Генерал Кононов. Том I - Константин Черкассов

Остановившись в станице Старокорсунской, наша сотня заняла оборону вдоль берега Кубани. Той-же ночью в станицу пришел добровольческий Азербайджанский батальон. Отступая с Кавказа, этот батальон попал где-то в окружение и был сильно потрепан. Я думаю, что их пришло в станицу не больше роты. Они заняли справа от нас оборону и их обоз разместился вместе с нашим в станице. На другое утро все левобережье Кубани было занято настигшими нас советскими войсками. Советская артиллерия начала обстреливать нашу оборону. С наступившей ночью появились нащупавшие немецкую оборону советские разведчики.

Через два дня силы советских частей увеличились; можно было видеть, как беспрестанно подходило большое количество советских войск, сосредотачиваясь в прибрежных станицах. Разведки их участились. Стали появляться даже днем. Становилось очевидным: советские войска готовятся к большому наступлению. В соседней станице, в Васюренской, стоял в обороне отряд кубанских казаков (принадлежавший какой-то немецкой части; какой — не знаю). Утром мы получила от них известие, что их разведка в 12-ть человек, вышедшая прошлой ночью в направлении советской обороны, не вернулась.

С наступившей темнотой из Васюренской Старокорсунской вышли казачьи разведки с заданием отыскать следы пропавших казаков. Мне пришлось участвовать в этом поиске. Мы их нашли у самого берега Кубани. Все были убиты. Снег засыпал их тела, но из под снега виднелись руки и ноги. Убедившись, что это тела пропавших казаков, мы повернули обратно. Сильный ветер оголял ледяной покров Кубани и наметал сугробы. Скользя и закрывая от острого, как иголки сыпучего снега лица, мы пробирались к своей обороне. Неожиданно мы заметили, что слева, параллельно нам, двигаются гуськом, подобно нам, люди. Присмотревшись мы увидели еще несколько таких-же двигающихся колонок. Мы знали, что вышедшая из станицы Васюренской казачья разведка находится от нас с правой стороны и, к тому-же, их было также, как и нас, всего пятнадцать человек. А тут двигалось большое количество людей. Становилось ясным, что мы двигаемся к своей обороне с наступающими советскими частями. Взяв вправо, мы увидели то же самое: по белоснежному покрову двигались такие-же колонны. Несмотря на то, что ночь была темной и падал снег, все-же на белоснежном фоне вырисовывались темные двигающиеся тени людей.

Мы видели советских воинов, а следовательно, и они видели нас. Ясно, что, как слева, так и справа от нас идущие советские воины, принимали нас за твоих. Отойдя на середину р. Кубани, оглянувшись, мы увидели еще худшее — за нами они шли уже цепью.

Положение становилось крайне критическим, — советские воины могли к нам приблизиться и распознать нас. Хотя снег и запорошил нас, но мы были в казачьих шапках-папахах и кубанках, советские-же были в шапках-ушанках. К тому-же мы не знали ни одного наименования из идущих по обе стороны и сзади нас советских частей. Мы не знали их пароля и вообще не имели никаких данных о противнике. Командир нашей разведывательной группы, молодой, но опытный урядник Е. (бывший командир Красной армий — лейтенант артиллерист) приказал нам в случае, если кто из советских солдат подойдет и будет что-либо спрашивать, не отвечать на вопрос, а сказать — «спросите лейтенанта» и сразу-же заколоть спрашивающего, «что-б и не пикнул» — приказал урядник Е.

Мы спешили приблизиться к нашей обороне раньше, чем это сделают они. Опасность оказаться в плену у «отца народов» придала нам сил и мы начали быстро приближаться к своей обороне. Вероятно, раньше вышедшие разведки советских частей, были обнаружены и впереди нас уже началась перестрелка. Через несколько минут по всему фронту от Старокорсунской до Васюренской застрочили немецкие пулеметы, завыли мины, била артиллерия. Светящиеся ракеты повисли в воздухе. Со свистом разрывались падавшие вокруг нас снаряды и мины. С бугров строчили по нам наши же казаки. Однако нам приходилось продолжать двигаться к своим под их огнем. Другого выхода у нас не было: за нами уже совсем близко перебегали наступающие цепи советских солдат. Мы не могли дать условный сигнал своим — красную ракету — о нашем подходе, так как этим мы сразу же обнаружили бы себя перед противником. Оставалось только одно — не выдавая себя, продолжать «наступать» на свою оборону. Мы спешили к плавням, чернеющим у бугров, вдоль которых тянулась ваша оборона. Мы тянули с собой трех раненых казаков. Один — тяжело раненый — захлебываясь кровью все время просил — «добейте меня, братцы, добейте!».

Едва достигнув плавней, мы одновременно дали красную ракету и открыли огонь по наступающим цепям противника. Последние, сейчас-же открыли по нам ураганный огонь и стали нас преследовать, стараясь нагнать. Поняв в чем дело, с нашей обороны стали бить выше нас. Казалось, мы были уже спасены, как вдруг из плавней нас неожиданно обстреляли. Оказалось, что в плавнях притаясь сидели уже давно подошедшие советские отряды и, вероятно, ожидали только подхода более крупных своих сил, что-бы броситься на нашу оборону. (Как выяснились позже, такие группы противника были сосредоточены вдоль всей нашей обороны на протяжении 5–7 километров).

В результате получилась такая каша, что никто из нас в первый момент не мог понять откуда и кто в кого стреляет. Для сидевших в плавнях советских воинов и наше появление было неожиданностью и они вероятно, подумали, что попали в окружение и с перепугу не стали нам оказывать особого сопротивления. Нами же в тот момент скорее владел страх, нежели смелость и мы бросились вперед к своей обороне, стреляя перед собой и назад и, наконец, пробились к своим окопам. Помогла много ракетница. Урядник Е. все время стрелял красные ракеты, обозначая наше продвижение, иначе нас всех побили бы свои.

К этому времени уже начало светать. Снегопад-метелица утихал и видно было, как по всему фронту наступают цепи Красной Армии. Немецкая артиллерия и минометы ураганным огнем засыпали наступающее советские части и принудили их, в конце концов, остановиться. Тем не менее было видно, как подходили новые и новые части Красной Армии. Очевидно, советское командование, старалось развить наступление, однако это им не удалось. Все их попытки, оставались тщетными. Советская артиллерия, прикрывавшая наступление советских частей, не могла принести какой-либо вред ни нам, ни немцам, сидевшим в окопах и нисколько не ослабила нашу оборону.

Наступление советских частей захлебнулось и стадо видно, как по всему фронту от станицы Васюренской до станицы Старокорсунской началось их поспешное отступление. Видно было, как в беспорядке, засыпаемые шрапнелью, они откатывались назад. Разгоряченные боем и ободренные их отступлением, казаки бросились их преследовать.

Из наших окопов нам было видно как 1-й и 2-й взводы нашей сотни выскочив из своих окопов с криком «ура» бросились вниз к плавням. Вскочив в плавни они обнаружили притаившихся там невольных и несчастных наших противников. Последних было так много, что они могли-бы голыми руками передушить горсточку бросившихся на них казахов, но страх, овладевший ими, растерянность, отсутствие боевой подготовки, а главное, нежелание воевать привели к тому, что все они, не сделав ни одного выстрела, целыми взводами, бросая оружия, подымались и с поднятыми руками сдававшей. Это были люди от 45-ти до 60-ти лет. Командование Красной Армии собирало на своем пути и без всякой военной подготовки, кое-как обмундировав, гнало их на убой. Как правило, вслед за этими батальонами смертников шли уже более или менее подготовленные советские войска.

К вечеру, казаков, участников разведки отпустили с обороны обогреться и отдохнуть в станицу Старокорсунскую. Почти весь эскадрон был на обороне и в станице находился только обоз, да раненые и больные казаки. Не успев отдохнуть, мы той же ночью были подняты по тревоге, и брошены в бой, против прорвавшегося большого советского отряда, недалеко от станицы Васюренской. Прорвавшийся отряд занял оборону в роще, которая углом сходила вниз к р. Кубани. Несколько станковых пулеметов «Максим» засыпали свинцовым градом наступающую горсточку казаков. Кажется, одно или два отделения немцев вышли нам на помощь из станицы Васюренской.

С большим трудом прорыв был ликвидирован. Советский отряд откатился назад, оставив нам четыре станковых пулемета. Тут-же невдалеке стояла какая-то полуразваленная хата. Выдолбив штыками в мерзлой земле кое-как окоп для пулеметного расчета, мы укрылись в хате от ледяного ветра и разыгравшейся пурги. Каждые пол-часа приходилось сменять дежуривших у пулемета. Леденели ноги и руки, нестерпимый холод сковывал все тело.

Всю ночь справа и слева по всему фронту шла беспрерывная перестрелка. Трассирующие пули и ракеты освещали р. Кубань. К утру перестрелка участилась. Советские войска повели сильный артиллерийский огонь по нашей обороне. Справа от нас в станице Старокорсунской кипел сильный бой — беспрерывно захлебывались пулеметы и слышались крики «ура».