Натуралист на Амазонке - Генри Бейтс

Проток Иритири у лесопильни имеет всего.несколько. ярдов в ширину; на некотором расстоянии он извивается между двух стен леса, а затем становится гораздо шире и под конец, соединяется с Магуари. Здесь есть много ответвлений протоков или рукавов, по которым можно добраться к глухим деревушкам и отдельным домикам, где живут потомки от смешанных браков белых, индейцев и негров. Многие из них вели дела с м-ром Ливенсом: они приносили ему на продажу свой небольшой урожай риса или какие-нибудь бревна. Любопытно было видеть их в маленьких, тяжелогруженых монтариях. Иногда этими лодками правили красивые и здоровые молодые парни, небрежно одетые в белые рубашки, темно-синие штаны, подвернутые до колен, и соломенные шляпы. Они направляли лодку, гребли и орудовали варвжаном (шестом) с большим изяществом и ловкостью.

Мы совершили много экскурсий вниз по Иритири и немало повидали на этих протоках; кроме того, во второй раз мы отправились к лесопильне водой. Магуари — великолепный проток; различные ветви его образуют настоящий лабиринт, а суша повсюду очень мало возвышенна. Все эти мелкие речки по-всему эстуарию Пара имеют характер протоков. Поверхность, земли здесь настолько ровная, что у коротких местных рек нет истоков, и они не текут вниз, как реки в нашем обычном понимании. Они служат для осушки местности, но не имеют постоянно направленного течения, а испытывают правильные приливы и отливы вместе с океаном. Туземцы называют их (на языке тупи) игарапе, или челночным путем. Игарапе и фуру, т. е. рукава, которым в этой дельте великой реки нет числа, составляют характерную черту страны. Суша повсюду покрыта непроходимыми лесами; все дома и селения расположены у воды, и сообщение почти полностью поддерживается по воде. Этот полуводный образ жизни населения составляет одну из самых интересных особенностей страны. Для коротких поездок и рыбной ловли в тихой воде обыкновенно используется маленькая лодка, называемая монтарией. Она строится из пяти досок: одна широкая доска, которой придают нужную форму, изгибая ее под нагревом, идет на дно, две узкие доски — на борта, а два небольших треугольных куска — на нос и корму. Руля у лодки нет, для перемены направления и для продвижения служит гребок. Монтария играет здесь ту же роль, что в других областях лошадь, мул или верблюд. Кроме одной или нескольких монтарий, у каждой семьи есть большая лодка, называемая игарите. Она снабжается двумя мачтами, рулем и килем, а около носа у нее есть сводчатый настил, или каюта, которая устроена из сплетенных решеткой крепких лиан, крытых пальмовым листом. В игарите туземцы пересекают бурные реки шириной 15-20 миль. Лодки строят все туземцы. Белые поселенцы часто отмечают, что индеец — прирожденный плотник и судостроитель. Просто диву даешься, на каких утлых судах отваживается пускаться в плавание этот народ. Я не раз видел, как индейцы переплывали реки в худой монтарий: для того чтобы щель в лодке оставалась над водой, нужно было тщательнейшим образом сохранять равновесие; малейшее движение — и все отправились бы на дно, но челн все-таки благополучно переплывал реку. Индейцы особенно осторожны, перевозя посторонних, и бразильские и португальские путешественники обыкновенно предоставляют им полностью управление лодкой. За себя индейцы боятся меньше, и им часто приходится спасаться вплавь. Если их застигает буря, когда они переплывают реку в тяжело груженном челне, они прыгают за борт и плывут рядом, пока не уляжется сильное волнение, а затем снова забираются в лодку.

Здесь уместно сказать несколько слов о коренном населении эстаурия Пара. Первоначально берега Пара были населены различными племенами, которые по своему образу жизни очень сходны с туземцами морского побережья от Мараньяна до Баии. Говорят, что все они — одно большое племя тупинамба, переселившееся из Пернамбуку на Амазонку. Твердо установленным можно считать один факт, а именно, что все прибрежные племена были гораздо более цивилизованы и более мягки в обращении, чем дикари, жившие во внутренних частях Бразилии. Селились они деревнями и занимались земледелием. Они плавали по рекам в больших челнах под названием уба, которые выдалбливали из громадных древесных стволов; в этих челнах они ходили в военные экспедиции, везя на носу трофеи и трещотки из сушеных тыкв, стук которых должен был наводить страх на врагов. Они отличались мягким нравом и приняли первых португальских поселенцев очень дружелюбно. Наоборот, дикари внутри страны вели, да и теперь ведут, кочевой образ жизни, изредка совершая набеги на плантации прибрежных племен, которые всегда питали к ним величайшую вражду.

Коренные индейские племена округи теперь либо цивилизовались, либо смешались с белыми и негритянскими иммигрантами. Отличительные названия племен давно позабыты, и вся раса теперь носит общее наименование тапуйо, — по-видимому, одно из названий древних тупинамба. Индейцев внутренних областей, пребывающих доныне в диком состоянии, бразильские индейцы называют жентиу (язычниками). Все полуцивилизованные тапуйо в деревнях, да и вообще жители глухих уголков, говорят на lingoa geral (общем языке), выработанном иезуитами-миссионерами из древнего наречия тупинамба. Язык гуарани, народа, живущего на берегах Парагвая, является диалектом тупинамба, и потому филологи называют его тупи-гуарани; печатные грамматики этого языка всегда имеются в продаже в книжных лавках Пара. То обстоятельство, что на одном языке говорят на столь обширном пространстве — от Амазонки до Парагвая, представляется совершенно необыкновенным для этой страны и указывает на значительные переселения индейских племен в прежние времена. В настоящее время языки, на которых говорят соседние племена по берегам рек внутри страны, совершенно различны; на Журуа даже отдельные группы, принадлежащие к одному и тому же племени, не в состоянии понять одна другую.

Цивилизованный тапуйо в Пара не отличается существенно — ни физическими, ни нравственными особенностями — от индейцев внутренних областей. Он более крепкого сложения, так как лучше питается; впрочем, в этом отношении существуют большие различия между отдельными племенами. Ему присущи все основные черты, свойственные американским краснокожим. Кожа его медно-бурого цвета, лицо широкое, волосы черные, толстые и прямые. Он обычно среднего роста, коренаст, у него широкий и мускулистый торс, красивые по форме, но несколько толстые ноги и руки, небольшие кисти и ступни. Скулы обыкновенно не выступающие; глаза черные и редко бывают раскосыми, как у татарских рас Восточной Азии, которые, как полагают, имеют общее происхождение с американскими краснокожими. Черты лица у них почти неподвижны, да и вообще раса отличается чрезвычайно апатичным и скрытным характером. Они никогда не высказываются, да, пожалуй, и не испытывают, сильных чувств — радости, гнева, изумления, страха и т. д. Они никогда не приходят в восторг; впрочем, им свойственны сильные привязанности, особенно к семье. Почти все белые и негры утверждают, что тапуйо неблагодарны. Бразильские хозяйки, имевшие дело с индейцами, всегда приведут чужестранцу длинный ряд примеров их черной неблагодарности. Индейцы должно быть, не помнят о сделанном им добре и не думают платить за него; но это объясняется, вероятно, тем, что об этом добре они не просили и что исходит оно от тех, кто претендует на роль хозяев. Мне известны примеры привязанности и верности некоторых индейцев своим хозяевам, но это исключительные случаи. Все действия индейцев показывают, что главное их желание состоит в том, чтобы их оставили в покое; они привязаны к своему дому, к своей тихой, однообразной, лесной и речной жизни; они любят иногда зайти в город поглядеть на чудеса, завезенные белым, человеком, но испытывают сильное отвращение к жизни среди толпы; ремесло они предпочитают земледелию и особенно не любят связывать себя постоянной работой по найму. Индейцы дичатся чужестранцев, но, если зайти в их жилище, хорошо принимают гостей, ибо в них укоренилось представление о долге гостеприимства; для них это вопрос чести, и, будучи церемонными и вежливыми, они с большим достоинством выполняют обязанности хозяев. Они уходят из городов, как только там дает себя почувствовать суета цивилизации. Когда мы в первый раз приехали в Пара, там жило много индейских семейств, потому что в те времена характер тамошней жизни скорее напоминал большую деревню, чем город, но, как только появились речные пароходы и оживилась деловая жизнь, индейцы постоянно стали уходить[10].