Краснокожая хищница - Роберт Бэккер

Бах-бабах-бах!

Пока что день у самца раптора складывался вполне удачно: кругом было полно пищи. О еде не придется беспокоиться еще целую неделю.

Родившийся пять лет назад, он был самым любознательным из всего выводка. Ему удавалось выйти сухим из воды только благодаря тому, что он был и самым быстрым. Он мог отскакивать в любую сторону, в том числе и назад, а мог подпрыгнуть и развернуться в воздухе.

Он ужасно любил задевать незнакомых животных и смотреть, что из этого получится. Вот и сейчас он крался вокруг гастона, пока не оказался позади него. Раптор в нетерпении взмахнул хвостом, и это движение навело его на мысль. Он развернулся и попытался ударить гастона хвостом.

Промах!

Он крадучись отступил на шаг и снова махнул хвостом, но лишь задел кончиком хвост гастона.

Бах-бах-бах!

Песок полетел во все стороны от энергичных ударов гастона. Тогда раптор зашел спереди и спрятался за грудой листьев папоротника. Там он присел и, спружинив, бросился вперед, замерев как вкопанный в метре от головы гастона.

На сей раз никаких ударов не последовало. Раптор вздохнул, снова присел и перепрыгнул через гастона. Никакой реакции. Раптору стало скучно с этой новой игрушкой. Он отступил, разбежался и прыгнул, вытянув палец ноги вниз так, чтобы задеть им гастона.

Бум-бум-бум!

Низкий кашляющий рев оповестил о приближении семи взрослых гастонов. Детеныш в ответ заревел. Пока гастоны приближались, раптор изучал их внимательным взглядом. Короткие ноги — очень медленные, — сделал он вывод.

Он усвоил, что чем выше туловище и длиннее ноги, тем быстрее динозавр передвигается. Сам он мог обогнать практически всех своих собратьев-динозавров, кроме страусовых — всеядных динозавров с маленькой головой и очень длинными ногами. Он знал, что гастонов-то можно не бояться. И он рысью побежал им навстречу. Они остановились, угрожающе нагнули головы и замахали хвостами.

Слишком большие молотилки — опасно, — оценил раптор размеры взрослых гастонов весом почти в тонну. Если эти примутся махать хвостами, будет уже не до игрушек. Ну, а раз их нельзя съесть или с ними поиграть, лучше просто уйти.

Раптор оставил свои забавы с гастоном, поднялся на песчаную дюну и повернул на запад, в широкую долину. Там были оставлены тысячи сообщений от других динозавров. Вызовы от молодых самцов ютараптора, брачные приглашения самок дейнониха, которые лишились своих пар во время наводнения. Панические сигналы юных астродонтов, разлученных со своими родителями и родственниками. Напыщенные заявления акрокантозавров, которые хвастались своим неоспоримым положением Королей Раннего Мела. Были там даже неприметные сообщения от мульти — травоядных пушных зверьков, живущих колониями: «Я только что вырыл здесь нору, и все кустарники в радиусе десяти метров отсюда — мои!»

Эти разноречивые, пересекающиеся претензии и заявления просто затопили мозг молодого ютараптора. Это была какофония запахов, как будто несколько песен звучали одновременно. Он пытался прочесть каждый из них в отдельности. Это был главный канал информации Мелового периода, сообщения по которому передавались на языке помета.

Навоз являлся главным средством передачи информации. Чувствительные обонятельные камеры ютараптора могли различить десяток тысяч разных представителей его вида по запаху навоза. Он мог прочесть из этих сообщений, одинока ли самка или связана узами моногамного союза. Мог определить, как долго это сообщение пролежало под солнцем и дождем.

Внешний вид может быть обманчив, и, как все рапторы, молодой самец требовал подтверждения личности и статуса незнакомца его фекалиями. И так среди длинноносых хищников будет всегда. У его дальних родственников — больших тираннозавров Позднего Мела — тоже будут большие обонятельные камеры. Так же и у медведей, волков, гиен в далеком будущем. Из всех животных, охотящихся на крупного зверя, только одно будет развиваться, не обладая способностью читать такие информационные послания, — Homo sapiens.

После того как самец прошел полмили, вчитываясь в эту «Доску объявлений», он подошел к небольшой свежей кучке, сделанной явно после наводнения на высоком песчаном гребне. Он понюхал ее, посмотрел, потом потрогал, чтобы усилить запах.

Это был помет раптора. Он еще раз принюхался — ютараптора, и не Желтого Носа, а своего, красноносого. И этот раптор ел свежее мясо астродонта и печень игуанодона.

Очень интересно. Он медленно, с шумом втянул воздух. Иногда попадаются неясные сигналы, и трудно понять, самец это или самка. Но в этот раз сигнал был сильным и однозначным: взрослая самка. И он даже распознал в этой памятке конкретную особь. Очень, очень интересно.

Молодой самец был смущен, заинтригован и очень взволнован. Он трижды обежал вокруг кучки, принюхиваясь, а потом аккуратно отложил поверх нее собственное сообщение: «Я был здесь после тебя. Я — молодой, здоровый, свободный самец».

И он пустился по следу этой самки, тщательно распутывая десятки накладывающихся друг на друга запахов. Он преследовал одну конкретную семью. И на следующий день он ее нашел.

Рэд и ее сестра чувствовали себя превосходно. Солнце и изобилие погибших при наводнении животных были просто сбывшейся мечтой хищника. Воспоминания о жуткой ночи в воде, а потом на дереве отодвинулись в самый дальний уголок памяти. Этот опыт еще не раз пригодится Рэд в будущем, но сейчас радости настоящего полностью вытеснили его из сознания. Единственное, что раздражало рапторов в этот замечательный день, — огромные стаи дактилей и птиц, круживших над падалью. Не только большие агрессивные орнитохерусы, но и орнитодесмусы, очень быстрые, проворные летуны с короткими острыми зубами, широкими полукружиями расположенными в передней части клюва.

Семья рапторов лежала рядом с уже наполовину объеденным трупом детеныша астродонта. Рэд поднялась, чтобы отпугнуть пару нахальных орнитодесмусов. Те свистели, пронзительно кричали и прыгали вокруг. Рэд зашипела и сделала вид, что нападает. Очень трудно быть убедительной, когда брюхо твое набито, а самой тебе тепло, уютно и спокойно.

От орнитодесмусов воняло протухшей рыбой. Они питались выброшенной на берег панцирной рыбой размером с форель, покрытой толстыми блестящими чешуйками.

Вид многочисленных туш динозавров соблазнил дактилей попытать счастья и стащить немного мяса. Эти двое были ловкие и изворотливые, они хотели испробовать новый источник пищи из чистого любопытства: узнать, на что это похоже.

«К чему беспокоиться — я сыта — не буду обращать внимания», — думала Рэд.

Всякий раз, когда она прогоняла дактилей с шеи астродонта, те перелетали к хвосту. Если бы она была тощая и голодная, она бы разозлилась и попыталась откусить их красивые белые головы. Но орнитодесмусы совсем не агрессивны и не опасны для детенышей. Мысленно пожав плечами, что можно было перевести как «Какого черта!», Рэд оставила дактилей в покое. Обрадованные, они принялись скакать по туше астродонта, отрывая куски мяса, свисавшие с переломанных костей. Им это удавалось не особенно хорошо: дактили слишком слабы, чтобы разорвать связки и сухожилия, прикрепляющие мясо к костям. Однако это новое упражнение, по-видимому, доставляло им немалое удовольствие.

Июнь

Свояченица поневоле

Он явился, держа в зубах высохшую черепаху. Он шел огромными шагами, высоко поднимая колени, бесшумно, как в пантомиме.

Рэд уже несколько минут смотрела на него. Молодой самец закончил первую часть брачного танца и приступал к гораздо более трудной второй. Рэд не будила храпящую сестру. Та спала на боку, потому что живот ее был слишком набит едой. Самец нагнул голову почти до земли и раскачивал ею из стороны в сторону. Эта часть танца самая трудная. Передние лапы должны быть прижаты к груди, пока голова и шея медленно раскачиваются. В таком положении очень трудно сохранить равновесие. Правильное исполнение танца требует, чтобы смертоносные когти не были видны — не должно быть и намека на угрозу.

Рэд была восхищена безупречностью его плавного танца. Она понимала, что так может двигаться только очень здоровый самец. Она начала слегка сгибать и разгибать колени, глазами следя за самцом.

Высохшая черепаха совершенно не интересовала ее как еда. Это был символический дар, подношение. Даже если бы она была голодна, она не расценивала бы черепаху как пищу.

Давным-давно, тысячу, а то и больше поколений назад, самцы рапторов приносили в подарок упрямой самке свежее мясо только что убитой жертвы. Это была брачная взятка — и обещание в будущем исполнять свои родительские обязанности.