Лекции по истории позднего средневековья - Тимофей Грановский

Когда возник в Испании вопрос о восстановлении инквизиции, явилось несколько брошюр об этом предмете; одна из них, самая ядовитая и остроумная, разоблачающая тайные цели Фердинанда и Изабеллы, была написана, как открылось, евреем. Евреи были образованны, дальновиднее других классов и на них обрушился первый удар нового судилища. Только Арагония отстояла упрямо свои права и не допустила инквизиции в течение 100 лет; но зато впоследствии здесь–то она действовала во всей своей силе. Известно, что такое были духовные рыцарские ордена в средние века, эти воинственные братства, стоявшие посреди рыцарей светских и монашества. Члены этого ордена признавали обет целомудрия, монашества и обрекали себя на вечную борьбу с неверными. Подобно другим средневековым учреждениям и это учреждение пережило цель свою. В это время оставалось за исламом королевство Гренада, незначительное по силам своим: но против него существовало несколько орденов, из которых главнейшие были — С. Яго де Компосте лл а, Калатрава и Алькантара.

Великий магистр Алькантарского ордена считался наряду с коронованными главами Европы. Ему принадлежали значительные земли, рыцари под его властью принадлежали к лучшим фамилиям Испании. Другие ордена были также сильны. В ордена эти вступали младшие сыновья дворянских фамилий, находившие здесь богатое содержание и цель своего честолюбия в командорских и других должностях. В спорах прежних королей и дворянства ордена всегда стояли на стороне последнего. Фердинанд успел склонить обещаниями, подкупами все три ордена избрать его своим великим магистром. Таким образом, он сделался постепенно главою всех орденов. Выгоды дворянства требовали с этой стороны уступчивости королю. Бароны, у которых было несколько сыновей, которые должны были поступить в орден, искали милости короля, чтобы дети могли поступить.

Еще при жизни Фердинанда звание это — магистра всех 3‑х орденов объявлено наследственным в королевской фамилии. Наконец, и духовенство не избежало влияния короля. Оно в Испании, как и в других государствах, составляло тогда отдельное сословие, имевшее своего главу вне государства. Несмотря на глубокую религиозность королевы Изабеллы (вообще большая часть великих идей и преобразований принадлежит Изабелле, превышавшей мужа талантами — он был только хитрым, не всегда добросовестным исполнителем ему подсказанных идей), она завела с папами спор, который решился в ее пользу; она потребовала себе право назначать сановников в высшие должности духовные, а папам оставила только право утверждать их. Одним словом, все сословия государственные признали над собой в правление Фердинанда и Изабеллы превосходство монархических начал. Только города, которых выгоды требовали большого единства и порядка, гордились нетронутыми привилегиями и правом собираться в заседания кортесов; но эти права остались за ними недолго. Исподволь началось падение городских привилегий с помощью дальновидной политики Фердинанда и Изабеллы. Так как главным делом кортесов было определение налогов и разложение их, Фердинанд и Изабелла перестали звать к заседаниям дворян и духовенство под тем предлогом, что они как сословия, изъятые от налогов, не имеют надобности участвовать в этих заседаниях. Результатом этого было разобщение сословий, дотоле, несмотря на частные вражды, согласно действовавших в этих совещаниях против государей.

В 1492 г. пало последнее магометанское государство на Пиренейском полуострове — королевство Гренадское. Оно уже не представляло своим существованием опасности христианским государствам на полуострове. Но соседство его, само собой разумеется, было несовместно с развитием системы новой. Гренада была взята. Нельзя сказать, чтобы это завоевание принесло особенную пользу народонаселению. Земли гренадские по праву носили название сада полуострова. Здесь были лучшие обработанные поля, лучшие фабрики, народ пользовался наибольшим довольством, отсюда шла большая часть потребляемых в государстве материалов. Но когда здесь явилась инквизиция, дело кончилось, несмотря на то, что народонаселение гренадское отличалось превосходством во всех сферах промышленной деятельности, опустошением и запустением этих земель. Наконец, к этому же славному царствованию относится и открытие Америки. В течение средних веков Португалия не играла важной роли, но тем не менее в ее судьбе, истории повторялись те же явления, какие в истории государств более важных. Конец XV столетия ознаменован здесь отчаянной борьбой между феодальной и королевской властью. При Иоанне II, государе чрезвычайно энергическом и деятельном, она достигла высшей степени. Герцог Браганца — Фердинанд, родственник короля, глава феодализма, умер на эшафоте. Другой герцог, Яков Визео, был убит самим королем. Результатом этого было то, что феодализм был сломлен, он остался только в воспоминаниях и надеждах; в то же время, как совершались эти внутренние перемены, португальский народ выступил на более обширное поприще своими географическими открытиями. Еще в начале XV столетия Генрих Мореплаватель указал на западный берег Африки, земли, которые надо было, как говорил он, исследовать, и которые могли сделаться источниками огромных богатств. Смелые попытки португальских мореплавателей оправдали предвиденное Генрихом. К концу XV столетия они достигли уже до Бурного мыса (так называли они мыс Доброй Надежды), завели там торговые сношения, конторы. Все это было ничто в сравнении с тем великим открытием, которому суждено было совершиться при Эммануиле вследствие путешествия Васко да Гамы.

В заключение сказанного о Пиренейском полуострове должно указать на сочинения, которые могут об этом предмете сообщить более подробные сведения. Прескотт; в [ней] лучшая часть — 1‑я половина 1‑го тома, где подробно изложено политическое и экономическое состояние государств, составлявших Испанию в 16‑м столетии. Все факты этих царствований изложены весьма подробно на основании не только печатных, но и архивных источников. Что касается до истории португальской, то здесь можно указать только на старое сочинение Борруса — Азия. История сношений Португалии с Азией, составленная из сказаний современных и официальных документов. К сожалению, одна только первая часть переведена на немецкий язык, но есть недурное извлечение из нее, составленное Заальфельдом (Saalfeld).

Состояние Италии в конце XV столетия представляет самое любопытное зрелище. Здесь нас не затрудняет недостаток источников, напротив, избыток современных документов подавляет исследователя. Каждый город и княжество подает здесь о себе красноречивый голос. Читая летописи мелких республик, мы видим, что сочинители их были глубокомысленные историки, делавшие на таком малом пространстве глубокие наблюдения. Источники мы укажем в другом месте, пособия недостаточны для этого времени. Лучшее еще что есть — это история романских и германских народов от 1494 — 1535 года Rankе. Вообще состояние Италии и особенности края охвачены здесь весьма удачно; книга Rankе, как выразился один, есть лучший комментарий к сочинениям Макиавелли.

Лекция 8 (29 Сентября)

Ни одна страна Европы не могла равняться во второй половине XV столетия с Италией относительно образования, массы идей, обращавшихся в народе, даже в материальном благосостоянии. Но Италии недоставало, однако же, чтобы занять приличное место между народами, политического единства и сознания единой национальности. Это сознание национальности, гордость итальянским именем выражались только в литературе. Разбитая на множество враждебных друг другу государств, Италия представляла легкую добычу и внутри ее лежащим странам, и внешним неприятелям; предвиденное тогда великими умами оправдалось в конце этого времени. Славнейшее государство в Италии была Венеция аристократическая республика; с дивным постоянством и искусством созидала она свое могущество в течение нескольких веков; далеко превосходила все другие государства Европы, славилась знанием политических отношений, сложным и в высшей степени искусственным механизмом своего управления, основанным преимущественно на недоверчивости и строгом надзоре за отдельными гражданами. Но Венеции грозила двоякая опасность в эту эпоху. Богатство ее основано было на ее сношениях с Востоком, она одна захватила в свои руки торговлю с Ост — Индией. Теперь для нее явилась смелая и опасная соперница — Португалия. Монополия ост–индской торговли была отнята у Венеции в начале 16 столетия. Сверх того, Венеция как политическая держава получала большую часть войск из владений, лежавших на Далматском берегу, из земель, вошедших в состав бывшей Византийской империи. Этим владениям угрожала опасность и частью они были вовсе утрачены с нападением на империю турок. Неудержимо шли османы вперед, и Венеция, конечно, должна была более других пострадать здесь. Но в самой Италии у нее явились небывалые дотоле опасности. Соседнее герцогство Миланское приобрело при последних герцогах из дома Висконти и новых герцогах — Сфорца небывалую дотоле силу и значение; здесь боролись еще, кроме того, две системы — военная с гражданской республикой. Если бы Венеции не препятствовали другие причины, она могла бы, конечно, спорить успешно, но, отвлекаемая другими более важными заботами, она должна была сносить много обид от Милана. Впрочем, в конце XV столетия только самый опытный глаз мог бы заметить признаки скорого упадка республики, только война ее с Турцией угрожала ей. Португалия далека еще была от тех целей, которых она достигла в начале 16 столетия. Милану Венеция могла противопоставить значительные силы. Зато нигде низший класс не пользовался таким благосостоянием: высшие классы платили ему этим за невмешательство в дела общественные. Нигде не было так много государственных усилий и так мало политических предрассудков.