Город - Наталья Котрасева

Мужчина, ничего не ответив, плюхнулся на диванчик и обхватил себя руками, не переставая дрожать. Айрис протянула ему меню и пачку листовок:

— Вот, возьмите, это рекомендации для вновь прибывших. Что будете есть?

— Есть?!! — мужчина посмотрел на нее с таким ужасом, будто она предложила ему что-то совершенно непотребное.

— Ну, или  пить?

— Лучше уж пить, чем есть, — пробормотал мужчина себе под нос. — Дайте мне что угодно. На ваш выбор.

Айрис удивленно уставилась на клиента — да, новички подчас вели себя странно, но не до такой же степени! Лицо у него было интересное, с острыми чертами, и казалось смутно знакомым.

Но ведь он сам сказал, что только что попал в Город, и у Айрис не было причин ему не верить. Она пожала плечами и пошла за «чем угодно».

Она принесла большую чашку чая, и мужчина обхватил ее озябшими руками, греясь после снегопада снаружи. Время от времени он одаривал Айрис долгим пронзительным взглядом.

Был ранний вечер. Когда в полночь официанты стали расходиться по домам, мужчина все еще сидел.

— Айрис, это твой клиент, — сказала ей одна из официанток, — скажи ему, что мы закрываемся!

Она послушно подошла к незнакомцу:

— Извините, вам пора идти, кафе закрывается! Вы можете переночевать в Приюте Непомнящих, я объясню, как дойти. Это не близко, идти минут двадцать. Так что вам лучше поторопиться.

— Я не дойду, — мертвым голосом сказал мужчина.

— Почему? — опешила девушка.

— Все слишком странное. Я не могу так! Но как теперь отсюда выбраться?

— Я… я не знаю, извините! — вежливо ответила она.

— Я не смогу дойти до Приюта, — повторил он.

— Не сможете? — переспросила она. — Ну давайте, я вас провожу.

— Хорошо, — мужчина встал, пошатываясь, и Айрис подумала, не пьян ли он.

Но спиртным от него не пахло. Может, он просто сильно переохладился, да еще и шок от нового места…

Девушке пришлось взять его под руку и вести до самого приюта в Городе Весны.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Килш Куран, — ответил мужчина после минутной паузы. Вид у него при этом был такой, будто он и сам пытался припомнить, кому принадлежит это имя. Как если бы назвал какую-то улицу, по которой прошелся один раз давным-давно, а теперь пытался вспомнить, где она и была ли вообще.

— А меня Айрис, очень приятно, — сказала она, украдкой его оглядывая. Все же, ей казалось, что раньше они встречались. Хотя, девушка была уверена, что среди ее знакомых не было никого с подобной внешностью, она бы запомнила такое интересное лицо.

У дверей приюта она улыбнулась:

— Ну вот, мы и пришли. Удачи вам!

— Спасибо! — кивнул мужчина.

Она развернулась, чтобы уйти, но Куран ее окликнул:

— Подождите!

— Да? — она остановилась.

— Вы работаете в этом кафе?

Айрис кивнула.

— Ну, тогда, может быть, еще увидимся.

Она развернулась и пошла назад. Впервые за долгое время на душе у нее было легко и радостно.

Новой встречи она ждала с нетерпением. Несколько раз Айрис даже порывалась пойти в приют, но логика подсказывала, что Килшу наверняка уже выделили место для жилья. Искать его по улицам Города она не пошла, что стоило ей больших усилий. Правда, ее и без того долгие прогулки по Городу еще удлинились. Но себе она говорила, что это ничего не значит. Чистая случайность, да и только.

Они снова увиделись через неделю. Мужчина появился в кафе и сел за тот же самый столик. Айрис подошла к нему с меню:

— Как устроились? — спросила она. — Все нормально?

— Нет, — отрезал тот. — Ничего нормального в таком положении вещей я не вижу. У меня все болит, почти всегда. Я хочу то есть, то пить, а то… и еще хуже. Мое тело постоянно требует чего-то, даже сейчас у меня чешется плечо!

— Так почешите! — миролюбиво предложила Айрис.

— Почешите? — возмутился Куран. — Я, конечно, могу его почесать, но ведь тогда выйдет, что я иду на поводу у своего тела! Оно диктует мне, что делать и чего не делать, оно заставляет меня терять треть времени на никому не нужный сон…

— Ну, не скажите… — вздохнула Айрис. — И во сне есть свои положительные стороны, там иногда можно встретиться с удивительными существами…

— Я бы предпочел встречаться с этими существами бодрствуя, — изрек посетитель, всем своим видом показывая, что разговор окончен. — И принесите мне чая!

— Какого? Черного, зеленого?

— Мне все равно, я просто пить хочу! — буркнул мужчина и отвернулся.

Айрис пожала плечами и ушла за заказом. Она, к счастью, обладала достаточно пофигистичным характером, чтобы не принимать всерьез наезды посетителей, в кафе она и не такого навидалась. Тем более она чувствовала легкую эйфорию — заинтриговавший ее человек снова пришел в кафе. Возможно потому, что она ему понравилась! Это предположение не очень-то вязалось с тем, как он себя вел с ней, но, может, у него просто были очень плохие манеры. Девушка оглянулась и украдкой посмотрела на Курана. Тот сидел, скрестив руки на груди и уставившись в одну точку.

Но все же… Все же он был очень странным человеком. Да, она повидала грубиянов на своем веку, но остальные были просто грубиянами или психами, а этот… этот будто был очень недоволен, причем, недоволен не тем местом, где оказался, а тем, в какой форме он там оказался. Как если бы раньше он был бесплотным духом, незнакомым с тяготами и прелестями телесного существования.

И это было странно. Дело в том, что в Город попадали, ничего не помня о своей прежней жизни. Все навыки и умения, которыми человек обладал до того, как очутиться в Городе, сохранялись за ним, но как и где он всему научился, оставалось для него загадкой.

Такое положение дел приводило к тому, что большинство принимали себя такими, как есть, не страдая рефлексией оттого, что умеют прекрасно вытаскивать кошельки из карманов или же выкапывать трупы на кладбище по ночам. Даже если человек (или же иное существо, оказавшееся неведомым образом в этом гостеприимном месте) обладал наистраннейшими привычками, их странность он никак оценить не мог, так как не помнил эталонов для сравнения.

У одного психолога, жившего в Городе, даже была теория, что сюда попадают люди, замученные совестью. Потеря памяти служила прекрасным способом избежать душевных терзаний.

Атмосфера в Городе из-за этого была очень терпимой (ко всему, кроме плохой поэзии — терпимость к плохой поэзии могла привести к смертельному исходу).

Точно так же обстояло дело не только с душевными странностями, но и с физическими — чтобы считать себя уродом, нужно помнить, как выглядит этот самый урод, и знать, что из себя представляет идеал. Конечно, некоторые недостатки приносили массу неудобств, но никто особенно не страдал из-за них, принимая их как должное. Получалось, что все странности и особенности были следствием чего-то, произошедшего в прошлом, но, так как этого прошлого никто не помнил, раскаиваться было не в чем. Никогда еще не было такого, чтобы кто-то оказался недоволен своей внешностью или характером, попав сюда. Их просто принимали, как должное.