Эль и Карамель (СИ) - Анастасия Константиновна Дока
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все трое висели в воздухе в весьма занятных позах: доктор, словно, собирался дать в глаз. Причём себе же. Кристина застыла, как вратарь на матче, а бывшая… бывшая изображала гребца, и загребала она докторские штаны.
— Что за… — схватился за голову Эль, вовремя вспомнил, что всего лишь птичка и мигом обратился.
Ася со съехавшей полубезумной улыбкой повернулась к нему и пожала плечами. Штаны, пытавшиеся уплыть, оказались зажаты между аккуратно наманикюренными пальцами. Эль бы век не видел этих пальцев. И бывшей целиком. В мыслях пожелал Клавдии Семёновне «счастливой» загробной жизни.
Кристина, не сумев разжать губ, что-то промычала, доктор, пьяно ворочая глазами, громко рыгнул, не рассчитал своей силы, качнулся вперёд и наткнулся на собственный кулак. В тишине прозвучало совсем непечатное, не приятное и очень даже грубое словосочетание, характеризующее мать всего женского рода.
Эль подавил раздражение и начал вспоминать заклинание, способное унять творившийся бардак.
— Задержался на секунду, — ворчал он, совершая пассы, — а тут уже полный абзац. Невозможно!
Пара мгновений, уйма физических сил, и троица оказалась на полу. Шмякнулись громко. Эль старался смягчить приземление, проклиная высокий потолок, но совокупность заклинаний снять было очень непросто. Тем более, что волшебство ещё могло понадобиться — доктор, хоть и всё ещё пьяный, смотрел на окружающих совсем не по-доброму. Эль, рассматривая смущённо-обалдевшие лица девушек, понял, разруливать ему. За продолжительным вздохом последовала не менее продолжительная речь.
Если в двух словах, то избегая узкой терминологии и вообще каких бы то ни было специальных слов, Эль объяснил: по всем признакам доктор Буянов применил заклинание по избавлению от нежеланных гостей, но пьяный мозг воспринял информацию коряво, и получилась полная неразбериха. Эль подозревал, что магия просто-напросто не разобрала заплетающуюся речь.
Виновник сидел на полу, потирая пятую точку и выводил неясные знаки на только ему видимой бумаге.
— Ну уж нет, хватит, — решил Эль и рукой стёр невидимое послание. Магия тонкая и слабенькая коснулась пальцев и развеялась по воздуху.
— Шо-чо… ты… — начал Буянов, но через пару секунд махнул рукой. Попытка изъясниться окончилась провалом. Голова сама собой легла на пол, потянув худое тело в грязном халате.
Судя по всему, праздник у доктора шёл давно.
Ася с Кристиной помалкивали, за что Эль был искренне благодарен. В тишине проще думать и решать, как быть дальше. Очевиднее очевидного — от Буянова добиться хоть чего-то не получиться, а разговорить пьяницу, значит, применить магию. Снова. У Эля в перспективе разболелась голова. Мысленно он уже понимал: впереди непростые дни, наполненные ароматом Асиных духов, вечных проблем и противного хруста карамели. Вот и сейчас бывшая достала очередную конфету и, вооружившись ею, словно гранатой, опустилась рядом с похрапывающим доктором.
— Эй ты, дававший клятву Гиппократу, очухивайся давай, а то клянусь, я разозлюсь, и если это произойдёт, тебе, ох, как не поздоровится! В гневе я страшна и…
— Неадекватна, — добавил со знанием дела Эль.
— Беспощадна! — гаркнула Ася, грозно сверкнув глазами в сторону бывшего.
Кристина держала нейтралитет и осторожно продвигалась к письменному столу.
— Доктор! — Карамелина трясла пьяного, трясла конфетой и сотрясала кабинет ругательствами.
Эль стоял в ожидании. Он решил не вмешиваться, но контролировал происходящее и на всякий случай запер дверь заклинанием. В свидетелях никто из них сейчас не нуждался.
Попытки с … надцатой Буянов, проклиная двух красавиц и мерзкого типа, что помешал приятному знакомству, сделал попытку подняться. Не дали. Тогда указал рукой на стол, где уже орудовала Кристина. В её руках была зажата бутылка с чем-то бурым. Эль спрятал лицо, а когда убрал руку, то Ася прочла в глазах бывшего облегчение. Эль позволил Кристине отдать бутылку доктору, и тот жадно прижался к горлышку.
— Не понимаю… — честно призналась Ася.
— На него наложили заклинание, — пояснил Эль. Правда, Асе от этого понятнее не стало.
Опустошив бутылку на четверть в полной тишине, доктор начал преображаться, а ещё спустя полчаса поведал свою грустную историю, из которой выходило, что некий человек, притворившийся медиком, пообещал Буянову дольче виту в зелёных бумажках за малю-ю-юсенькую услугу. А заключалась она в постановке неверной причины смерти и отказа от проведения вскрытия небезызвестной Клавдии Степановны. Буянов, страдавший от страсти к спиртному и от невозможности жить в богатстве, согласился. Да только когда старушку похоронили, человек явился вновь и заколдовал его.
— Если бы не она… — вздыхал доктор, наверно, я бы помер от спиртного. А теперь всё — в завязке.
— А кто вас спас? — поинтересовался Эль, предчувствуя страшный ответ.
— Внучка усопшей, — ткнул пальцем Буянов в ошалевшую Асю. — Это её способность помогла мне вспомнить о противомагике.
— У неё нет никаких способностей, — заметил бывший.
— Нет или есть — не знаю, пожал плечами Буянов, — но волшебная палочка сработала.
Все трое воззрились на доктора, как на безумца.
— Вот же она! — будничным тоном произнёс Буянов, указывая на леденец.
Эль покачал головой: воздействие магии не прошло бесследно. Помимо жажды к спиртному, доктор лишился ещё и ума. Но говорил Буянов правду: лимонный аромат действительно временно снижал действие волшебства. Ася, услышав о чуде любимой конфеты, изумлённо захлопала ресницами и… боясь, что теперь её лишат сладости, спрятала «лимончик» за щёку.
С горем пополам и не без «помощи волшебной палочки» выяснили приметы медика. Эль провёл определённые манипуляции и снял отпечатки ауры с Буянова и парящей ленты в коридоре, похвалил Кристину за сообразительность. Впрочем, похвала звучала скупо и напоминала скорее издёвку.
— Ну, я же училась всё-таки! — с лёгкой претензией заметила девушка.
— Ага, — сказал Эль и бросил взгляд на притихшую Асю. Бывшая пугала молчаливостью, перекатывая леденец туда-обратно.
— Ась?
Тишина.
— Карамелина?
Нет ответа.
— Дай леденец, а?
— Что?! Это не гигиенично! — возмутилась бывшая, возвращаясь на грешную землю. — А если ты о других, то тоже не дам. Ты терпеть не можешь
