Азеф - Роман Гуль

- Хо-хо! куда хватили! - хлопнул его по плечу Рачковский - а вы не бойтесь, дорогой! - вдруг заговорил Рачковский смело, и близко придвигаясь и подчеркивая каждое слово произнес: - И не такие опалы бывали, важно одно, а там и я в опале не буду, да и вы, милый друг, не с олухами работать будете и не за такие гроши рисковать петлей.

И пристально глядя Рачковский проговорил:

- Ведь не хочется в петле-то висеть, а? Азеф понял. Но захохотал.

- Чего же смеетесь? - обидчиво сказал Рачковский.

- Да так, Петр Иваныч.

- Ну да, - протянул Рачковский и, задерживая руку Азефа, опять придвигаясь, проговорил:

- А вы бросьте, батенька, подумайте, не шучу говорю. Надо выходить на дорогу, да, да. Мои связи-то знаете?

Азеф с удивлением почувствовал, что у Рачковского сильная рука. Рачковский крепко сжимал его плавник, говоря "знаете", сдавил почти до боли.

- Попробуем счастья, - бормотнул Азеф. Рачковский мог даже бормотанья не расслышать. Но он говорил, ведя к двери:

- Сегодня же нас покидаете?

- С вечерним.

Выйдя на лестницу, Азеф стал сходить по ней медленно, как всякий человек обремененный тяжелым весом.

17

Савинков был уверен в убийстве. Наружное наблюдение сулило удачу. Слежка выяснила маршрут. Экспансивность Покотилова уравновешивалась хладнокровием Сазонова. Нервность Каляева логикой воли Швейцера. Одетый в безукоризненный фрак, Савинков, торопясь, ехал на маскарад. Лысеющую голову расчесал парикмахер на Невском. У Эйлерса куплена орхидея. Когда Савинков поднимался озеркаленной, сияющей лестницей меж пестрого газона масок, кружев, блесток, домино, был похож на золотого юношу Петербурга, ничего не знающего в жизни кроме веселья. Был пшютоват, говорил с раздевавшим его лакеем тоном фата.

В зале играли вальс трубачи. Зал блестящ, громаден. Танцевала тысяча народу. Найти среди масок Азефа представлялось невероятным. Савинков перерезал угол зала, красное домино рванулась к нему, взяло за локоть и тихо сказало:

- Я тебя знаю.

Это была полная женщина. Савинков засмеялся, освобождая локоть.

- Милая маска, ошибаешься. Ты меня не знаешь, так же, как я тебя.

- Ну, всё равно, ты милый, пойдем танцевать.

- Скажи, где ты будешь, я подойду после, я занят.

- Чем ты занят?

Три белых клоуна завизжали, осыпая Савинкова и маску ворохом конфетти, обвязывая серпантином. Савинков хохотал, отстраняясь. Маска опиралась о руку Савинкова, прижимаясь к нему. Было ясно, чего хочет красное домино.

Из коридора Савинков увидал: - в черном костюме, по лестнице поднимается Азеф. Азеф шел уверенно, солидно, как хороший коммерсант, не торопящийся с развлечениями маскарада.

- Знаешь, маска, не сердись, иди в зал...

- Нет, ты обманешь.

- Слушай, говорю прямо: иди, ты надоела.

- Негодяй, - прошипела маска, ударяя по руке веером и пошла прочь.

Савинков видел, Азеф поздоровался с стоящим в дверях молодым человеком, в светлом костюме. Человек был лет двадцатипяти, крепок, невысок.

Савинков видел, что Азеф его заметил. Не упуская Азефа и молодого человека из виду, он пошел. В буфете, догнав, он положил руку на плечо Азефа.

- Ааа, - обернулся Иван Николаевич, дружески беря под руку Савинкова познакомьтесь.

Савинков пожал руку молодому человеку. Тот сказал:

- "Леопольд".

Савинков догадался - Максимилиан Швейцер. В буфете купеческого клуба звенели тарелки, вилки, ножи, ложки, несся хлоп открываемых бутылок. Маски, люди без масок, сидели за столами. Напрасно Азеф с товарищами искал места. Но лакей провел их в зимний сад. Тут под пальмами они были почти что одни. Азеф был сосредоточен. Савинков перекинулся с Швейцером незначащими фразами. Швейцер показался похожим на автомат: уверенный и точный.

- Вы привезли динамит? - проговорил тихо Азеф, обращаясь к Швейцеру.

- Да.

- И приготовили снаряды?

- Да.

- Сколько у вас?

- Восемь. Могу сделать еще три, - сказал Швейцер, затягиваясь папиросой.

- Так, так, - подумав, сказал Азеф.

- А как у тебя наблюдение, Павел Иванович?

- Хорошо. Егор и Иосиф трижды видели карету. Оба извозчика стоят у самого департамента.

- Это опасно, предупреди, чтобы не делали этого.

- Я говорил. Они не замечают никакого наблюдения.

- Всё-таки предупреди. У самого дома стоять не к чему. Это не нужно. А как "поэт"? И как ты предполагаешь, у тебя есть план?

- Да, наружного наблюдения совершенно достаточно. Оно выяснило, что по четвергам Плеве выезжает с Фонтанки к Неве и по Набережной едет к Зимнему. Возвращается той же дорогой. Раз это ясно. Раз снаряды готовы. Люди есть. Так чего же недостает? Плеве будет убит, это арифметика.

Азеф посмотрел на него, сказал.

- Не только не арифметика, но даже не интегральное исчисление. Так планы не обсуждают. Если б всё так гладко проходило, мы б перебили давно всех министров.

Швейцер молчал, не глядя ни на одного из них.

- Никакого интеграла тут нет, - вспыльчиво проговорил Савинков, - план прост, а простота плана всегда только плюс.

- Ну, говори без философии, - улыбаясь перебил Азеф, - как ты думаешь провести?

- Лучше всего так. Покотилов хочет во что бы то ни стало быть метальщиком. Так пусть...

- Что значит, во что бы то ни стало? - перебил Азеф.

- Он говорит, что его опередил Карпович, Балмашов, Качура, что он не может ждать.

- Какая чушь! Мне наплевать, может он иль не может. Я начальник Б.О. и кого назначу, тот и будет метать. Из-за истерики Покотилова я не рискую делом.

- Дело тут не в истерике. Покотилов хороший революционер, я в нем уверен. Он сделает дело. И я не вижу оснований, почему ему не идти первым?

- Ну? - перебил Азеф.

- Покотилов с двумя бомбами сделает первое нападение прямо на Фонтанке у дома Штиглица. Боришанский с двумя бомбами займет место ближе к Неве. Если Покотилов не сможет метать или метнет неудачно, то карету добьет Абрам. Сазонов извозчиком тоже возьмет бомбу и станет у департамента полиции. Если ему будет удобно метать бомбу при выезде Плеве, он будет метать.

Азеф чертил карандашом по бумажной салфетке, казалось, даже не слушая.

- Ну, а если Плеве поедет по Пантелеймоновской и по Литейному, тогда что? - презрительно посмотрел он на Савинкова.

- Тогда на Цепном мосту будет стоять Каляев. Если Плеве поедет по Литейному, Каляев даст знак, Покотилов с Боришанским успеют перейти.

- Ерунда, - сказал Азеф, - этот план никуда не годится. Это не план, а дерьмо. С таким планом нищих старух убивать, а не министра. Дело надо отложить. Тобой сделано мало, а с недостаточностью сведений нельзя соваться. Это значит только губить зря людей и всё дело. Я на это не соглашусь.

- Человек! - махнул Азеф лакею, - сельтерской! Савинков был взбешен. Обидело, что незаслуженные упреки говорятся при новом товарище. Он выждал пока лакей, откупорив задымившуюся бутылку, наливал Азефу в стакан сельтерскую. Когда лакей отошел, Савинков заговорил возбужденно.

- Если ты недоволен моими действиями, веди сам. С моим планом согласны Сазонов, Покотилов, Мацеевский, "поэт", Абрам, я не знаю мнения товарища "Леопольда", - обратился он в сторону спокойно сидящего Швейцера, - все же другие товарищи уверены, что при этом плане 99% за то, что мы убьем Плеве.

- А я этого не вижу, - сказал Азеф, отпивая сельтерскую.

- Тогда поговори сам с товарищами, может они тебя убедят.

- Надо бить наверняка. А не наверняка бить, так лучше вовсе не бить. Азеф откинулся на спинку стула, в упор смотря на взволнованного Павла Ивановича.

- Как знаешь, я свое мнение высказал. Я его поддерживаю, - сказал Савинков. - Дай тогда твой план. Азеф молчал.

- Как вы думаете, товарищ "Леопольд"? - обратился он к Швейцеру.

Швейцер взглянул на Азефа спокойно и уверенно.

- Моя задача в этом деле чисто техническая. Я ее выполнил. Восемь снарядов готовы. Что касается плана Павла Ивановича, то думаю, что при некоторой детализации он вполне годен, - и Швейцер замолчал, не глядя на собеседников.

- А я думаю, что это плохой план, - упрямо повторил Азеф, - и на этот план я не соглашусь.

В это время в дверях зимнего сада появилось красное домино под руку с средневековым ландскнехтом. Савинкову показалось, что маска указала на него своему кавалеру. Азеф увидел ее косым глазом и, легши на стол, тихо проговорил:

- Что это за красное домино, Павел Иванович? Она была с тобой?

Лицо Азефа побледнело. Не меняя позы сидел Швейцер. Домино шло, смеясь с пестрым ландскнехтом.

- Чорт ее знает, просто пристала.

- Это может быть совсем не просто, - пробормотал Азеф, - до какого чорта ты неосторожен. Надо платить и расходиться.

- Да говорю тебе, просто пристала.

- А ты почем знаешь, кто она под маской? - зло сказал Азеф. И откинувшись на спинку стула, как бы спокойно крикнул:

- Человек! Счет!

Все трое, вставая, зашумели стульями. И разошлись в разные стороны в большом танцевальном зале. Первым из клуба вышел Азеф. Он взял извозчика. И только, когда на пустынной улице увидал, что едет один, слез, расплатился и до следующего переулка пошел пешком.