у тебя бред! — зашипела волшебница, вырвалась и убежала прочь.
Ну вот, действительно, синичка испуганная. Упорхнула, только полы ее балахона черного взметнулись. А жаль. Вот так я и задремал — глупо ухмыляясь и ощущая на лице следы от прикосновений ее прохладных ладоней, пахнущих лесными травами.
А потом мать пришла, сама лично завтрак мне принесла и велела рассказывать про Нижний мир. Ну, я ей все рассказал. Она меня молча слушала, только время от времени начинала раздраженно хлыстом по колену похлопывать. Отобрал бы у нее кто-нибудь игрушку эту, что ли?
Глава 6
Так, надо отвлечься от мрачных мыслей! В конце концов, не мое это дело — взаимоотношения в семье Эрраде. И неважно, что большая часть этого семейства проживает сейчас под крышей моего дома. Пусть сами разбираются, а у меня припасено вполне себе невинное, но очень интересное развлечение — буду смотр фрейлин проводить. А что? Только Лин имеет право это делать?
Я затеял изменение кадрового состава двора Аннет, я должен это и проконтролировать. Так, вызываю дочь.
Приходит Ханна, вся такая погруженная в раздумья.
— Что, — спрашиваю, — случилось страшного?
— Помимо развода Эрраде — ничего, — отвечает она.
— А что лицо такое грустное?
— Нормальное, папа, у меня лицо. Что ты хотел?
— Ты работу закончила?
— Какую?
— Фрейлин набрала?
Небольшая пауза, задумчивый взгляд Иоханны, а затем ответ:
— Да, папа. Четырнадцать штук, как ты и просил.
— Хм, штук?
— Ага, папа. Смотреть будешь?
Ну, догадливая у меня дочурка!
— Конечно, буду. А резерв есть, если что? Вдруг мне кто не понравится.
Иоханна легонько вздрагивает, изумленно хлопает ресницами, а затем совершенно ровным голосом проговаривает:
— Конечно, папа. Найдем. Как скажешь.
Вот и отличненько.
Расправляю грудь, поднимаю подбородок. Все, на подвиги готов.
— Давай, — заявляю, — строй их где-нибудь. Буду их проверять.
— Э… На порядочность, папа?
— То есть?
— Ну, ты просил, чтобы они были порядочные.
Я такое сказал?!
— Пап, — разъясняет Иоханна, — ты кричал, что фрейлины должны быть: а) девственные, б) порядочные. Это мама хотела красивых. Так я спрашиваю — на порядочность проверять будешь или на что?
— Дерзишь, Ханна?
— Ну что Вы, Ваше величество! Никак нет. Вам их где построить? Зал для церемоний подойдет? Но только завтра, хорошо?
Ну, наглая же девчонка! Хотя для будущей королевы очень даже неплохое качество. Вот только этого я ей точно не скажу, а то окончательно от рук отобьется. Наследница!
— Да, зал для церемоний меня вполне устроит. И, так и быть, потерплю до завтра.
— Дозвольте удалиться, Ваше величество.
— Дозволяю, доча, дозволяю.
Принцесса изображает глубокий реверанс и уходит. Ох, довыпендривается она у меня!
К полудню я решил, что хватит мне уже больным и несчастным притворяться. Раны нет, а небольшая слабость от потери крови, не повод валяться в постели. Только я собрался встать, как дверь открылась и вошла Саффа, я даже не успел решить, радоваться ее появлению или нет, как вслед за Саффой сморчок этот — начальник тайного сыска, Каро, вполз. С подносом. И оба весело так похихикивали. Ну, прямо таки сладкая парочка! Так и врезал бы по этой ржущей роже… интересно, прыщи ему Саффа выводила или этого врачевателя — Юсара, просил?
— Что приперлись? — мрачно осведомился я, — ладно Саффа, на нее хоть посмотреть приятно, а ты-то здесь зачем?
— Эрраде, веди себя прилично! — отрезала Саффа, — мы тебе обед принесли.
— Не стоило трудиться, для этого прислуга есть. Да и я не при смерти, сам могу до обеденного зала дойти.
— Все
