Генерал-адмирал. На переломе веков - Роман Злотников

— Эк вас там, — хмыкнул хозяин дома, — примучивают.

— Так свою ж землицу от ветров бороним, — пожал плечами Никодим.

— Да покамест не свою, — сварливо влез Дедюня. — А ну как тебя завтрева взашей с твово хутора, как энтого, о котором ты глаголил. И вообще, чегой-то мы, мужики, насухую сидим? Нешто выпить неча?

— А за что это меня взашей, — удивился бывший земляк, послушно разливая «казенную», — ежели я все по ссудному договору делаю?

— А ну как неурожай какой и ты положенных кассе денег не отдашь?

Никодим расплылся в улыбке:

— Так в договоре все указано. Ежели недород большой и вообче меньше сам-десять урожай вышел, так с нас никто ничего брать не будет. И никакой пени не положено. Всё на будущий год переходит.

— Ишь ты, — изумленно отозвался Ануфрий, — как у вас все складно да ладно выходит. А токмо я отсель никуды все одно не поеду. У меня тута хоть и не твои сто десятин, а всего пять, но оне уж совсем мои. И из избы моей меня никто взашей не выкинет. Вот так-то, земляк.

И все сидевшие за столом поддержали его одобрительным гомоном, не заметив, что гость улыбнулся в бороду. Он своих земляков знал как облупленных. Стронуть их с места, пока не припекло, — оно, конечно, сложно. Но можно. Его рассказ у каждого в башке засел накрепко. Как гвоздь. Так что похорохорятся они сегодня, а завтрева сызнова к нему прибегут да опять расспрашивать примутся. А у него еще на дне щегольского чемодана лежит конверт с десятком фотографий, что ему в лавке вручили вместе с билетом. А на фотографиях — образцовые подворья. Все шесть. Ой не устоят мужики… Не устоят! Не все, конечно, но одного-двоих его рассказы с места сдернут. А еще слухи и по соседним деревням пойдут. Короче, благодетель будет доволен тем, как он его просьбу выполнил. Точно.

Глава 3

— И что, сколько процентов рынка они у нас оттяпали?

— Шестнадцать, — мрачно доложил Гоорт Грауль.

Я покачал головой. Ли-ихо. Согласно докладу Канареева, на момент моего отплытия из Санкт-Петербурга новая Трансваальская оптово-розничная компания только организовывалась, а к моменту прибытия на юг Африки они уже отхватили шестую часть рынка. С учетом того, что абсолютной монополии у нас не было года с 1893-го, когда в Трансваале стали появляться английские, немецкие, французские, голландские и бельгийские компании, получалось, что в данное время мы контролируем всего лишь где-то пятьдесят семь процентов рынка… Да уж, лихо начали ребята. Ну да они считай представляют все руководство страны. Еще бы им не развернуться…

До Трансвааля я добрался только сейчас, к середине декабря 1895 года. Уж больно много хлопот было дома. Сразу после коронации Николая я снова уехал в Магнитогорск, где скопилось дел на вагон и маленькую тележку. Из девятнадцати запланированных к строительству заводов одиннадцать уже работали. Остальные активно строились. И среди них были четыре военных — пороховой, снарядный, по производству стрелкового оружия и артиллерийский. Мне нужна была база, способная в кратчайшие сроки провести перевооружение русской армии, а затем обеспечить оную всем необходимым в мировой войне. Дабы не требовалось покупать необходимое за золото у союзников. Пусть лучше русское золото работает здесь, в стране и на нас самих. А имеющихся мощностей казенных предприятий для подобной задачи было совершенно недостаточно. Хотя я как начальник ГАУ и в них вкладывался активно. Вот только выделяемых на это военным министерством денег было слишком мало. Свои же деньги я в это дело вкладывать не собирался. И не потому, что я жадный или у меня изменились жизненные приоритеты, а просто если России нужна стабильно и эффективно работающая военная промышленность, механизмы ее финансирования и развития должны быть выстроены абсолютно объективно и независимо от воли конкретных личностей. Ибо личности — фигуры случайные. А ну как помрут — так что, военная промышленность полностью остановится? Поэтому переоснащение заводов происходило строго на государственные средства… ну и частично на заработанные самими заводами. Нынче почти три четверти продукции заводов, производящих стрелковое оружие и патроны, прямиком шли на экспорт. В первую очередь в Трансвааль, но также и в Португалию, Латинскую Америку, Сиам, а в портфеле были заказы и еще от нескольких стран. Новые русские магазинные винтовки конструкции Мосина шли на внешнем рынке на ура. Правда, сама русская армия ими пока перевооружалась весьма медленно, в связи с чем у меня были постоянные напряги в общении с военным министром Ванновским. Нет, в принципе он, конечно, был прав — прежде всего следовало перевооружить собственную армию. Но… до Русско-японской войны оставалось еще почти десять лет, начаться раньше она вряд ли могла: не успеют японцы перевооружиться, никак не успеют. А ни с кем больше мы до того времени не воевали. Хотя абсолютных гарантий никто дать, естественно, не мог. История-то уже совсем по-другому идет. И промышленный потенциал России к настоящему моменту едва ли не на четверть выше, и супруга у молодого императора не та, и флот у нас не такой, какой был у Российской империи в известной мне истории. По мощности залпа и водоизмещению, возможно, и поменьше будет, я ж строительство броненосцев и броненосных крейсеров прекратил, пока верфи технологии сборки не отработают. А с другой стороны — может, и нет. Ежели в той истории адмиралы свои «таранные» корабли все ж-таки продавили, то мои-то всяко сильнее будут. Раза в полтора…

Однако, поскольку я изо всех сил старался во внешнюю политику не лезть, была у меня надежда, что там пока все идет более или менее по проторенной дорожке. С французами дружим; с немцами тоже еще окончательно не рассорились; австрийцы нас не любят, вероятно ничуть не сильнее, чем в другой истории. Англичане — это да, зубами щелкают куда громче. Но они в одиночку либо с таким слабым союзником, как Австро-Венгрия, на нас по-серьезному не попрут. А более никто за них при современном состоянии дел не подпишется. Да и насчет того, что австрийцы подпишутся, — далеко не факт. Так что все шансы за то, что англичане по своей извечной привычке попытаются делать нам пакости исподтишка, а если в открытую — то чужими руками. В подспорье же у них пока никто, кроме японцев, не просматривается, а тем еще до того уровня, чтоб на нас наехать, — расти и расти. Впрочем, и японцы, как мне доносили, тоже пока не особенно жаждут к англичанам в помощники идти. Нет у них пока ни особенной любви ко всему британскому, ни большой ненависти к нам, русским. Вот я и гнал на правах начальника ГАУ новейшие русские винтовки за границу, используя заработанные на этих поставках средства на переоснащение казенных оружейных заводов и выводя их производительность на новый уровень. Даст бог, году к 1897-му, если все будет нормально, техническое перевооружение Тульского, Сестрорецкого и Ижевского оружейных заводов закончится и они выйдут на такой уровень, что, если присовокупить еще ввод в строй моего собственного завода, мы сможем закончить перевооружение армии всего за пару лет. А потом приступим к накоплению мобилизационных запасов. Для войны с Японией даже в страшном сне нам никакая мобилизация не потребуется — армии мирного времени вполне хватит. Ну максимум — частичный призыв резервистов в восточных округах. А для них вооружение к 1904-му будет. Вернее, даже к 1902-му. Не позднее. Да и русских людишек на Дальнем Востоке к тому моменту будет заметно больше, чем в той истории, которую я знал. А вот у японцев, наоборот, финансовые проблемы обострятся. Потому что теперь их рыбакам приходится платить за право вылова рыбы у русского побережья Японского и в русской части Охотского морей. Что они делают довольно аккуратно. А куда деваться, если их браконьеров вовсю гоняет наша Тихоокеанская эскадра? Всё одно она в основном состоит из донельзя устаревших кораблей, винтовых клиперов типа «Крейсер» постройки 1875 года да иных похожих, которые я собрал и отправил на Дальний Восток, и ни на что более серьезное по большому счету не годится. Вот и плавает эскадра до износа машин и корпуса, заодно тренируя экипажи. Все равно году к 98-му эти корабли надобно будет списывать и экипажи переводить на новые. Те же крейсера «золотой» и последующих серий туда и отрядим. Оставим штуки по четыре на Балтийском и Черноморском флотах, а остальные — туда. Большим эскадрам в запертых лужах Балтики и Черного моря делать особенно нечего. А вот на Дальнем Востоке — вполне есть где развернуться.