Крымский роман - Татьяна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наталья курила, отвернувшись от него, смотрела в темное окно, что-то думала, и это его настораживало. Она затушила сигарету и сказала:
– Прости, я… я спать пойду…
Антон притянул ее к себе, обнял, уткнувшись подбородком в ее макушку.
– Ты только ничего не придумывай – плохого, я имею в виду, не придумывай. Все будет хорошо.
Они еще постояли, обнявшись и слегка раскачиваясь в такт поезду и этому своему краткому единению.
Потом он взял ее за руки, отодвинул от себя, всмотрелся, легко поцеловал в губы и развернул к двери.
– Ну иди, спи. – Хотел хлопнуть по попке и даже протянул руку, но в последний момент передумал, поднял руку и погладил по голове.
Наталья вышла из тамбура, а он снова закурил и, как она только что, невидяще посмотрел в окно.
«Сорок четыре года, куча женщин, прошедших через мою постель, и одна неудачная женитьба, а что можно так очуметь от поцелуя, даже не предполагал. Все, Ринков, ты попал, причем конкретно!
Если мы так целуемся, что будет в постели?!»
Он быстро запретил себе об этом думать: с воображением у него было все в полном порядке, а он и так еще не остыл.
Утром Наталья долго лежала, не открывая глаз, притворяясь спящей и прислушиваясь к тому, что происходит в купе.
Она вся была настроена на Антона, чувствовала каждое его движение.
Устинья Васильевна с Дашей опять накрывали стол к чаю.
«Как в них столько жидкости помещается?» – усмехнулась про себя Наталья.
Стараясь не потревожить ее сон, все трое шептались. Антон на сей раз принял приглашение попутчиц отведать угощения, правда, от чая отказался и сделал себе кофе.
– Может, разбудить Наталью? – предложила Устинья Васильевна. – Время уже много, и чай бы с нами попила…
– Пусть спит, эти таможни ночью ей, наверное, весь сон перебили, – ответил Антон.
«Это ты мне весь сон перебил, а не таможни!» – подумала Ната.
И глубокий сон не стер ощущение его поцелуя, она, кажется, так и спала в этом поцелуе, и проснулась, и вот теперь лежала и прислушивалась к себе…
Как будто стала новой, другой.
Он ее ошеломил. С ней никогда в жизни не было такого!
Были, конечно, страсти, любови, поцелуи – все было.
Но чтобы так…
Как будто в омут головой, чувствуя себя всю и его всего каждой клеточкой тела… и ни одной мысли, только абсолютная зависимость и свобода одновременно.
Это ни объяснить, ни описать невозможно!
Наталья не помнила: сколько это длилось, как произошло. В себя она пришла, уже когда курила и глядела в окно…
Он ее обнял и велел ничего не придумывать.
Какое там «придумывать»!
У нее вообще мыслей не было.
Никаких! Вот так.
Вставать все равно придется, а еще – разговаривать с Антоном. Как?!
Между прочим, Даша с мамой выходят в Джанкое и целых два часа – два! – до Симферополя они будут в купе одни…
И где отсиживаться эти два часа?!
«Ната, ты идиотка! Ну, поезд, дорога, ну, выпили немного, поцеловались – бывает.
Да не бывает!
И не было со мной такого никогда. Ну, что скулить? Ему вообще, наверное, все равно, он-то голову не терял небось… Все! Он сказал тебе «не придумывай» – вот и не придумывай!»
Помолившись про себя, Ната села.
– Доброе утро, Наталья! – поприветствовала ее Устинья Васильевна. – Спускайтесь, как раз к чаю. Сейчас-то не откажетесь?
– Спасибо! Компанию с удовольствием составлю, а пить буду кофе. Только умоюсь сначала.
Антон сидел у окна, напротив, рассматривал ее и улыбался.
А ей бы не мешало переодеться. Он понял, тактично поднялся и вышел.
Наталья встала, оделась, взяла все необходимое для умывания.
– Я быстро, – пообещала она попутчицам и вышла.
Ринков стоял возле купе и ждал ее.
Наклонился и поцеловал в губы легким утренним поцелуем.
– Доброе утро!
Наталья переполошилась, смутилась, завертела головой по сторонам – нет ли кого в коридоре, собралась что-то сказать, но Антон ее опередил и поцеловал еще раз.
– Иди, умывайся, – развернул он ее и слегка подтолкнул.
Так ничего и не сказав, она послушно пошла.
Потом Наталья пила кофе, чувствуя, как все внутри разжимается от горячего напитка, звонкого голоса Устиньи Васильевны и даже запаха сирени.
Поезд замедлял ход, подъезжая к очередной станции.
– Пойду на улицу выйду, – сказала Наталья и стала выбираться из-за стола.
– Пожалуй, я тоже, – поддержал ее Антон.
Она вышла из вагона первой.
По перрону бегали люди, пытаясь продать пассажирам какие-то продукты – фрукты, пиво и много еще чего. Наталья отошла в сторону, подальше от коробейников, навязчиво предлагавших что-нибудь купить.
Закурила. Из вагона вышел Антон и направился к ней.
Она выскочила из купе, не дожидаясь его, чтобы не опираться на его руку, спускаясь с лестницы, которую он, конечно же, подал бы.
Пройдя через толпу, Антон подошел к ней.
– Может, перестанешь наконец от меня все время убегать? – с иронией поинтересовался он и, наклонившись к ней поближе, признался: – Я не бью маленьких девочек, впрочем, больших тоже не бью.
– А вдруг ты кусаешься или вообще – маньяк?
– А что, похож?
– Да бог вас, маньяков, знает. Вы все такие зага-а-дочные и под нормальных людей маскируетесь.
– Вот так гораздо лучше! – похвалил Ринков. – А то такое впечатление, что за ночь царевна превратилась в трусливую мышку.
– В лягушку, по сюжету сказки была лягушка…
– Не искушай меня, девочка, я знаю правила превращения лягушки в царевну!
– Все, все, простите, дядечка, больше не буду! – дурным голосом заныла Наталья.
Они оба рассмеялись, снимая напряжение.
Она и сама не понимала, почему бегает от него.
Трусихой она никогда не была.
Но ни один мужчина в ее жизни не затрагивал ее и не волновал так, как Антон Ринков – так глубоко и так неожиданно сильно.
И это напугало ее.
Когда они вернулись в вагон, Антон предложил Наталье пойти в ресторан, надеясь, что она откажется.
Ему было трудно находиться рядом – и не дотрагиваться до нее, не смотреть и не загадывать, как у них может все быть…
Он постоянно помнил, что через два часа они останутся вдвоем в купе, и нервничал, как подросток, посмеиваясь над собой. А в ресторан ему вообще-то надо – посмотреть, как изменилась ситуация, и изменилась ли, если там будут те, кто его интересует.
Наталья отказалась от его предложения.
Вернувшись в купе, она сразу же забралась на свою полку. Взяла книжку и, мысленно прикрикнув на себя, попыталась читать. А потом и не заметила, как заснула.
