Том третий. Выпуск II - Агата Кристи

— Она была хрупкой женщиной? — спросил Люк.

— Она обладала сильным характером, — покачал головой хозяин. — Но Лидия очень страдала, когда заболела. И никакого сочувствия со стороны врачей. Доктора иногда так жестоки. Они понимают только физическую боль. Неординарные заболевания им недоступны. Например, Хамблеби. Все говорили, что он хороший врач.

— Вы не согласны?

— Полный невежда. Не знаю, слышал ли он вообще о неврозах. Хамблеби разбирался только в краснухе, лихорадке и переломах. Пришлось с ним расстаться. Я пригласил доктора Томаса.

— Ну и как он вам, больше понравился?

— Он гораздо умнее. Если кто и помог ей в последний раз, так это доктор Томас. Ей стало лучше, но потом — резкое обострение.

— Очень страдала?

— Да, очень. Острая боль и слабость. Как она, бедняжка, жестоко мучилась. А эти больничные сиделки — от них такой же прок, как от дедушкиных часов. Повернут сюда, повернут туда — вот и вся помощь. Никогда не берите больничных сиделок! — майор покачал головой и вновь наполнил стаканы. Такие противные. Лидия даже говорила, что они ее отравят. Это, конечно, обычные фантазии тяжелобольных. Но сиделки ее не любили.

Люк чувствовал определенную неловкость и решил перевести разговор на другую, интересующую его тему.

— У вашей жены все же были преданные друзья в Вичвуде.

— Да, были, — сказал майор неохотно. — Лорд Вайтфильд посылал ей персики и виноград из своих парников. А эти старые девы навещали ее — Элеонора Вейнфлет и Лавиния Пинкертон.

— Мисс Пинкертон часто наведывалась?

— Да, приходила регулярно. Хоть и старая дева, но очень добрая. Интересовалась диетой Лидии и лекарствами, которые ей назначили. Всем хороша женщина, но уж очень суетлива.

Люк понимающе кивнул.

— Не выношу суеты, — добавил майор. — В нашем местечке вообще очень много женщин. Трудно даже найти партнера для игры в гольф.

— А этот молодой человек из антикварной лавки?

— Вы имеете в виду Элсворси? Он не играет в гольф, — хмыкнул майор.

— Давно он здесь появился?

— Около двух лет. Пренеприятнейший человек. Ненавижу этих длинноволосых. Смешно, однако, что он понравился Лидии. Никогда не поймешь, почему женщине нравится мужчина, Лавиния даже хотела приобрести для моей жены какое-то шарлатанское снадобье в ярко-красном стеклянном кувшине со знаками зодиака — Элсворси рекомендовал, говорил, что оно из трав, собранных в полнолунье. Женщины легковерны. Могут поверить во что угодно.

Люк почувствовал, что теряет в беседе инициативу.

— Вы не могли бы сказать, что за человек мистер Аббот, местный адвокат? — спросил Люк. — Хорошо ли он знает законы? У меня возникло небольшое спорное дело, я бы хотел с вами посоветоваться — стоит ли обращаться к нему?

— Говорят, он большой крючкотвор. Лично я ничего хорошего о нем сказать не могу. Мы с адвокатом поссорились. Не видел его с тех пор, как он оформлял завещание Лидии. Думаю, он просто хам.

— И, кажется, вообще вздорный человек, — подтвердил Люк. — Ухитрился поссориться со многими здешними жителями.

— Беда заключается в том, что мистер Аббот невероятно обидчив, сказал майор. — Тот, кто спорит с ним, совершает святотатство, считает Аббот. Вы, наверное, уже слышали об их споре с Хамблеби?

— Разве у них была стычка?

— Прямо враждовали. Поверьте, это меня нисколько не удивляло: Хамблеби упрям, как осел, а Аббот не терпит возражений!

— Смерть доктора была очень неожиданной.

— Хамблеби? Да, я тоже так думаю. Но ее причина — обычная неосторожность. Заражение крови — опасная вещь. Всегда мажьте йодом ранку. Я обычно так делаю. Простейшее, но верное средство. Хамблеби пренебрег этой пустяковиной — вот и пострадал.

Люк не был уверен, что майор прав. Но решил промолчать. Затем взглянул на часы, заторопился.

— Что, уже время ленча? — спросил майор. — Кажется, так и есть. Рад был с вами познакомиться. Может, как-нибудь продолжим наш разговор. Вы, кажется, служили на Востоке? А здесь пишете книгу о суевериях, или что-то в этом роде?

— Да, я…

— Я мог бы быть вам полезен, — прервал майор. — Рассказал бы несколько интересных вещей на вашу тему. Когда я был в Индии, мой мальчик…

Люк потерял минуть десять, выслушивая обычные истории о факирах, фокусниках, укротителях змей, йогах.

Люк вышел из дома и, перебирая в памяти рассказ майора, еще раз изумился странностям семейной жизни. Или, неожиданно подумал Люк, все это прекрасно разыгранная комедия?

Глава 12

Игра в теннис

Игра в теннис после полудня удалась. Лорд Вайтфильд был в хорошем настроении, часто шутил. Игроков было восемь: сам лорд Вайтфильд, Бриджит, Люк, Роза Хамблеби, мистер Аббот, доктор Томас, майор Хортон и Кэтти, дочь мистера Джонса. Во второй партии Люк вместе с Бриджит играли против Розы Хамблеби и лорда Вайтфильда. Роза оказалась хорошим игроком, с сильным ударом, — ей доводилось принимать участие в соревнованиях. Девушка часто исправляла ошибки лорда. Бриджит и Люк были довольно средними игроками и вначале проигрывали. Но после нескольких неожиданно блестящих ударов Люка они стали побеждать. И тут все заметили, что лорд Вайтфильд начинает терять присутствие духа: постоянно спорил о месте падения мяча, ругал Розу за промахи и, в общем, вел себя, как капризный ребенок. Победа, казалось, была близка, но Бриджит допустила несколько грубых ошибок, не замечая стараний партнера, и они стали проигрывать.

— Простите, я играю не лучшим образом, — извинилась Бриджит.

Она обладала сильным ударом, но мяч летел не туда, куда надо. Партия закончилась в пользу лорда Вайтфильда и его партнерши со счетом восемь-шесть. Потом обсудили состав игроков на следующую партию. Партнером Розы оказался мистер Аббот — против доктора Томаса и мисс Джонс.

Лорд Вайтфильд присел, вытер лоб и удовлетворенно улыбнулся. К нему опять вернулось хорошее настроение. Он заговорил с майором Хортоном по поводу серии статей, которые печатала одна из его газет, — о насущных нуждах Британии.

— У нас, кажется, есть время, — обратился Люк к «черноволосой ведьме». — Вы обещали показать мне парники и огороды лорда Вайтфильда.

— Зачем это вам?

— Хорошо бы съесть морковку прямо с грядки.

— А как насчет зеленого горошка?

— Не возражаю, даже еще лучше.

По тропинке от теннисного корта они вскоре вышли на огороды. В этот час здесь никто не работал.

— Вот вам и горошек, — сказала Бриджит.

Однако Люка ни горошек, ни морковь совсем не интересовали.

— Почему вы подвели в этой партии? — спросил он недовольно.

— Простите, но я вообще плохо играю в теннис, — удивленно подняла брови Бриджит.

— Не так уж плохо! Ваши ошибки преднамеренны. Каждый удар — на полмилю за площадку!

— Мои попытки улучшить свою игру были тщетны, — холодно сказала Бриджит.

— Просто притворялись.

— Вы, конечно, правы, мой дорогой Ватсон.

— А зачем это делали?

— Гордон не любит проигрывать.

— А как же я? Думаете — я люблю проигрывать?

— Боюсь, мой дорогой Люк, эти вещи несопоставимы.

— Не могли бы вы сказать точнее?

— Пожалуйста, если хотите. Никто не ссорится со своим хлебом с маслом. Так вот, Гордон и есть мой хлеб и масло, а вы — нет.

— Почему вы так упорно желаете выйти замуж за этого абсурдного и совершенно не подходящего для вас маленького человечка?! — задохнулся от негодования Люк.

— Как его секретарь я получаю всего шесть фунтов в неделю, а будь его женой — распоряжалась бы сотнями тысяч, не говоря уже о бриллиантах и жемчугах, которые я получу, стаз леди Вайтфильд.

— Но соответственно у вас будут и другие обязанности.

— Почему мы должны так мелодраматично воспринимать самые обычные вещи в этой жизни? — сказала холодно Бриджит. — Если вы представляете себе Гордона в качестве любящего мужа, то ошибаетесь. Он просто маленький человечек, который никогда не вырастет. Ему необходима мать, которая бы опекала, но никак не жена. К сожалению, мать Гордона умерла, когда ему было всего четыре года. А сейчас лорд хотел бы, чтобы его приласкали, посочувствовали и главное — терпеливо слушали о лорде Вайтфильде и его успехах.

— У вас хорошо подвешен язык — собираетесь этим воспользоваться?

— Я — молодая женщина, наверное, не глупая, современная, но, к сожалению, без денег. Я предпочитаю вести честную жизнь. Моя работа в качестве жены Гордона практически ничем не будет отличаться от работы секретаря Гордона. Через год, в лучшем случае, он вспомнит, что меня следовало бы перед сном поцеловать. Разница будет заключаться только в зарплате или, точнее, — доходах.

Они молча глядели друг на друга, бледные от злости.

— Что же вы молчите, мистер Фицвильям, — насмешливо промолвила Бриджит. — Вы старомодны, не так ли? Почему вы не изрекаете прописную истину о том, что я продаю себя за деньги?